Мировоззрение эпохи нового времени. V. Мировоззрение Нового времени. Основные направления философии Нового Времени – эмпиризм и рационализм

МИРОВОЗЗРЕНИЕ Нового времени явилось плодом поражающего вооб­ражение стечения событий, идей и исторических фигур, которые, невзирая на их кажущуюся взаимную враждебность, дали жизнь удивительно убедительному взгляду на Вселенную и место человека в ней. Это мировоз­зрение имело в корне новый характер и было чревато парадоксальными пос­ледствиями. Те же самые факторы и отразили, и ускорили фундаментальные перемены, происшедшие в западном характере. А теперь, дабы уяснить суть исторического возникновения современного мышления, перейдем к рас­смотрению сложного переплетения культурных эпох, известных как Возрож­дение, Реформация и Научная Революция.

ВОЗРОЖДЕНИЕ

Эпоха Возрождения проявляется в равной степени как в многообразии своих явлений, так и в их непредсказуемом характере. За промежуток време­ни, равный жизни одного поколения, Леонардо да Винчи, Микеланджело и Рафаэль создали свои шедевры, Колумб открыл Новый Свет, Лютер восстал против католической Церкви и начал Реформацию, а Коперник выдвинул гипотезу о гелиоцентричности Вселенной и положил начало Научной Рево­люции. Если сравнивать человека Возрождения с его средневековым пред­шественником, то представляется, будто он внезапно, словно перепрыгнув через несколько ступенек, поднялся практически до статуса сверхчеловека. Человек отныне стал смело проникать в тайны природы как с помощью науки, так и своим искусством, делая это с непревзойденным математичес­ким изяществом, эмпирической точностью и поистине божественной силой эстетического воздействия. Он неизмеримо расширил пределы известного дотоле мира, открыл новые материки и обогнул весь земной шар. Он осмелился бросить вызов традиционным авторитетам и утверждать такую истину, которая основывалась на его собственном суждении. Он был способен оце­нить сокровища классической культуры и вместе с тем был волен вырваться за старые границы, чтобы устремиться к совершенно новым горизонтам. Полифоническая музыка, трагедия и комедия, поэзия, живопись, архитек­тура и скульптура - все это поднялось на новый уровень сложности и красоты. Повсюду заявляли о себе индивидуальный гений и независимость. Каза-лось, ни одна сторона познания, творчества или исследования не может со­крыться от человека.

С наступлением эпохи Ренессанса человеческая жизнь в этом мире вновь обрела присущую ей непосредственную, самостоятельную ценность, некую волнующую экзистенциальную значимость, уравновесившую и даже вовсе вытеснившую прежнюю средневековую точку зрения, заострявшую все вни­мание на загробной участи человеческой души. Человек уже не был более таким ничтожным, как раньше, в сравнении с Богом, Церковью или при­родой. Провозглашенное устами Пико делла Мирандола достоинство челове­ка оправдывало себя в самых разнообразных сферах приложения человечес­кой деятельности. Ренессанс неустанно порождал все новые образцы возможных достижений человеческого духа - начиная с Петрарки, Боккаччо, Бруни и Альберти, далее, Эразма, Мора, Макиавелли и Монтеня, вплоть до своих конечных всплесков - Шекспира, Сервантеса, Фрэнсиса Бэкона и Галилея. Подобного яркого расцвета человеческого сознания и культуры история не знала со времен «греческого чуда» в античности, на самой заре западной цивилизации. Поистине, человек Запада переживал второе рождение.

Было бы, однако, в корне ошибочным видеть в Ренесансе только блеск и сияние света, ибо ему предшествовало множество жестоких бедствий и ка­тастроф, а его апогей пришелся на пору непрерывных волнений. В середине XIV столетия по всей Европе промчался черный смерч бубонной чумы, унеся с собой около трети всего населения континента и поставив под смертельную угрозу то равновесие экономики и культуры, на которое опиралась вся циви­лизация высокого средневековья. Многие люди думали, что на землю обру­шился гнев Божий. Столетняя война между Англией и Францией преврати­лась в нескончаемый разрушительный конфликт, а Италию в это же время раздирали беспрестанные вторжения и междоусобные войны. Повсюду рыс­кали пираты, бандиты и наемные головорезы. Религиозная борьба приняла международный масштаб. На целые десятилетия и почти повсеместно хозяй­ственная жизнь поверглась в упадок. Университеты постиг тягчайший скле­роз. Все новые болезни, разносимые из портовых городов, буквально пара­лизовали Европу. Правили бал черная магия и дьяволопоклонство, массовые бичевания, пляски смерти на кладбищах, черные мессы, Инкви­зиция, пытки и публичные сожжения еретиков. Обычным делом стали цер­ковные заговоры, приводившие к таким событиям, как, например, совер­шенное с ведома и согласия папы убийство прямо у алтаря Флорентийского собора во время Священной мессы в Пасхальное Воскресенье, На каждом шагу вершились убийства, насилия, грабежи, ежегодно возникала опас­ность голода и моровой язвы. В любой момент Европе грозило нашествие турецких полчищ. Всюду ждали светопреставления. Сама Церковь - этот важнейший из культурных институтов Запада - многим виделась средоточи­ем упадка и развращенности, а ее устроение и назначение - давно лишен­ными духовной цельности и чистоты. На этом-то фоне массового разложе­ния культуры, насилия и смерти и зачиналась «новая жизнь», то есть эпоха Возрождения.

Как и несколько столетий назад, во время средневекового культурного переворота, в формировании новой эпохи главную роль играли технические изобретения. К этому времени на Западе четыре таких изобретения (на Востоке все они появились значительно раньше) были введены в повседневный Обиход, заодно породив бесчисленное количество культурных ответвлений. Это были: магнитный компас, позволявший мореплавателям устремляться в любую сторону света, суля Европе новые открытия; порох, который служил теперь ниспровержению старого феодального порядка и подъему националь­ного самосознания; механические часы, с появлением которых произошли решительные изменения в отношении человека ко времени, природе и труду, ибо отныне над распорядком человеческой деятельности уже не столь тяготели природные ритмы; и, наконец, печатный станок, приведший к на­стоящему буму просвещения, ибо с его помощью и античные классики, и современные труды стали доступны читающей публике, ряды которой значи­тельно расширялись: таким образом, монополии на ученость, долгое время находившейся в руках духовенства, пришел конец.

Все эти изобретения способствовали сильнейшим преобразованиям во многих областях жизни и окончательному их обмирщению. Сопровождав­шийся появлением артиллерии подъем обособленных и, вместе с тем, внут­ренне связанных между собой национальных государств означал не только слом старых феодальных структур, но и мощное вооружение светских сил, противопоставивших себя католической Церкви. В области мысли возник­новение печатного станка породило аналогичный эффект: оно способствова­ло быстрому распространению новых и нередко бунтарских идей по всей Ев­ропе. Без печатных призывов Реформация не вышла бы за пределы сравнительно узкого богословского диспута в отдаленной германской про­винции, а Научная Революция, целиком опиравшаяся на международное общение множества ученых, оказалась бы просто невозможной. Кроме того, распространение печатного слова и рост грамотности способствовали формированию нового характера, носившего отпечаток личных, а не кол­лективных форм общения и опыта, что поощряло тем самым развитие инди­видуализма. Чтение «про себя» и размышление в одиночестве помогали ин­дивидууму освободиться от традиционных способов мышления и от коллективного надзора над мышлением: ведь отныне каждый читатель полу­чал личный доступ к множеству различных точек зрения и форм опыта. " Сходные прогрессивные последствия повлекло за собой появление меха­нических часов, которые с их четко выверенной системой зубчатых колес и Шестеренок стали прообразом всех современных машин и ускорили появле­ние различных достижений в области механики и машиностроения. Не менее важно, что такой триумф механики лег в основу концептуальной мо­дели и метафоры для нарождающейся науки новой эпохи,- как и для всего современного мышления,- во многом сформировав современный взгляд на Космос и природу, человека, идеальное общество и даже на Бога. Анало­гично «великие открытия», ставшие возможными благодаря магнитному компасу, принесли новые веяния в интеллектуальную сферу, одновременно и отражая, и побуждая дальнейшие научные исследования естественного Мира, подтверждая и упрочивая новое самосознание Запада, стоявшего на подступах к героическим рубежам цивилизованной истории. Совершенные исследователями новых земель открытия, неожиданно обнаружившие ошиб­ки, а порой и невежество античных географов, породили новое сознание собственной осведомленности и даже превосходства над учителями древнос­ти, прежде казавшимися непревзойденными, тем самым подорвав все традиционные авторитеты. Одним из «разоблаченных» географов оказался Птоле­мей, что не замедлило сказаться и на его репутации астронома. Экспедиции мореплавателей требовали, в свой черед, более точных астрономических по­знаний и более сведущих астрономов (из их числа в скором времени появится Коперник). Открытие новых континентов предоставляло новые возможнос­ти для экономической и политической экспансии, что вызвало коренные преобразования в европейском общественном устройстве. Эти открытия принесли и знакомство с новыми культурами, религиями, с совершенно иным укладом жизни, обогатив европейское сознание неведомым дотоле ощущением относительности привычных ценностей, пришедшим на смену прежней уверенности в абсолютности собственных традиционных представ­лений. Горизонты Запада - географические, умственные, общественные, экономические, политические - неслыханным образом меняли очертания и неудержимо расширялись.

