Мой злейший враг. Дартмутские советско-американские встречи "злейших" врагов. Мемуары Рокфеллера

mémoires ), воспоминания - записки современников, повествующие о событиях, в которых автор мемуаров принимал участие или которые известны ему от очевидцев. Важная особенность мемуаров заключается в установке на «документальный» характер текста, претендующего на достоверность воссоздаваемого прошлого.

От хроник современных событий мемуары отличаются тем, что в них на первый план выступает лицо автора, со своими сочувствиями и нерасположениями, со своими стремлениями и видами. Очень часто принадлежа лицам, игравшим видную роль в истории, иногда обнимая значительный период времени, например, всю жизнь автора, нередко соединяя важные события с мелочами повседневной жизни, мемуары могут быть историческим материалом первостепенной важности.

Старейшие европейские мемуары

Классическая древность знала только двух авторов мемуаров - Ксенофонта и Цезаря . Истинной родиной мемуаров в XIX веке считали Францию . Первые опыты в этой области относятся здесь к XIII веку. Наивные записки Вильгардуэна о латинской империи стоят ещё на рубеже между мемуарами и хроникой, тогда как „Histoire de St. Louis“ (около ) по праву считается образцом исторических мемуаров.

Франция (XVI -XIX века)

Особенно возросло число мемуаров в эпоху революции (мемуары Неккера , Безанваля, Феррьера, Александра Ламета, Лафайета, мадам де Сталь , Кампан, Барбару, Билло-Варенна, Дюмурье , мадам Ролан , Мирабо , Мунье, Барера, Камилла Демулена). Даже палачи, например, Самсон, писали тогда мемуары.

Многие из мемуаров той эпохи, появившиеся с именами знаменитых деятелей, подложны. Такого рода подделки широко практиковал Сулави (Soulavie ), сборники которого вытеснены поэтому „Collection des mémoires relatifs à la revolution française“ (30 т., Париж, 1820-1830) и некоторыми другими изданиями.

Ещё многочисленнее мемуары, относящиеся к наполеоновской эпохе. Почти все генералы Наполеона и многие другие лица оставили записки. Особенно большое значение имеют мемуары Биньона, О’Меары, Констана, Лавалетта, Савари, герцогини д’Абрантес, Мармона, Евгения Богарне , мадам де Ремюза, Талейрана .

Позднее писали мемуары Карно, Брольи, Шатобриан , Жорж Санд , Гизо , Мармье, Эдмон де Гонкур и Жюль де Гонкур .

Англия

Богата мемуарами и английская литература, в которой они, впрочем, приобретают значение лишь с эпохи королевы Елизаветы и ещё более со времени внутренних войн XVII в. Для царствования Карла I особое значение имеют мемуары Джеймса Мельвилля и шотландца Давида Крафорда. Важнейшие из произведений этого рода собраны в издании Гизо , „Collection des mémoires relatifs à la revolution d’Angleterre“ (33 т., Париж, 1823 и сл.).

Из мемуаров более позднего времени наиболее выдаются записки Болингброка и Горация Уолпола . В Англии, как и во Франции, литература мемуаров достигла к концу XIX века размеров, едва доступных для обозрения.

Германия

Польша

Русские мемуары

В русской литературе ряд записок начинается «Историей кн. Великого Моск. о делах, яже слышахом у достоверных мужей и яже видехом очима нашими», знаменитого князя Курбского , имеющей характер скорее памфлета, чем истории, но важной, как выражение мнения известной партии.

Смутное время вызвало целый ряд повествований современников и очевидцев смуты, но за немногими исключениями произведения эти не могут считаться простодушными записями о виденном и слышанном: во всех почти сказаниях выступает или предвзятая точка зрения, или же влияния, от которых страдает простота и правдивость показаний автора. Не говоря уже о произведениях, появившихся ещё до окончания смуты (повесть протопопа Терентия), публицистические черты не чужды и двум крупнейшим повествованиям о смуте - Временнику Ивана Тимофеева и «Сказанию о осаде Троицко-Сергиева монастыря», Авраамия Палицына. И в том, и в другом труде преобладает желание обличить пороки моск. общества и ими объяснить происхождение смуты; в зависимости от такой задачи является отсутствие хронологической связи, пробелы в фактических показаниях, обилие отвлеченных рассуждений и нравоучений.

Позднейшие труды очевидцев смуты, появившиеся при царях Михаиле и Алексее, отличаются от ранних большей объективностью и более фактическим изображением эпохи («Словеса» кн. И. А. Хворостинина, особенно же повесть кн. И. М. Катырева Ростовского, внесенная в хронограф Сергея Кубасова), но и в них изложение часто бывает подчинено или условным риторическим приемам (записки кн. Семёна Шаховского, относящиеся к 1601-1649 гг.), или одной общей точке зрения (напр., официальной - в рукописи, приписываемой патр. Филарету и изображающей события с 1606 г. до избрания царем Михаила).

Поэтому в качестве исторического источника имеют большее значение те немногие произведения, которые отступают от общего литературного шаблона и не идут далее простой бесхитростной передачи событий. Таково, например, житие препод. Дионисия, архимандрита Троице-Сергиева м-ря, которое в 1648 - 54 гг. написал троицкий келарь Симон Азарьин , а дополнил своими воспоминаниями ключарь моск. Успенского собора Иван Наседка (ср. С. Ф. Платонов, «Древнерусские сказания и повести о смутном времени, как источник исторический», СПб., 1888; тексты сказаний напеч. им же в издаваемой археографич. комиссией «Исторической библиотеке», т. 13). Характер записок или личных воспоминаний носят на себе сочинения Котошихина, Шушерина (житие Никона), Аввакума (автобиография), Семёна Денисова.

Пётр I

Александр II

Из многочисленных воспоминаний об эпохе Александра II особое значение имеют записки Н. В. Берга (о польских заговорах), графа Валуева, Н. С. Голицына (об отмене телесных наказаний, в «Русской старине », 1890), А. Л. Зиссермана (кавказские воспоминания, в «Русском архиве», 1885), Левшина, графа М. Н. Муравьева, П. Н. Обнинского, Н. К. Пономарева («Воспоминания посредника первого призыва», в «Русской старине», 1891, № 2), Н. П. Семёнова, Я. А. Соловьева, гр. Д. Н. Толстого-Знаменского.

Литературные воспоминания

Весьма многочисленны литературные воспоминания XIX века. Таковы записки С. Т. Аксакова , П. В. Анненкова , Аскоченского, Бодянского (в «Сборнике общества любителей российской словесности», 1891), Н. П. Брусилова (в «Истор. Вестн.» 1893 г., No. 4), Буслаева, кн. П. А. Вяземского, А. Д. Галахова (в «Истор. Вестн.» 1891 г. No. 6 и 1892 г. No. 1 и 2), Герцена, Панаева, Головачевой-Панаевой, Греча, И. И. Дмитриева, В. Р. Зотова («Истор. Вестн.», 1890), М. Ф. Каменской, Колюпанова, Макарова,

ОДНАЖДЫ Суворов вызвал офицера, который отличался излишней болтливостью. Закрыв двери на замок, Суворов, под видом величайшего секрета, сказал офицеру: «У вас есть злейший враг, который на каждом шагу вам пакостит...» Встревоженный известием фельдмаршала, офицер начал быстро перечислять своих врагов. Он называл их имена, но Суворов махал руками: «Не тот, вовсе не тот».

Затем Суворов на цыпочках подошел к окну и дверям, как бы проверяя, не подслушивают ли их, и шепнул офицеру: «Высунь язык!» Офицер повиновался. Тогда Суворов, указывая пальцем на его язык, сказал: «Вот он! Вот он! Вот кто твой злейший враг!»

Язык - действительно, наш злейший враг. И не чужой язык, а наш собственный.

Много великих грехов порождает язык oт неправильного пользования им.

«Язык - огонь», - пишет aп. Иаков (3:6). Огонь - великая сила. Как пожар начинается со спички или искры, так и язык, попав под власть дьявола, выходит из повиновения человеческого разума, творит злое дело, становится инструментом темных сил.