Наряду со всеми этими достижениями, высокого уровня достигло и раз­витие психологическое, что отразилось на европейском характере, сложив­шемся в особой культурно-политической атмосфере Италии эпохи Возрожде­ния, и теперь подвергшемся значительным преобразованиям. В XIV и XV веках итальянские города-государства - Флоренция, Милан, Венеция, Ур-бино и другие - во многих отношениях являлись выдающимися центрами городской культуры в Европе. Энергичное купеческое предпринимательст­во, процветающая по всему Средиземноморью торговля, постоянные кон­такты со старейшими цивилизациями Востока обеспечили им мощный при­ток благосостояния, вызвав экономический и культурный подъем. К тому же ослабление папской власти Рима в результате непрерывной борьбы с рас­падающейся на части Священной Римской Империей, наряду с подъемом национальных государств на севере, обусловили в Италии ситуацию чрезвы­чайной политической нестабильности. Малые размеры итальянских городов-государств, их независимость, успешная торговля и культурная жизнеспо­собность - все это подготовило почву для расцвета в них духа отважного, созидательного, а зачастую и беспощадного индивидуализма. Если в более ранние времена жизнь государства определялась структурами власти и законопорядка, освященными традицией или высшим авторитетом, то теперь наиболее весомыми оказались личные способности, осмотрительность поли­тических действий и обдуманная стратегия. Само государство стало пони­маться как нечто, чем манипулируют человеческая воля и человеческий разум, постигшие его внутренний механизм: все это позволяет увидеть в ита­льянских городах-государствах прообраз современного государства.

Ценность, которую стали придавать индивидуализму и личному гению, во многом предопределила соответствующий характер итальянского гуманиз­ма, чье осознание личного достоинства также покоилось на способностях индивида и чьим идеалом был свободный человек, одаренный разносторон­ним гением. Средневековый идеал человека-христианина, личная индиви­дуальность которого почти полностью растворялась в общности христиан­ских душ, начал отступать под натиском более «языческих» героических представлений: идеал человека представал ныне искателем приключений, гением, бунтарем. Осуществления такого многостороннего «ego» можно было достигнуть не в отшельническом удалении от мира, но в полной напря­женного действия жизни, в служении своему городу-государству, в занятиях наукой и искусством, в торгово-предпринимательской деятельности и в общественной деятельности. Непримиримые ранее разногласия ныне мирно уживались бок о бок: мирская деятельность - с созерцанием вечных истин; служение государству, семье и самому себе - с преданностью Богу и Цер­кви; земные наслаждения - с духовной радостью; материальное процвета­ние - с добродетелью. Отказавшись от идеала монашеского нестяжательства человек Возрождения устремился навстречу роскошной жизни, которой можно было добиться путем личных усилий: так в век гуманизма ученые и художники, освоившись в новом культурном климате, катались как сыр в масле, живя на полном довольствии у итальянской торгово-аристократической элиты.

Сложный комплекс влияний, в котором переплелись политический динамизм, экономическое благосостояние, обширная научная деятельность, чувственное искусство и своеобразная близость к античной и восточно-сре­диземноморской культурам, вызвал и затем уже непрестанно поощрял новый светский дух, завоевывавший все большие пространства по всей Ита­лии, проникавший даже в святая святых - в Ватикан. В глазах благочести­вых людей, главными признаками итальянской жизни стали язычество и аморальность. Это проявлялось не только в хладнокровно подготовленных злодействах и интригах, разыгрывавшихся на политической сцене, но и в невозмутимо мирском характере, который носил интерес человека Возрож­дения к природе, знанию, красоте и роскоши - просто роди нах самих. Таким образом, именно у истоков динамичной культуры ренессансной Италии берет начало развитие нового западного понимания человеческой лич­ности. Личность, отмеченная, индивидуализмом, светскостью, силой воли, многообразием интересов и устремлений, новаторским творчеством и готов­ностью рвать любые путы, веками сковывавшие деятельность человека,- вскоре начала утверждаться во всей Европе, закладывая основы современного характера.

Однако, невзирая на весь секуляризм Ренессанса, римско-католическая Церковь вполне ощутимым образом достигла зенита своей славы именно в этуэпоху. Собор Святого Петра, Сикстинская капелла, Станца делла Сенбятура в Ватикане по сию пору остаются потрясающими памятниками, уве­ковечившими предзакатные часы Церкви в роли полновластной владычицы западной культуры. Здесь запечатлен поистине впечатляющий образ католи­ческой Церкви, словно созерцающей самое себя в гигантском зеркале: начи­ная с творения мира и библейской драмы (потолок Сикстинской капеллы), включая философию и науку классической Греции («Афинская школа»), поэзию и художественное творчество («Парнас») и увенчивающую собой все остальное теологию с верховным пантеоном римско-католического христи­анства («Диспута», «Триумф Церкви»). Целая цепь столетий, вся история западной души обрела здесь свое нетленное воплощение. Под покровитель­ством папы Юлия II (человека весьма энергичного, хотя мало походившего на лицо духовное) создавали живопись, скульптуру, чертежи и проекты зда­ний такие великие мастера, как Рафаэль, Браманте и Микеланджело, про­славляя своими творениями непревзойденной красоты и силы величествен­ное мироощущение католицизма. Так, Матерь-Церковь - посредница между Богом и человеком, прародительница западной культуры - ныне со­брала и воссоединила все свои разнородные элементы: иудаизм и эллинизм, схоластику и гуманизм, платонизм и аристотелизм, языческий миф и биб­лейское откровение. Была создана новая «сумма», избравшая своим языком язык живописной образности Возрождения и сплавившая в поистине транс­цендентном синтезе все компоненты западной культуры. Казалось, будто Церковь, инстинктивно предчувствуя свои грядущие смертные судороги, призвала из своих глубин все силы собственного культурного самосознания и нашла истинно богоравных художников, дабы навеки запечатлеть свой воз­вышенный образ.

Вместе с тем, пышный расцвет католической Церкви в век, столь реши­тельно шагнувший в сторону «мира сего», был одним из парадоксов, весьма типичных для Ренессанса. Ибо то уникальное положение, которое эпоха Возрождения занимает в истории культуры, не в последнюю очередь объяс­няется ее способностью уравновешивать и синтезировать многие противо­положности: христианство и язычество, новизну и древность, мирское и священное, искусство и науку, науку и религию, поэзию и политику. Ре­нессанс одновременно был и самостоятельной эпохой, и переходной ста­дией. Совмещая в себе черты средневековья и Нового времени, он оставался веком в высшей степени религиозным (Фичино, Микеланджело, Эразм, Мор, Савонарола, Лютер, Лойола, Тереза Авильская, Хуан де ла Крус) и вместе с тем - нельзя этого отрицать - уже становился мирским (Макиавел­ли, Челлини, Кастильоне, Монтень, Бэкон, семейства Медичи и Борд­жиа, большинство пап эпохи Возрождения). И в ту же самую пору, когда зарождалось и достигало расцвета научное сознание, разгорались и религиоз­ные страсти, причем нередко обе линии вступали в запутаннейшее взаимо­действие.

Характерное для Ренессанса соединение противоречий, уже предвосхи­щенное идеалом «docta pietas» Петрарки, ныне претворялось в жизнь такими религиозными мыслителями-гуманистами, как Эразм Роттердамский и его друг Томас Мор. Гуманисты-христиане эпохи Возрождения поставили на службу христианскому идеалу иронию и сдержанность, мирскую деятель­ность и классическую эрудицию, делая это с таким мастерством, которое и не снилось мудрецам средневековья. Догматическому благочестию более примитивной эпохи пришел на смену просвещенный экуменический евангелизм. Наивные религиозные предрассудки вытесняла критически настроен­ная религиозная рассудочность. Философ Платон и апостол Павел своди­лись воедино, дабы выковать современными усилиями новую «философию Христа» (philosophia Christi).

Но, пожалуй, ярче всего противоречия и цельность этой эпохи отрази­лись в искусстве. На заре кватроченто из двадцати картин лишь одна была написана на нерелигиозный сюжет. Через сто лет их число увеличилось в пять раз. Даже на стенах Ватиканского дворца изображения Мадонны и мла­денца Христа соседствовали с живописью, представлявшей обнаженную на­туру и языческих богов. Человеческое тело, прославляемое во всей красоте и гармоничной соразмерности форм, в то же время нередко иллюстрировано религиозные сюжеты или свидетельствовало о созидательной мудрости Бога. Искусство Возрождения зиждилось на точном подражании природе, подняв­шись до невероятного технического мастерства в реалистической передаче натуры. В то же время оно достигло необычайной духовной силы, которая позволяла запечатлеть на картинах божественное присутствие, существа религиозного и мифологического пантеонов, а также великих современников. Надо сказать, что дар передавать божественное был бы немыслим без техни­ческих новшеств - геометрического членения пространства, линейной пер­спективы, воздушной перспективы, анатомических познаний, техники кьяроскуро и сфумато, рожденных стремлением к реализму и эмпирической точности. В свою очередь, эти достижения в области живописи и рисунка способствовали дальнейшему научному продвижению анатомии и медици­ны, предвещая глобальное господство математики над физическим миром, которое принесет с собой Научная Революция. Не последнюю роль в появ­лении современных воззрений сыграло и то, что искусство Возрождения изображало в неком едином пространстве мир, состоящий из рационально взаимосвязанных геометрических тел, мир, увиденный с одной, объектив­ной точки.

Возрождение питало особую страсть к намеренному «стиранию граней», не признавая строгих разграничений между различными областями челове­ческого знания или опыта. Первый пример подобного рода являет личность Леонардо да Винчи, одинаково преданного поиску знаний и поиску красо­ты, художника, изощренного во множестве искусств, с ненасытной алчнос­тью пускавшегося в научные изыскания поистине немыслимого размаха. Опыты и наблюдения, производимые им во имя постижения мира более полно и осознанно, оказали помощь новым научным прозрениям в той же мере, что и искусству: в своей «науке живописи» Леонардо преследовал обе цели одновременно. Его искусство являло непостижимое чудо сочетания ду­ховности с предельным техническим мастерством. Уникальной особеннос­тью Ренессанса было именно то, что человек, чьей кисти принадлежали «Тайная вечеря» и «Мадонна в гроте», сформулировал в своих дневниках три фундаментальных принципа - эмпиризм, математика и механика,- кото­рым предстояло главенствовать в современном научном мышлении.

Точно так же Коперник и Кеплер под влиянием неоплатонических и пи­фагорейских идей искали таких решений для астрономических задач, кото­рые удовлетворили бы и эстетическим требованиям и подобная стратегия прямым ходом вела их к открытию гелиоцентричности Вселенной. Не менее важной была и сильнейшая религиозная направленность, как правило соче­тавшаяся с платоническими темами,- она оказала значительное влияние на большинство крупных фигур в Научной Революции, вплоть до Ньютона. Ибо в основе этой деятельности таилось почти неосознанное представление о мифическом золотом веке, когда все на свете было известно и понятно, о саде Эдемском, о временах классической древности, о канувшей в прошлое эпохе великих мудрецов. Отпадение человека от изначального состояния благодати и просвещенности вылилось в роковую утрату знания. Потому об­ретение знания заново наделялось религиозным смыслом. И подобно тому, как в Афинах классической поры религия, искусство и миф древних греков соединялись и вступали во взаимодействие с новым, тоже греческим духом рационализма и науки, эпохе Возрождения удалось вновь достигнуть этого парадоксального союза и равновесия.

Несмотря на то, что во многих отношениях Ренессанс явился прямым порождением богатейшей, пышно расцветшей культуры высокого средневе­ковья, ясно одно: между серединой XV и началом XVII веков в культурной эволюции Запада произошел несомненный количественный скачок. Оглядываясь назад, можно выделить целый ряд различных благоприятных факторов: открытие заново античности, энергичное развитие торговли, повышение роли личности в городах-государствах, технические изобретения и так далее. Однако и после перечисления всех этих «причин», обусловивших эпоху Воз­рождения, остается смутное ощущение, что подлинная мощь и суть Возрож­дения неизмеримо превосходят любой из этих факторов - и даже все, вместе взятые. Исторические свидетельства говорят о том, что одновременно во многих областях стало громко заявлять о себе новое сознание, экспансив­ное, бунтарское, бурлящее созидательной энергией, индивидуалистичес­кое, честолюбивое и нередко беспринципное, любознательное, самоуверен­ное, привязанное к здешней жизни и здешнему миру, бдительное и скептическое, преисполненное вдохновения и воодушевления, и что это но­ворожденное сознание обладало собственным смыслом (raison d"etre). Им­пульс, давший ему жизнь, был гораздо сильнее какого бы то ни было соче­тания политических, общественных, технологических, религиозных, философских либо художественных факторов. Не случайно и другое; если ученые средневековья разделяли всю историю человечества на два периода - до и после Рождества Христова (весьма смутно проводя рубеж между собст­венным временем и римской эпохой, когда жил Иисус Христос) - то исто­рики Возрождения ввели в корне отличный взгляд на прошлое (возможно, родственный новому чувству художественной перспективы). Впервые исто­рию начали воспринимать и определять как трехчастную структуру, вобрав­шую в себя античность, средние века и Новое время, проводя тем самым резкую границу между классическим и средневековым периодами и поставив эпоху Возрождения в авангард Нового времени.

Движение событий и фигур на сцене Ренессанса происходило с порази­тельной быстротой, даже синхронно. Колумб и Леонардо родились в одно и то же пятилетие (1450-55), которое было ознаменовано появлением гутенберговского печатного станка, падением Константинополя, вызвавшим при­ток греческих ученых в Италию, и окончанием Столетней войны, в ходе ко­торой возникло национальное самосознание Англии и Франции. В два десятилетия (1468-88), на которые пришелся пик неоплатонического воз­рождения во Флорентийской Академии при Лоренцо Великолепном, увиде­ли свет Коперник, Лютер, Кастильоне, Рафаэль, Дюрер, Микеланджело, Джорджоне, Макиавелли, Цезарь Борджия, Цвингли, Писарро, Магеллан и Мор. В это же время брак Фердинанда и Изабеллы объединил Арагон и Кастилию, и от этого союза родился народ Испании; на английский трон взошла династия Тюдоров; Леонардо сделал первые шаги на своем поприще художника, выполнив фигуру ангела в «Крещении Христа» Вероккио, а затем создав и собственную картину - «Поклонение волхвов»; Боттичелли написал «Весну» и «Рождение Венеры»; Фичино изложил свою «Платоничес­кую теологию» и выпустил первый на Западе полный перевод Платона; Эразм получил в Нидерландах начатки гуманистического образования, а Пико делла Мирандола сочинил «Речь о достоинстве человека» - манифест гуманистического Возрождения. Здесь действовало нечто большее, нежели «причины». Это был стихийный и неудержимый переворот сознания, кос­нувшийся практически всех сторон западной культуры. На фоне высокой драмы, в мучительных содроганиях появился на свет новый человек Возрож­дения, «окутанный облаком славы».

РЕФОРМАЦИЯ

С того момента, когда дух возрожденческого индивидуализма - в лице Мартина Лютера, немецкого монаха-августинианца - проник в царство тео­логии и потряс основы религиозных убеждений Церкви, в Европу ворвался исторический ветер протестантской Реформации. Ренессанс сумел свести в рамки единого мировоззрения - пусть временами бессвязного, но чрезвы­чайно емкого - и классическую культуру, и христианство. Однако неуклон­ное нравственное разложение папства на юге вызывало ныне новую волну су­ровой религиозности на севере. Культурный синкретизм и смягчение прежних позиций, о которых с наступлением Возрождения свидетельствова­ло приятие Церковью греко-римской языческой культуры (в том числе и ко­лоссальные затраты на попечительство, которого потребовало это приятие), ускорило крушение абсолютного религиозного авторитета Церкви. Лютер, обладавший громоподобной нравственной мощью ветхозаветного пророка, смело бросил вызов римско-католическому папству, давно уже смотревшему сквозь пальцы на явленную через библейское Откровение первородную хрис­тианскую веру. Из высеченной Лютером мятежной искры возгорелось необо­римое пламя культурной реакции, пронесенное через весь XVI век. Реши­тельно утверждая заново первоначальные истоки христианства, оно одновременно расшатывало былое единство западного христианства.

Непосредственным поводом для начала Реформации послужила попытка папства финансировать архитектурные и художественные шедевры Высокого Возрождения за счет продажи духовных индульгенций - средства, сомни­тельного в теологическом отношении. Тетцель - странствующий монах, предпринявший продажу индульгенций в Германии - был уполномочен самим папой Львом X (принадлежавшим к роду Медичи) для сбора денег на возведение Собора Святого Петра (миссия Тетцеля и заставила Лютера про­возгласить в 1517 году свои 95 тезисов). Индульгенция представляла собой папскую грамоту, свидетельство об отпущении грехов, выдаваемое за особые заслуги перед Церковью или за деньги. Индульгенция подменяла собой та­инство покаяния: на эту церковную практику оказал влияние дохристиан­ский древнегерманский обычай замены физического наказания за преступле­ние на денежный выкуп. Чтобы предоставить грешнику индульгенцию, Церковь прибегала к сокровищнице добрых деяний, совершенных святыми, а взамен получатель давал Церкви денежное пожертвование. Полюбовное соглашение с паствой, к которому привела подобная практика, позволяло Церкви собирать средства для снаряжения крестовых походов, возведения кафедральных соборов и строительства больниц. И если на первых порах ин­дульгенции отпускали грехи теперешней, земной жизни и освобождали от взысканий в этой жизни, налагаемых Церковью, то ко времени Лютера они уже наделялись правом освобождать от наказания в жизни загробной, нала­гаемого самим Богом, вплоть до избавления от пребывания в чистилище. Поскольку индульгенции могли отпускать даже еще не совершенные грехи, то само таинство покаяния было профанировано.