Язык может молиться или проклинать, благодарить Бога или богохульствовать; может выражать радость, любовь, благодарность или презрение, ненависть, клевету. Вот почему ап. Иаков советует христианам учиться управлять языком, обуздывать его, как ездок обуздывает непокорную лошадь.

Необдуманные, невзвешенные слова, вырвавшись наружу, не раз приносили горести и мне.

Мне часто приходится быть свидетелем пустых, совершенно бесполезных разговоров. Слушаешь и думаешь: а что если предложить этим людям помолиться или прочесть главу из Писания? Вероятно скажут: «У нас нет времени»...

Друзья, бойтесь, как огня, как наводнения, как чумы, праздного языка. Мы много согрешаем языком. Этой болезнью особенно страдает русская эмиграция. Бойтесь злоречия, как атомной войны. Не принимайте всякий слух за чистую монету. Слухи надо проверять, прежде чем поверить. А лучше всего - отсеивать всякие слухи. Не только за неправильное суждение о человеке, но «за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься», - сказал Христос (Мф. 12:36,37). Вот основание быть осторожными в разговорах с людьми.

Господь сказал: «Лживые уста ненавижу». С этим злом надо бороться. «Лжецы... Царствия Божьего не наследуют». Так учит Писание.

И еще одно: «Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно», - гласит заповедь Божья. Сколько раз в день христиане нарушают эту заповедь! В последнее время этот грех особенно прививается к американцам. Великое, святое имя Господа Иисуса Христа миллионы людей повторяют не там, где нужно. Как-то я говорил на работе с мексиканцем. (На его шее крестик). Он, ударив молотком по пальцу, подскочил, как ужаленный, и вскрикнул: «О, Чизас Крайст!..» Я указал ему на заповедь Божию. Он ответил: «Это наша привычка». Удивительно, чем заняты ксендзы, если их паства не знает, что произносить имя Господне всуе - великий грех.

Язык нужно подчинить воле, а волю - Христу, и тогда язык будет на служении благородным, святым целям. Он будет утешать, радовать, благодарить, а не проклинать.

Я не боюсь признаться вслух,
Я говорю не за соседа:
Язык - мой враг,
Язык - мой друг!
И языком владеть - победа.

Н. Водневский

Поскольку "Ай" (гармония) едино с "Ай" (любовь), я решил назвать мое уникальное Будо "Айкидо", так как слово "Айки" достаточно древ-нее. Однако термин, который использовался воинами в прошлом, фун-даментально отличается от того, что использую я.

Айки — это не техника, не способ бороться или нанести пораже-ние врагу. Это путь установить мир и сделать человеческие существа единой семьей.

Секрет Айкидо в том, чтобы слиться в гармонии с движением Все-ленной и привести себя в согласие с самой Вселенной. Тот, кто постиг этот секрет Айкидо, содержит Вселенную в себе самом и может ска-зать: "Я и есть Вселенная".

Меня никогда не заботило, как быстро мой враг способен атако-вать. И это не потому, что моя техника быстрее, чем у моего врага. Это не вопрос скорости. Борьба кончается прежде, чем начата.

Когда враг старается бороться со мной, самой Вселенной, он должен разрушить гармонию Вселенной. Следовательно, с того мо-мента, как он возымел намерение бороться со мной, он уже потер-пел поражение. И безразлично, за какое время — быстро или мед-ленно.

Айкидо — это не-сопротивление. И как не-сопротивляющееся, оно всегда победоносно. Те, у кого ум искривлен и рассогласован, побеждены с самого начала.

Теперь о том, как вы можете выпрямить свой искривленный ум, очистить сердце и достичь гармонии со всем сущим во Вселенной. Прежде всего, вы должны сделать божественным ваше сердце. Это великая Любовь, равно существующая во всех сторонах и во все времена Вселенной. В Любви нет несогласия. В Любви нет врага. Разум несогласованный, предполагающий существование врага, не-совместим с волей Бога.

Те, кто не согласен с этим, не могут пребывать в гармонии со Вселенной. Их Будо есть нечто разрушительное. Это не созидатель-ное Будо.