Однако кроме индульгенций, которые стали последней каплей, перепол­нившей чашу терпения, протестантскую революцию обусловили многие серьезные причины: давно идущее обмирщение церковной иерархии, подры­вавшее ее духовную целостность и одновременно втягивавшее ее в полити­ческие, дипломатические и военные передряги; бедность и благочестие цер­ковной паствы в отличие от иерархии священнослужителей, зачастую вовсе чуждых христианской вере, но получающих социальные и экономические привилегии; усиление светской монархической власти; подъем национально­го самосознания и местные (в масштабах Германии) восстания против все­ленских амбиций римского папства и Священной Римской Империи Габс­бургов. Однако была и более явная причина, а именно чрезмерно щедрое покровительство, оказываемое Церковью высокой культуре, и она пролива­ет свет на скрытый от поверхностного взгляда фактор, стоявший за Рефор­мацией, и объясняет тот антиэллинский пыл, с которым Лютер рвался очис­тить христианство и вернуть его к изначальным евангельским основам. Ибо Реформация не в последнюю очередь явилась пуристской «иудейской» реак­цией на эллинский (и римский) дух, пронизывавший культуру Возрожде­ния, схоластическую философию, да, в общем-то, и все постапостольское христианство. Однако, возможно, наиболее важным элементом Реформа­ции был нарождающийся дух мятежного и своевольного индивидуализма, в особенности же - растущая потребность в интеллектуальной и духовной не­зависимости, достигшей теперь той решающей точки, когда можно было за­нять прочную позицию противостояния высшему культурному авторитету За­пада-римско-католической Церкви.

Лютер отчаянно стремился получить надежду на искупление человеческих грехов - вопреки всему, что свидетельствовало о противном: вопреки неиз­бежности Божьей кары, вопреки собственной греховности. Ему не удавалось обрести эту благодать в своей душе или своих деяниях, не находил он ее и в Церкви - ни в ее священных таинствах, ни в ее иерархии, ни, конечно, в папских индульгенциях. В конце концов именно вера в искупительную силу Божью, запечатленную через Иисуса Христа в евангельском откровении,- и одна только вера,- вернула Лютеру спасительную уверенность: на этом одном-единственном камне он построил новую церковь реформированного христианства. Противоположную позицию занял Эразм ревностный и кри­тически настроенный гуманист, который, напротив, хотел спасти единство Церкви и ее евангельскую миссию, проведя реформу внутри нее. Однако церковная иерархия, поглощенная совсем иными заботами, оставалась рав­нодушной и не прислушивалась к своим доброжелателям. Тогда Лютер с ре­шительной непримиримостью заявил о необходимости окончательного раз­рыва с папской Церковью, в которой отныне он видел оплот Антихриста, и установлении независимой от нее истинно христианской Церкви.

Папа Лев X увидел в бунте Лютера всего лишь очередную «монашескую перебранку» и долгое время не относился к нему с той серьезностью, кото­рую он заслуживал. Когда Лютер, почти три года спустя по выдвижении своих 95 тезисов, наконец получил папскую буллу о своем отлучении от Цер­кви, он публично сжег ее. На заседании императорского ландтага Священ­ной Римской Империи Габсбургов Карл V самолично заявил, что правда не может быть на стороне одного-единственного монаха, отрицающего всякую ценность предыдущего тысячелетнего периода христианства. Желая сохра­нить единство христианской Церкви и столкнувшись с упрямым отказом Лю­тера отречься, он наложил императорский запрет на доктрину Лютера, а его самого объявил еретиком. Однако теологическое бунтарство Лютера, найдя поддержку среди мятежных немецких князей и рыцарей, вылилось в круп­ные волнения, стремительно вышедшие из национальных берегов Герма­нии. Оглядываясь назад, мы видим, что созданный в постконстантиновскую эпоху сплав христианской религии с древнеримским государством обернулся палкой о двух концах, способствовав одновременно и культурно­му восхождению Церкви, и её упадку. Возвышавшееся надо всей европей­ской культурой единство, что в течение тысячелетия сохранялось Церковью, распалось окончательно и бесповоротно.

Тем не менее, именно личная религиозная дилемма Лютера была тем sine qua non*, без которого Реформация не началась бы. Лютер, наделенный пронзительным чувством богооставленности и страха перед Всемогущим, по­нимал, что развращен и нуждается в Божьей милости весь человек целиком, а не просто должны быть прощены отдельные его грехи, которые один за одним можно загладить совершаемыми по указанию Церкви добродетельны­ми поступками. Отдельные грехи суть лишь симптомы опасной болезни, по­селившейся в душе человека и нуждающейся в исцелении. Нельзя купить ис­купление - постепенно ли, путем совершения добрых поступков, или сразу, путем епитимий, налагаемых Церковью, не говоря уже о постыдных индульгенциях. Всего человека может спасти только Христос, и только вера человека в Христа может оправдать его перед Богом. Только так праведный и ужасный гнев Господа, справедливо осуждающего грешников на вечную погибель, сможет претвориться в милостивое прощение Господа, по Своей воле награждающего верных ему вечным блаженством. С ликованием прочел Лютер в Послании апостола Павла к Римлянам, что не заслугой дается чело­веку спасение, но Бог по своей воле дарует его тем, кто имеет веру. Источ­ником же этой спасительной веры служит Священное Писание, свидетельст­вующее о том, как Божье милосердие обнаружило себя в Христе, принявшем крестные муки ради всего человечества. Только в Нем христиа­нин может обрести путь к спасению. Католическая церковь с ее циничной «базарной» практикой «распределения» Божьей благодати, «раздачи» налево и направо добродетелей святых, отпущения грехов и спасения не только живых, но и мертвых в загробной жизни - в обмен на деньги, зачастую иду­щие отнюдь не на религиозные цели,- и, одновременно, с ее заявлением о папской непогрешимости, была просто-напросто лицедейкой и самозван­кой. Эту Церковь уже невозможно было долее почитать как священное ору­дие христианской истины.

Все те дополнения, которые были навязаны христианству римской Цер­ковью и не подтверждались Новым Заветом, теперь обстоятельно обсужда­лись, подвергались критике, а нередко и открыто отвергались протестанта­ми: все это многовековое наслоение священных таинств, ритуалов и произведений искусства, сложные организационные структуры, священни­ческая иерархия и ее духовные полномочия, естественно-рациональная тео­логия схоластиков, вера в чистилище, папская непогрешимость, безбрачие Духовенства, пресуществление евхаристии, сокровищница добродетелей свя­тых, народное почитание Девы Марии и, наконец, сама Матерь-Церковь.

* Непременным условием.- Лат.

Все это стало враждебным и чужим по отношению к первейшей потребности каждого христианина, вере в искупительную Христову благодать: спасение приходит только через веру. Верующий христианин должен освободиться из мертвящих тисков старой системы: ибо, лишь приняв на себя всю тяжесть прямой ответственности перед Богом, сможет он сподобиться благодати Бо­жьей. Единственным источником богословия с

Часть V. Мировоззрение Нового времени

Наименование параметра	Значение
Тема статьи:	Часть V. Мировоззрение Нового времени
Рубрика (тематическая категория)	Регилия

1. Тихо де Браге предлагал также систему, представлявшую как бы промежуточное звено между системами Коперника и Птолемея: в ней всœе планеты, кроме Земли, вращаются вокруг Солнца, тогда как вся гелиоцентрическая система вращается вокруг Земли. В первой части, по сути представлявшей собой видоизмененную античную систему Гераклида, были сохранены многие из важнейших открытий Коперника, тогда как во второй части сохранились аристотелœевская физика, неподвижное и центральное положение Земли и буквальное истолкование Священного Писания. Система Браге поддержала идею Коперника, поскольку она разъясняла некоторые ее преимущества и затруднения, но еще и из-за того, что в ней некоторые орбитальные пути Солнца и планет пересекались между собой, что сразу ставило под сомнение физическую реальность раздельных эфирных сфер, внутри которых, как ранее предполагалось, закреплены всœе планеты. К тому же, наблюдения, производимые Браге за кометами – которые, как теперь выяснилось, находятся за Луной, – а также открытие им в 1572 году новой кометы, стали убеждать астрономов в том, что небеса не пребывают неизменными; это мнение впоследствии подтвердилось благодаря открытиям Галилея, совершенным с помощью телœескопа. Как и компромиссное расположение планетных орбит, наблюдавшиеся Браге движения комет также вызывали серьезные сомнения в существовании эфирных сфер, которые, по мнению Аристотеля, должны состоять из невидимой, но плотной прозрачной субстанции. Теперь же обнаружилось, что кометы движутся сквозь те пространства, которые, в случае если верить традиции, должны быть заполнены плотными прозрачными сферами. Тем самым их физическая реальность оказывалась еще более неправдоподобной. Кеплеровым эллипсам предстояло выявить полную непригодность древней теории о кругообразно движущихся сферах. См. Thomas S.Kuhn, "The Copemican Revolution: Planetary Astronomy and the Development of Western Thought" (Cambridge: Harvard University Press, 1957), 200-209.
2. Перевод цитаты на английский язык: James Brodrick, "The Life and Work of Blessed Robert Francis Cardinal Bellarmine", S.J., vol.2 (London: Longmans, Green, 1950), 359.
3. Книга Галилея "Две новые науки" – его последний труд и наиболее значительный вклад в физику – была закончена в 1634 году, когда ему было 70 лет. Она увидела свет четыре года спустя в Голландии – после того, как ее переправили туда контрабандой из Италии (очевидно, это обошлось не без помощи герцога Ноайльского – французского посла в Ватикане, бывшего ученика Галилея). В том же, 1638 году Мильтон совершил путешествие из Англии в Италию, где и посœетил Галилея. Позже Мильтон вспоминал об этом событии в своей "Ареопагитике" (1644), классическом аргументе в пользу свободы печати: "Беседовал я с (итальянскими) учеными мужами (ибо мне выпала эта честь), и они говорили, что я счастливый человек, ибо родился в Англии – стране, которую почитают они средоточием философской свободы, тогда как им самим приходится оплакивать то рабское состояние, в какое приведена у них ученость; и говорили они еще, что померкла из-за этого слава ума итальянского; и что вот уже много лет всœе, что пишут здесь, – только напыщенная и льстивая болтовня. И здесь отыскал я и посœетил Галилея, уже состарившегося, который попал в застенки инквизиции за то, что в астрономии судил иначе, нежели судили францисканские и доминиканские цензоры" (John Milton, "Areopagitica and Other Prose Writings", edited by W.Haller , 41).
4. В этом разделœении человеческого разума и материального мира давало о себе знать зарождавшееся скептическое отношение к способности разума проникнуть за завесу видимости и постигнуть сокровенный миропорядок – иными словами, к способности субъекта преодолеть пропасть между самим собой и объектом. Вместе с тем, такой скептицизм, прорвавшийся у Локка, четко высказанный Юмом и затем критически переосмысленный Кантом, в целом не оказывал существенного воздействия на научные представления XVIII, XIX и XX веков.
5. Здесь следует упомянуть о независимой формулировке теории эволюции, сделанной в 1858 году Альфредом Расселом Уоллесом: она-то и побудила Дарвина обнародовать собственные труды, пролежавшие "в столе" двадцать лет. Среди наиболее значительных предшественников Дарвина и Уоллеса – Бюффон, Ламарк и дед Чарльза Дарвина Эразм Дарвин, а также работавший в области геологии Лайел. Вместе с тем, к эволюционным представлениям о мире с разных сторон подходили Дидро, Ламетри, Кант, Гете и Гегель.
6. W.Carl Rufus, "Kepler as an Astronomer", в: "The History of Science Society. Johannes Kepler: A Tercentenary Commemoration of His Life and Work" (Baltimore-Williams and Wilkins, 1931), 36.
7. Справедливости ради здесь следует заметить, что негеоцентрические космологии были в основном боковыми побегами платоновско-пифагорейской философской ветви и гораздо больше противостояли аристотелœевско-птолемеевской космологической традиции, нежели платонизму. См. также примеч. 1 части 2 о гелиоцентризме Платона.
8. Исторические исследования дают основание предположить, что. на быстрый упадок ренессансного эзотеризма в Англии эпохи Реставрации повлияла чрезвычайно накаленная социально-политическая обстановка, которой была отмечена в XVII веке британская история. Во время революционных волнений, гражданской войны и периода междуцарствия (1642-1660) такие эзотерические философские направления, как астрология и герметические учения, пользовались необычайной популярностью, а их тесная связь с радикальными политическими и религиозными видениями чаще всœего заставляла официальную Церковь и имущие сословия воспринимать их негативно. В период временной отмены цензуры астрологические альманахи раскупались куда быстрее, чем Библия, а такие влиятельные астрологи, как Уильям Лилли, поощряли мятежный дух. На концептуальном уровне эзотерические философские учения поддерживали мировоззрение, как нельзя лучше согласовавшееся с политической и религиозной деятельностью радикальных движений, причем предполагалось, что духовное озарение потенциально доступно любому человеку, независимо от его положения в обществе и пола, а природа рассматривалась как живой организм, на всœех уровнях пронизанный Божеством и непрестанно самообновляющийся. В 1660 году, после Реставрации, ведущие философы, ученые и священники подчеркивали ценность здравой натурфилософии – к примеру, недавно ставшего достоянием гласности механистического учения об инœертных материальных частицах, подчинœенных постоянным законам, – для того, чтобы побороть страстный энтузиазм, который разжигали радикальные секты с их эзотерическим мировоззрением.

Поскольку еще не исчез совсœем призрак общественных беспорядков предыдущих десятилетий, герметические идеи подвергались всœе большим нападкам, астрология, утратив благосклонное покровительство высших классов, перестала преподаваться в университетах, а наука, развивавшаяся отныне в рамках Лондонского Королевского Общества (основанного в 1660 году), поддерживала механистический взгляд на природу как на неодушевленный мир грубой материи. Отдельные личности, имевшие значительный вес в Королевском Обществе, – такие, к примеру, как Роберт Бойль и Кристофер Рен, – по-прежнему признавали (по крайней мере, в частном кругу) ценность астрологии, полагая, подобно Бэкону, что астрология нуждается не столько в опровержении, сколько в научном пересмотре, – однако общая обстановка становилась всœе более враждебной: в связи с этим Бойль, к примеру, воздерживался от публикации своего сочинœения в защиту астрологии, завещав сделать это после его смерти. По-видимому, те же самые причины побудили Ньютона и его литературных агентов завуалировать эзотерическую и герметическую подоплеку его научных идей. См. David Kubrin, "Newton"s Inside Out: Magic, Class Struggle, and the Rise of Mechanism in the West", в: "The Analytic Spirit", edited by H.Woolf (Ithaca: Cornell University Press, 1980); Patrick Curry, "Prophecy and Power: Astrology in Early Modern England" (Princeton: Princeton University Press, 1989); Christopher Hill, "The World Turned Upside Down: Radical Ideas During the English Revolution" (New York: Viking, 1972); P.M.Rattansi, "The Intellectual Origins of the Royal Society" в: "Notes and Records of the Royal Society of London" 23 (1968), 129-143.

О двух способах анализа интеллектуального переворота с точки зрения эпистемологического столкновения двух различных взглядов на проблему рода (герметический идеал познания как любовного союза мужского и женского начал, отражающий взгляд на Вселœенную как на космический брак, и противостоящая ему бэконовская программа чисто мужского владычества) см.: Evelyn Fox Keller, "Spirit and Reason in the Birth of Modern Science" в: "Reflections on Gender and Science" (New Haven Vale University Press, 1985), 43-65; Carolyn Merchant, "The Death of Nature: Women, Ecology, and the Scientific Revolution" (San Francisco: Harper & Row, 1980).

1. Галилей, "Диалог о двух главных мировых системах", 328:

"Тебя удивляет, что у мнения пифагорейцев [касательно того, что Земля движется] столь мало последователœей и что нашелся хоть кто-то, кто до сего дня придерживается его и следует ему. И я не устаю восхищаться незаурядной проницательностью тех, кто подхватил это мнение и принял его за истину: ведь одною лишь силою рассудка побороли они собственные чувства, предпочтя то, что говорил им разум, хотя чувственный опыт и являл им нечто совсœем противоположное. Ибо изученные нами доводы против [вращения Земли], как мы видим, весьма правдоподобны; то же обстоятельство, что приверженцы Птолемея и Аристотеля вкупе со всœеми учениками своими нашли их убедительными, и в самом делœе является сильным доводом в их пользу. При этом свидетельства чувств, открыто противоречащие годовому движению [Земли вокруг Солнца], в действительности наделœены столь очевидною силою, что, повторяю, изумление мое не ведает пределов, когда я размышляю о том, как Аристарху и Копернику удалось заставить разум настолько победить чувства, что, вопреки последним, первый полностью возобладал над их верою".

1. Кеплер, "Мировая гармония", V:

"Ныне – после того как восœемь месяцев тому назад забрезжил рассвет, после того как три месяца тому назад взошло солнце, и после того как несколько дней тому назад яркий полдень озарил мои чудесные размышления, – ныне ничто не удерживает меня. Я добровольно вверяюсь священному безумию: я осмеливаюсь честно сознаться в том, что похитил золотые сосуды египтян, дабы воздвигнуть Своему Богу скинию вдали от пределов египетских. В случае если вы простите меня, я возрадуюсь; если упрекнете – вытерплю. Жребий брошен, и я пишу эту книгу: а прочтут ли ее сейчас, или то будет лишь уделом потомков, – что мне до того? Пусть ждет она своего читателя целый век, как сам Господь шесть тысячелœетий ждал свидетеля своего".

1. Здесь кроется, пожалуй, наиболее существенное различие между классической и современной наукой: если Аристотель видел четыре причины – материальную, движущую, формальную и целœевую, – то современная наука находила эмпирическое оправдание лишь для первых двух. Так, Бэкон ставил в заслугу Демокриту то, что он устранил из природного мира Бога и разум, – в отличие от Платона и Аристотеля, неоднократно вводивших в свои научные объяснения целœевые причины. Сравните с недавним утверждением биолога Жака Моно:

"Краеугольным камнем научного метода является... систематическое отрицание той мысли, что истолкование явлений с точки зрения целœевых причин – или, иначе говоря, "цели" – вообще может привести к "истинному" знанию (Jacques Monod, "Chance and Necessity: An Essay on the Natural Philosophy of Modern Biology" (translated by A.Wainhouse) , 21).

Часть V. Мировоззрение Нового времени - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Часть V. Мировоззрение Нового времени" 2017, 2018.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

РЕФЕРАТ

на тему: «Типы мировоззрения и философия нового времени»

1. Основные типы мировоззрения

2. Мифология и религия

3. Философия нового времени

Список литературы

1. Основные типы мировоззрения

Мировоззрение как форма осмысления человеком окружающей реальности существует столько, сколько существует человечество в его современном понимании. Однако его содержательное наполнение существенно различается в разные исторические эпохи, а так же у отдельных людей и социальных групп. Условно можно выделить основные типы мировоззрения.