Следовательно, совершенствоваться в технике, побеждать и проигрывать—это не истинное Будо. Будо не знает поражения. "Ни-когда не проигрывать" означает "никогда не бороться".

Побеждать означает побеждать намерение несогласия в себе самом. Это совершенствует дарованное вам предназначение.

Это не только теория. Вы практикуете это Не смотрите в глаза противнику, или ваш разум потонет в его глазах. Не смотрите на его меч, или вы будете убиты его мечом. Не смотрите на него, или ваш дух будет повергнут... Все, что я должен делать, — это придерживаться такого пути...

Нет врагов для Уэсибы в Айкидо. Вы ошибаетесь, если пола-гаете, что Будо означает иметь противников и врагов и быть силь-ным, чтобы одолевать их. Нет ни противников, ни врагов для ис-тинного Будо. Истинное Будо — быть единым со Вселенной; это значит объединиться с центром Вселенной. В Айкидо необходим разум, служащий умиротворению всех человеческих существ в мире, а не намерение кого-то, кто лишь желает быть сильным или практикуется только в бросках против-ника.

Когда кто-нибудь спрашивает, взяты ли мои принципы Айки-Будо из религии, я отвечаю: "Нет". Мои принципы истинного Будо сами просвещают религии и ведут их к совершенству.

Я спокоен, где бы и когда бы я ни был атакован. Я не имею привязанности к жизни или смерти. Я оставляю все, что есть, Богу. Будь свободен от привязанности к жизни и смерти и сохраняй ра-зум, который оставляет все Ему, не только когда будешь атакован, но и в повседневной жизни.

Истинное Будо — это работа любви. Это труд давать жизнь всем существам и не убивать, не бороться ни с кем. Любовь — это хранитель божественности во всем. Ничто не может существовать без этого. Айкидо — это реализация Любви.

Я не становлюсь компаньоном людям. Кому же я становлюсь компаньоном? Богу. Этот мир не слишком хорош, потому что люди водят компанию друг с другом, говорят и делают глупые вещи. Доб-рые и злые существа составляют единую семью во всем мире. Ай-кидо отвергает любые привязанности; Айкидо не относится к со-бытиям как к добрым или злым. Айкидо поддерживает все сущее в постоянном росте и развитии и служит совершенствованию Все-ленной.

В Айкидо мы контролируем разум противника прежде, чем мы столкнемся с ним. Так мы открываем его другим. Мы идем вперед по жизни с этим привлечением нашего духа... Дух Айкидо — некая любовная атака и некое миротворческое примирение... Любовью мы способны очистить других.

Понимание Айкидо прежде всего как Будо и следование это-му пути служит созданию Мировой Семьи. Айкидо — не для одной страны и не для кого-то в частности. Его единственная цель — выполнять работу Бога.

Будо — это "любящая" защита всего сущего в духе примире-ния. Примирение означает разрешать совершенствовать любое предназначение.

"Следовать Пути" означает быть единым с волей Бога и прак-тиковать ее. Если мы даже слегка отступаем от этого, мы более не на Пути.

Мы можем сказать, что Айкидо — это путь изгнать зло чисто-той нашего дыхания вместо меча. Иначе говоря, превратить зло-намеренный мир в Мир Духа. В этом — предназначение Айкидо. Злые намерения низвергаются в поражении, а Дух возносится в победе. Следовательно, Айкидо приносит плоды в этом мире.

Без Будо нация обращается в руины, потому что Будо — это бытие любовной опеки и источник разумного действия.

Те, кто намерен изучать Айкидо, откроют свои умы, внимая откровениям Бога через Айки, и применят это. Вы поймете вели-кое омовение Айки, примените его и улучшите безо всяких пре-пятствий. Поневоле начнется и рост вашего духа.

Я хочу призвать людей прислушаться к голосу Айкидо. Это не служит исправлению других; это ради исправления вашего соб-ственного разума. Это Айкидо. Это предназначение Айкидо ста-нет и вашим предназначением.

Книга Киссёмару Уэсиба "Айкидо" ("Ходзанся", Токио, 1963), с. 177-181