Исторически первой формой Мировоззрения является мифология (от греч. mythos - предание, сказание и logos -- слово, понятие, учение) - это целостное мировоззрение древних, в котором различные представления о мире и человеке увязаны в единую образную картину мира, сочетающую в себе реальность и фантазию, естественное и сверхъестественное, знание и веру, мысль и эмоции.

В мифологии постижение мира выражается в конкретных, эмоциональных, поэтических образах, метафорах. Человек растворяется в природе, сливается с ней как ее неотделимая частица. Вся природа, в свою очередь, рассматривается как живая. Весь мир представляется как огромная кровнородственная община, где все связано генетически рождением одного из другого.

Мифы выполняли следующие функции: регулировали жизнь людей, поддерживали нормы поведения, устанавливали связь поколений. Главное значение мифов состоит в том, что они устанавливали гармонию между миром и человеком, природой и обществом, родом и индивидом и таким образом обеспечивали внутреннее согласие человеческой жизни в рамках первобытного общества.

По мере дальнейшего развития общества мифологическое мировидение утрачивает прежнюю роль, хотя некоторые его элементы могут воспроизводиться в массовом сознании и в наши дни. Цивилизация вызвала к жизни новые типы мировоззрения - религию и философию.

Религия (от лат. religio -- благочестие, набожность, святыня) - это форма мировоззрения, в которой освоение мира осуществляется через его удвоение на «земной» (естественный) и на «небесный» (сверхъестественный) и основано на признании первичности сверхъестественного начала, на вере в его главенствующую роль в мироздании и жизни людей.

Способ существования религии основан на вере как особом настроении, переживании, которое не поддается объяснению разумом (эмоционально-образная форма), и на культе, т.е. системе обрядовых действий, направленных на установление определенных отношений со сверхъестественным. Развитие религии идет от эгоистического желания умилостивить богов до бескорыстного их почитания, стремления следовать их образцу и искать пути духовного самосовершенствования. С помощью веры и обрядов религия формирует высокие человеческие чувства любви, доброты, терпимости, сострадания, милосердия, долга, надежды на лучшее, связывая их присутствие со священным, сверхъестественным. Однако оценка религии не всегда однозначна, так как в ее неразвитых формах могут быть идеи фанатизма и вражды к людям другой веры.

Основная функция религии состоит в том, чтобы помочь человеку преодолевать исторически изменчивые, преходящие, относительные аспекты своего существования и возвысить человека до чего-то абсолютного, вечного; раскрывает духовное единство мира и человечества и на этой основе формирует многие общечеловеческие нравственные ценности. Религия придает смысл, значимость и устойчивость человеческому бытию, помогает преодолеть житейские трудности.

Все типы мировоззрений имеют свои плюсы и минусы. Мифологическое и религиозное мировоззрение по-своему, зачастую стихийно, осуществляют связь поколений, закрепляют и передают систему социальных ценностей, идеалов и норм поведения. Вместе с тем, действительность воспринимается в них в иллюзорном, искаженном виде, противореча данным науки. Научное мировоззрение опирается на рациональное осмысление мира, не допуская интуитивного, иррационального понимания мира, и оно также не в полной мере может отразить и описать существующую реальность и рассмотреть все проблемы, связанные с пониманием человеком мира.

На основе мифологического и религиозного мировоззрений, а так же основ научных знаний складываются культурно-исторические предпосылки генезиса философского мышления. Философское мировоззрение возникло из потребности рационального и иррационального объяснения мира. Оно является исторически первой формой теоретического мышления. Объединяет и дополняет все недостающие моменты предшествующих типов мировоззрений. Философское мировоззрение является наиболее общим: оно касается отношения человека к миру, а все явления рассматривает с точки зрения не столько содержательных характеристик, сколько с позиции ценности их непосредственно для человека. Для данного типа мировоззрения характерно стремление выработать универсальные теоретические понятия и принципы и на их основе дать сущностный анализ действительности, выявить предельные, всеобщие основания, закономерности существования и развития человеческой культуры.

2. Мифология и религия

В духовной жизни первобытного человека формируется мировоззрение, в котором в едином, универсальном виде были представлены знания о мире и человеке, верования, этические и эстетические взгляды и т.п. В этой специфической форме мировоззрения, которую называют мифологией, выражалось мироощущение человека того времени; его мировосприятие и миропонимание. Типичным для мифологии было очеловечивание природы, недостаточно четкое разделение пространства и времени, вещи и ее знака. Своеобразие мифологического мировоззрения заключалось и в том, что формой его проявления были мифы, в которых человек пытался осмыслить мир и самого себя, порой выдавая видимость за сущность. осмысление реальность мировоззрение мифология религия

В первобытном обществе мифы были первой попыткой ответить на вопросы о происхождении мира и человека, о том, как устроен мир, и каковы причины возникновения тех или иных явлений. Ответы на эти вопросы давались в художественно-образной форме, где свойства природы, человека и фантастических существ причудливым образом переплетались, создавая такую картину мира, в которой соединялись фантазия и реальность, предмет и знак, вещи и слова, вера и знание, эмоциональное и рациональное. Однако было бы неправильно представлять миф лишь как легенду, историческое предание или только как художественный вымысел. Миф -- это значительно большее. Миф это реальность, которой и в которой живут люди.

Главная функция мифа не повествование о прошлом, а иногда и будущем, а обоснование существующего в природе и обществе миропорядка, и, как следствие, -- регулирование сложившихся общественных отношений, закрепление принятых норм морали и системы ценностей, сохранение обычаев и традиций. Таким образом, можно сделать следующий вывод.

Миф -- это самая древняя форма мировоззрения на уровне - мироощущения и миропонимания, которая характеризуется символическим, фантастическо-образным, целостным представлением о природе, обществе и человеке.

Хорошо известны мифы Древней Греции и Древнего Рима о природе, происхождении человека и его достижениях. Миф о Сфинксе олицетворяет тайну природы, которая никогда не раскрывается человеку полностью; миф о кентаврах символизирует происхождение человека от животного; миф о Прометее раскрывает историю происхождения огня; миф об Икаре воплощает стремление человека подняться в небо; миф о Сизифе является попыткой выяснить, в чем смысл жизни.

Многие сюжеты мифов стали достоянием различных культур Запада и Востока. Различные образы античной мифологии заняли прочное место в произведениях литературы, живописи, скульптуры и музыки. Например, в XX веке в литературных произведениях Д. Джойса, Ф. Кафки, Т. Манна, Г. Маркеса, Ч. Айтматова и, др. не только используются традиционные мифы, но и дается им оригинальная интерпретация, резко меняющая их смысл. Тем самым усиливается образность произведений и сила воздействия на читателей.

С мифом и мифологией тесно связана также и религия. Их содержание на начальных этапах развития человечества во многом совпадает, поскольку они обусловлены уровнем освоения индивидом окружающего мира, степенью его зависимости от природы и социального бытия. Но мифы, в отличие от религии, не требуют веры в реальность представлений и апеллируют не только к чувству, но и к разуму.

Специфической особенностью религиозного мировоззрения является формирование в сознании человека особого ирреального, сверхъестественного и сверхчувственного мира, который невозможно познать с помощью разума. Этот мир постижим лишь с помощью веры в сверхъестественные силы, в существование одного или нескольких богов, в какое-либо «священное» начало, находящееся за пределами понимания человека.

Именно вера, а не знание, является основой религиозного мировоззрения. Именно вера в чудо, таинство и авторитет служит способом его существования. Именно вера обусловливает настроения и переживания, то или иное внутреннее состояние человека.

Однако вера не исчерпывает содержания религиозного мировоззрения. Она находит свое естественное продолжение в тех или иных догматах и определенных ритуалах, что составляет в своей совокупности религиозный культ, осуществляемый специальными религиозными институтами (церковью, сектами и т.д.).

В сознании верующего приоритетную роль играет эмоционально-чувственная компонента; рациональное является производной функцией. Вера человека связана с переживанием религиозных представлений, а порой с глубоким потрясением от того или иного культового действия.

Таким образом, религию как мировоззрение можно охарактеризовать следующим образом.

Религия -- это основанное на вере в сверхъестественное мировоззрение, включающее в себя систему догм, чувств, направленных на иллюзорные предметы, и обрядовых действий, удовлетворяющих определенные духовные потребности человека.

Религиозное мировоззрение возникает в первобытном обществе сначала, как вера в магическую родственную связь между человеком и каким-либо животным, растением, явлением природы или предметом -- тотемом. Каждое племя, каждый род и даже каждый отдельный член этих общностей может иметь свой собственный тотем. В Древнем Египте, например, почитали корову, шакала, кошку, змею, пчелу, жука-скарабея, водяную лилию и др. Близость между человеком и его тотемом выражалась, прежде всего, в запрете убивать и использовать в пищу животное-тотем, уничтожать тотем-растение.

С точки зрения религиоведов, тотемизм возник как фантастическое отражение в сознании людей складывающихся родовых отношений.

Более высокой формой первобытных верований является анимизм - вера в духов и душу, т.е. всеобщую одухотворенность природы. Первобытный человек населяет духами весь окружающий его мир, а душой наделяет животных и растения, явления и предметы природы и быта. Анимистические представления встречаются у различных племен и народов, населяющих нашу Землю. У древнеславянских племен широко была распространена вера в духов, покровительствующих семье и дому (домовой), лесу (леший), водной стихии (водяной) и т.п.

С дальнейшим развитием родового строя возникает вера в духов умерших предков, в возможность их влияния на жизнь потомков.

С возникновением классовых обществ меняются и формы верований. Появляются сложные системы религиозных представлений, которые соответствуют складывающимся общественным отношениям, новым условиям бытия. Эти представления, отражая социальный мир, по существу, оправдывают его, закрепляют в сознании людей его незыблемость, невозможность каких-либо изменений. Постепенно в обществе выделяются специальные группы людей, которые обслуживают культ (шаманы, колдуны, жрецы) и оказывают определенное влияние на жизнь общества.

Сначала религиозные системы являются политеистическими, в которых существует много различных богов. Но в дальнейшем, с централизацией государственной власти в этих системах выделяется главное божество, понижающее статус остальных. Так возникает монотеизм.

В истории религии, как в капле воды, отразилась история человечества со всеми ее приобретениями и потерями, со всеми присущими ей противоречиями. Были периоды, когда религия стимулировала развитие духовной и материальной культуры, были и периоды, когда религия выступала тормозом общественного развития, чиня преграды развитию науки и инакомыслию, сжигая на кострах инквизиции «еретиков», насаждая с помощью грубой силы одну «единственно истинную и единственно достойную» веру. Не один раз религиозный фанатизм, непримиримая вражда к людям иной веры становились причиной массовых погромов и массовых уничтожений «иноверцев», причиной гражданских и региональных войн. К сожалению, и сегодня религиозный экстремизм остается одной из серьезнейших проблем всего мирового сообщества.

Нельзя не отметить и того, что религия формирует и такие качества личности, как покорность и смирение, порождает социальную пассивность, неверие в возможности самого человека изменить условия его бытия. Она подавляет личность, ограничивает ее свободу и освобождает от ответственности за то, что происходит в мире, внушает ей мысль о слабости и греховности человека, о предначертанности, предопределенности его жизни (рок, судьба, карма, фатум и т.д.), лишает реальное бытие человека самого главного - его смысла, который оказывается связанным с Богом и потусторонним миром. Тем самым, жизнь в действительном мире обессмысливается и обесценивается; она становится средством, для того, чтобы попасть в рай, находящийся якобы в «мире ином».

В силу того, что религия хранит и передает многовековой опыт, оказывает сильное воздействие на духовность отдельного человека, удовлетворяет его потребности в вере вообще, любви, утешении, чувстве благодарности, она сохраняет свое влияние на людей и в наши дни.

3. Философия нового времени

Начиная с XVII в. в истории развития философской мысли открывается следующий этап, который получил название «философия Нового времени». Такое название дано не случайно. В Европе феодальный общественный строй сменился буржуазным. В 1609 г. в Нидерландах завершилась первая буржуазная революция, протекавшая в форме национально-освободительной войны с Испанией, в ту эпоху главной твердыней феодального абсолютизма и католицизма. По интенсивности буржуазного содержания и по силе социального воздействия на страны Европы (и даже Северной Америки) еще более значительную роль сыграла Английская революция. Буржуазные революции и становление капитализма явились социально-политической основой философии Нового времени.

Развивавшийся капиталистический способ производства рождал потребность в науке, в научных исследованиях, имевших прикладное, практическое значение. Наука, начиная с XVII в. постепенно становилась производительной силой общества. Государства, стремившиеся к росту экономической и военной мощи, были вынуждены уделять развитию науки все большее внимание. В этих условиях возникают новые формы организации исследовательской работы - академии наук. Особенно значительную роль сыграли в Европе XVII в. два естественнонаучных общества: Лондонское Королевское общество и Академия естественных наук в Париже. Успехи опытно-экспериментальных исследований, открытия и достижения естествознания и математики, появившиеся в связи с деятельностью этих и других естественнонаучных академий, оказали огромное влияние на развитие философии. Отсюда и новое понимание задач науки и философии - не наука для науки, а наука для увеличения власти человека над природой. Новая наука опиралась на практику материального производства: итальянский физик и математик Э. Торричелли изобрел ртутный барометр и воздушный насос; английский математик, механик И. Ньютон сформулировал основные законы классической механики; Р. Бойль применил механику в химии, углубив тем самым разработку проблем атомистики; X. Гюйгенс изобрел маятниковые часы. Выдающийся вклад в развитие механики, математики, физики внесли известные ученые Р. Декарт и Г. Лейбниц.

Потребность науки в систематизации огромного количества фактов, создании целостной картины мира, установлении причинно-следственных связей между явлениями природы активизировали поиски новых методов познания. В силу этого возникает необходимость философского осмысления новых научных открытий, разработки общей методологий познания. В философии на первый план выдвигаются проблемы теории познания (гносеологии), в частности: что значит знать? что пролагает дорогу к истине? - ощущения или разум, интуиция или логика? аналитическим или синтетическим должно быть познание? и т.д.

Развитие нового устройства общества и подъем науки и техники привели к ослаблению духовной диктатуры церкви. В этих условиях важнейшим направлением радикальной философской мысли в XVII в. была секуляризация общественной жизни - максимальное развитие в ней светских начал, независимых от церкви. Первоначальным проявлением стремления к такой секуляризации стала борьба за веротерпимость, за предоставление в принципе каждому человеку права выбора любой религий. XVII в. еще не принес полного успеха в борьбе против религиозного фанатизма за веротерпимость, но стал ее решающим периодом. В связи с этим новая философия, тесно связанная с наукой, не забывала совсем о религии. Можно говорить применительно к данному веку об известной раздвоенности философии между религиозно-теологической и научной мыслью. Имя и понятие Бога почти не сходит со страниц философских произведений. Но самое оригинальное и глубокое в них обязано своим происхождением постоянной ориентации авторов на науку. В интересах секуляризации общественной жизни философы опирались на широко распространенную концепцию «двух истин» и использовали ее для защиты независимости научного творчества от религиозно-библейского и авторитарно-схоластического контроля. Эти стороны сосуществования философии, ориентированной на науку, и религии, пытавшейся как-то контролировать философию, нашли отражение в переходе от теоцентризма и пантеизма к деистическому мировоззрению.

Деизм представлял собой не столько способ отойти от религии, сколько способ сосуществования с ней. Это была так называемая естественная религия, религия разума: Бог, сотворив мир, не вмешивается в закономерное течение его событий. Многие философы развивали в этом контексте новый физико-теологический аргумент в пользу существования Бога: в открывающейся ученому закономерности и упорядоченности мира видели доказательства бытия его создателя. Физико-теологический аргумент, ставший главным доказательством божественного бытия в деизме, свидетельствует о том, что радикальная философия Нового времени обращалась к понятию Бога не только в силу социальных, но и в силу гносеологических обстоятельств. Ведь чтобы понять, почему гносеология превратилась в главную философскую дисциплину, нужно вспомнить, какие ожидания связывали интеллектуалы раннего Нового времени с познанием природы. Они верили, что Книга Природы - это то же Откровение, данное самим Богом, и более подлинное, нежели записанные людьми книги Откровения. Книга Природы открывала новый путь к Богу в то время, когда теология и традиционная философия в значительной мере дискредитировали себя как предвзятые мнения и арена борьбы пристрастий. Невозмутимая и беспристрастная природа открывает внимательным глазам свою Книгу, в которой записана Истина, и благодаря этому в Книге Природы, в конечном счете, можно будет вычитать новый путь к спасению. Такого рода надежды воодушевляли людей XVII в., обратившихся к изучению природы.

Литература

1. История философии: учеб. Пособие / С.П. Кулик, Н.У. Тиханович; под общ. ред. С.П. Кулика. - Минск: Выш. шк., 2007.

2. Философия: учеб. для студ. высш. учеб. заведений / А.К.Рычков, Б.Л. Яшин. - М.:Гуманитар. изд. центр ВЛАДОС, 2004.

3. Философия: учеб. пособие / В. Н. Калмыков. - 3-е изд., испр. и доп. - Минск: Выш. шк., 2010.

4. Митрохин Л. Философия и религия. М.; 1993.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Особенности новоевропейской философии, хронологические рамки Нового времени. Научная революция и философские основания. Проблема метода и субстанции в философии Нового времени. Немецкая классическая философия. Философия К. Маркса и Ф. Энгельса.

реферат , добавлен 17.02.2010


Общая характеристика Нового времени, ее исторические рамки, развитие науки и экономических отношений. Особенности гносеологии Нового времени: рационализм и эмпиризм. Рене Декарт как представитель передовой научной мысли Франции, его философское учение.

реферат , добавлен 01.04.2011


Мировоззрение как ядро философии, его структура уровни и компоненты. Характеристика типов мировоззрения - мифологии, религии, философии, науки. Мировоззрение и мироощущение древних славян (поклонение Триглаву, идеал красоты на Руси, принципы общины).

контрольная работа , добавлен 12.11.2011


Определение понятия мировоззрения. Мифология, религия и философия как формы мировоззрений человечества, их эволюция. Различия религии и философии. Соотношение философии и мировоззрения. Взаимосвязь художественного, философского и научного освоения мира.

реферат , добавлен 02.06.2010


Отличительные черты философии Нового времени от схоластики; агностицизм, "юридическое" мировоззрение, философский эмпиризм и рационализм. Философские произведения Ф. Бекона, метод индукции, научное знание, опыт и эксперимент. Идеи о человеке и обществе.

реферат , добавлен 20.03.2010


Понятие мировоззрения и основных его составляющих. Что такое миф, мифология, религия. Научно-рационалистическая парадигма и "война всех против всех" (философия Нового времени). Суть эмпирического и рационалистического метода познания. Законы диалектики.

методичка , добавлен 07.04.2012


Формирование философских идей Нового времени. Эмпиризм Ф. Бэкона и рационализм Р. Декарта. Пантеизм Б. Спинозы и монадология Г. Лейбница. Философские взгляды Т. Гоббса, Дж. Беркли, Д. Юма. Философия французского Просвещения.

реферат , добавлен 02.05.2007


Исследование формирования философии Нового времени на основе мировоззрения выдающихся мыслителей этого периода. Особенности и основные идеи философии 17 века. Изучение и анализ некоторых философских теорий Френсиса Бэкона, Томаса Гоббса и Джона Локка.

реферат , добавлен 26.07.2010


Философские воззрения первых мыслителей как исходные единицы историко-философского знания. Особенности философия Средневековья и Возрождения, теории "Нового времени" - эмпиризм и рационализм. Основные этапы и содержание отечественной философской мысли.

курсовая работа , добавлен 25.01.2011


Развитие философии в западной Европе в XVI-XVIII веках. Формирование философского мышления Нового времени. Противоречие между рационализмом и эмпиризмом философии Нового времени. Английские корни эпохи Просвещения. Французский материализм ХVIII века.

Конец XVI – XVII в.в. ознаменовались коренными переменами практически во всех сферах общественной жизни западноевропейских стран. Происходит переход от цехового ремесленного к мануфактурному, а затем и к машинному производству; формирование национальных рынков и начало становления мирового рынка, в связи с чем нарастает и обостряется борьба третьего сословия за свободу хозяйствования и доступ к государственному управлению, вылившаяся в ряд ранних буржуазных революций. В духовной сфере завершается начатая в эпоху Возрождения церковная Реформация – выделение из католицизма новых религиозных конфессий (протестантизм в его специфических формах кальвинизма и англиканства и др.), растет потребность в научных знаниях, как необходимом условии технического и технологического прогресса. Все это свидетельствует о рождении нового общественного строя – капиталистического.

Осуществлявшаяся промышленная революция дала мощный толчок не только естествознанию, но и философии. Становление точного знания все настойчивее требовало отказа от схоластического способа мышления и замены его новым, обращенным к реальному миру и опирающимся на опыт, эксперимент. Наука все более начинает приобретать автономность от религии и из служанки богословия превращаться в производительную силу общества. Это обеспечивало простор для распространения воспрянувшего духом после многовекового засилья религии и церкви материалистического мировоззрения.

Однако материализм того времени носил по преимуществу механистический и метафизический характер. Объяснялось это тем, что, во-первых, именно механика и математика достигают наибольших успехов и открываемые ими законы и исходные принципы казались олицетворением точности. Поэтому именно в них видели мыслители той эпохи ключ к пониманию природы, к тайнам мироздания. Во-вторых, зарождение научного естествознания сопровождалось дифференциацией ранее единого знания о мире, входящего в философию, и выделением целого ряда специализированных областей, а также их стремлением к обособлению как друг от друга, так и от философии. Это способствовало рассмотрению предметов также вне их многообразных взаимовлияний, кроме, пожалуй, механических взаимодействий, что приводило к односторонности подхода к их познанию, к утрате характерных для античной диалектики принципов осмысления мира, таких, в частности, как всесторонность и цельность рассмотрения, внутренняя противоречивость вещей и процесса их познания. Все сказанное приводило к тому, что проблема саморазвития фактически устранялась из науки и философии. Признавая и даже достаточно глубоко познавая движение (прежде всего – механическое) как атрибут материального мира, метафизический материализм того времени понимает развитие мира весьма ограниченно и поверхностно.

В то же время в связи с возрастающей потребностью в научном знании как основе развития производства центральное место в философских учениях начинают занимать проблемы гносеологии и методологии познания. В процессе решения этих проблем в философии образовались два противоборствующих течения: рационализм и эмпиризм .

Можно выделить несколько основных компонентов мировоззрения Нового времени.

Теряется ощущение того, что есть подлинное существование чего-то, являющегося основанием жизни и деятельности людей. Отсюда замкнутость в субъективном, упование только на себя. Деятельность, не ориентированная более на высшее Благо, Истину и Красоту. Превращается либо во внешне-полезную (достижение ближайших корыстных интересов, связанных с материальным бытием), либо во внешне-развлекательную (искусственное заполнение свободного времени забавами, превращение всего искусства в способ развлечения, а не духовного развития).

Человек, его сознание, его потребности, его жизнь стали восприниматься как единственное несомненное и подлинное бытие. Такую мировоззренческую установку воспроизводил в своей философии основатель рационалистической культуры Запада Р.Декарт. он писал, что можно сомневаться, существует ли объективный мир, Бог, природа другие люди, даже мое собственное тело – но нельзя сомневаться в том, что я мыслю, а следовательно существую.

Ослабление идеи существования величественного бытия Абсолюта, Бога и т.д. сопровождается переоценкой времени: никто уже не думает о вечности. Время человеческого существования рассыпается на «взаимно исключающие точки – мгновения: здесь и теперь, там и тогда» (П. Флоренский) Точка – мгновение, как временной интервал. Не в состоянии вместить в себя всю полноту мыслей и чувств человека, связанных с переживанием вечности: ее вместимость ограничивается набором сиюминутных потребностей «я», которое воспринимает себя как нечто исключительное и абсолютное. Человек перестает искать высоких смыслов жизни: он сводит все смысложизненные вопросы к удовлетворению своих земных человеческих потребностей. Суетная жажда устроить жизнь «здесь» и «сейчас», насытиться ею перед смертью, за которой пустота и тлен, - такова одна из мировоззренческих установок Нового времени.

Уверовав в силу своего разума, люди уверовали в свои способности изменять мир, опираясь при этом на законы мировоззрения, открытые разумом. Формируется убеждение в деятельности природы человека, в его назначении переделывать подлунный мир. На мир перестали смотреть как на Божественный порядок; все превратилось в поле конструктивной деятельности человека. Нерукотворное же, сотворенное не человеком, а чем-то или кем-то, что превышает его силы, изменить невозможно: его можно только объяснить. Воззрение на мир как на рукотворный (особенно это касается общества) способствовало возникновению разного рода проектов по переустройству социальной жизни людей. а затем и природы. Социальные утопии, учения анархистов, теории научного социализма – все они исходили из предположения возможности переконструирования общества и природы с помощью разума и предметно-деятельных сил человека.

Онтологический нигилизм, задав своеобразный вектор движению европейской истории, привел к господству материализма, но не просто в теории, а прежде всего в жизни. Материальные потребности стали ведущими. Доминирующими в жизни отдельных людей и целых сообществ. Началась открытая и осознанная борьба классов, в основе которой лежал материальный интерес. Активизируется человеческая деловитость, ориентированная на пользу и экономический успех. Стимулом жизни человека и его самоусовершенствования стали материальные потребности.

Таким образом, мировоззрение Нового времени строилось на уверенности человека в своей автономии, на убеждении, что он сам, самостоятельно формирует свою духовность и ее высшую форму – сознание. В условиях отказа от традиционного понимания бытия как высшей и запредельной реальности, человеку оказались ненужными ранее культивировавшиеся и воспринимающиеся как само собой разумеющееся трансцендентные акты, т.е. умение выходить за пределы чувственного опыта и делать предметом рассмотрения бытие, которое не совпадает с конечным, эмпирическим миром.

Содержание мировоззрения человека Нового времени, которое мы описали, формировалось не под воздействием философских теорий и учений. Наоборот. Философия выразила дух эпохи, высказала на своем языке, зафиксировала с помощью своего мышления случившееся реально. Например, Р. Декарт, от которого ведет отсчет философия Нового времени. Утверждал, что акт мышления – «я мыслю» - есть самое простое и самоочевиднейшее основание существования человека и мира. Это утверждение на языке философии Декарта звучит так: cogito ergo sum («мыслю, следовательно, существую»). За этим малоприятным непосвященному в философии высказыванием скрывается целая концепция, суть которой в следующем: человек, как существо, способное сказать «я мыслю, я существую», является возможностью и условием существования мира, но не мира вообще, а мира, который он (человек) может понимать, по-человечески в нем действовать, ставить какие-то цели, соразмерные миру и себе, что-то знать о нем. Человек – начало и причина всего, что случается с ним и с миром. Человек сам и только сам с помощью собственного труда и собственных духовных усилий может обеспечить свое бытие в мире, может реализовать (или не реализовать) себя. Декарт, как уже отмечалось выше, сделал мысль бытием, а творцом мысли объявил человека. Это значит. Что бытие стало субъективным: оно трансформировалось в человекоразмерное бытие, определяемое человеческими способностями воспринимать и действовать.