Дети во время Холокоста (сокращенная версия) - Рассказы очевидцев/Личная история

Инга Ауэрбахер

Инга была единственной дочерью Бертольда и Регины Ауэрбахер, религиозных евреев, живших в Киппенхайме, поселке на юго-западе Германии, недалеко от Шварцвальда. Ее отец торговал тканями. Семья жила в большом 17-комнатном доме и держала слуг, помогавших по хозяйству.

1933-39: 10 ноября 1938 года хулиганы бросали камни и разбили в нашем доме все окна. В тот же день полиция арестовала отца и дедушку. Мы с мамой и бабушкой прятались в сарае, пока все не стихло. Когда мы вышли, еврейских мужчин нашего города уже увезли в концлагерь Дахау. Моему отцу и деду разрешили вернуться домой через несколько недель, но в мае дедушка умер от сердечного приступа.

1940-45: Когда мне было семь лет, меня вместе с родителями депортировали в Терезиенштадтское гетто в Чехословакии. Когда мы туда приехали, у нас все забрали, кроме одежды, которая была на нас, и моей куклы Марлен. Условия в лагере были ужасные. Картошка ценилась на вес золота. Я почти все время была голодна, испугана и больна. На мое восьмилетие родители подарили мне крошечную картофельную запеканку, в которой было чуть-чуть сахара, на девятилетие - сшитый из лоскутков наряд для моей куклы, а когда мне исполнилось десять лет - стихотворение, написанное моей мамой.

8 мая 1945 года Инга и ее родители были освобождены из Терезиенштадтского гетто, в котором они провели около трех лет. В мае 1946 года они эмигрировали в Соединенные Штаты.

Шарлин Шифф рассказывает, как добывала пищу, чтобы выжить в лесах после своего побега из Гороховского гетто

Родители Шарлин играли важную роль в местной еврейской общине, и вся семья активно участвовала в общественной жизни. Отец Шарлин был профессором философии и преподавал в Львовском государственном университете. Вторая мировая война началась с германского вторжения в Польшу 1 сентября 1939 года. Родной город Шарлин находился в восточной части Польши, оккупированной советскими войсками по условиям пакта между СССР и Германией, заключенного в августе 1939 года. После прихода советских войск семья Шарлин продолжала жить в своем доме, а ее отец по-прежнему преподавал. После нападения Германии на Советский Союз в июне 1941 года немцы заняли город, и вскоре отец Шарлин был арестован. Больше она его никогда не видела. Шарлин, ее мать и сестру заставили переселиться в гетто, организованное нацистами в Горохове. В 1942 году, услышав о том, что немцы собираются разрушить гетто, Шарлин с матерью спаслись из него бегством. Сестра Шарлин, которая попыталась скрыться отдельно от семьи, пропала без вести. Шарлин с матерью прятались в подлеске на берегу реки, а часть времени проводили в реке, ныряя под воду, чтобы укрыться от преследователей. Так прошло несколько дней. Но однажды Шарлин проснулась и обнаружила, что ее мать исчезла. Оставшись одна, она скиталась в лесах близ Горохова до тех пор, пока город не был освобожден советской армией. Впоследствии она эмигрировала в США.

Рут Веббер рассказывает о крематориях Освенцима

Your browser does not support the video tag.

Когда германские войска вторглись в Польшу и оккупировали Островец, Рут было четыре года. Ее семью заставили переселиться в гетто. Немцы конфисковали фотографическую студию ее отца, хотя у него было разрешение продолжать работать в нееврейской части города. Незадолго до ликвидации гетто родители Рут отправили ее сестру к людям, которые согласились укрывать ее; сами же сумели получить работу в трудовом лагере за пределами гетто. Рут также пришлось скрываться - то в окружавших лагерь лесах, то на территории самого лагеря. Когда лагерь был ликвидирован, ее родителей разлучили. Рут отправили в концлагерь; она прошла через несколько лагерей и в конце концов оказалась в Освенциме. После войны она жила в Кракове, в приюте для сирот, пока не воссоединилась со своей матерью.

Ирен Хицме и Рене Слоткин рассказывают о депортации в Освенцим

Your browser does not support the video tag.

В детстве Рене и Ирен звали Рене и Ренатой Гуттман. Вскоре после появления близнецов на свет семья переехала в Прагу, где в марте 1939 года их застала оккупация Германией Богемии и Моравии. Спустя несколько месяцев германская полиция арестовала их отца. Лишь через несколько десятилетий Ирен и Рене узнали, что он был убит в Освенциме в декабре 1941 года. Ирен, Рене и их мать нацисты депортировали в гетто г. Терезина (Терезиенштадта), а затем в Освенцим. В лагере близнецов разлучили и использовали для медицинских экспериментов. После своего освобождения из Освенцима Ирен и Рене еще некоторое время оставались разлучены. В 1947 году организация "Спасение детей" перевезла Ирен в США, где она воссоединилась с Рене в 1950 году.

Томас Бюргенталь рассказывает о лагере принудительного труда в Кельце

Your browser does not support the video tag.

Семья Томаса переехала в город Жилина в 1938 году. Когда словацкая "Гвардия Глинки" начала все более активно преследовать евреев, родители Томаса решили покинуть страну. Семье удалось добраться до Польши, но германское вторжение в сентябре 1939 года помешало им уехать в Великобританию. Они поселились в Кельце, где в апреле 1941 года было создано гетто. В августе 1942 года, когда гетто было ликвидировано, Томас и его родители чудом избежали депортации в Треблинку. Вместо этого их отправили в находившийся в Кельце лагерь принудительного труда. В августе 1944 года Томаса и его родителей депортировали в Освенцим. В январе 1945 года, когда к лагерю приближались советские войска, нацисты выгнали Томаса и других заключенных на марш смерти. После этого он оказался в лагере Заксенхаузен, расположенном в Германии. После освобождения Заксенхаузена Советской армией в апреле 1945 года Томаса поместили в сиротский приют. Родственники отыскали его, и в итоге он снова встретился со своей матерью в Гёттингене. В 1951 году он эмигрировал в США.

Сара (Шейла) Перец Итонс рассказывает о том, как пряталась от нацистов, будучи ребенком

Your browser does not support the video tag.

Германия захватила Польшу 1 сентября 1939 года. После того как страна была оккупирована немцами, Сару (которой тогда было всего три года) и ее мать отправили в гетто. Через какое-то время польский полицейский, католик, предупредил их о том, что гетто собираются ликвидировать. Он спрятал Сару и ее мать сперва у себя дома, затем в погребе для картофеля, а потом в курятнике в своем подсобном хозяйстве. В этом убежище Сара провела более двух лет, пока район не был освобожден советскими войсками. После войны, в 1947 году, Сара эмигрировала из Европы в Израиль, а затем, в 1963 году, переехала в США.

Шарлин Шифф рассказывает, как дети тайком проносили пищу в Гороховское гетто

Your browser does not support the video tag.

Родители Шарлин играли важную роль в местной еврейской общине, и вся семья активно участвовала в общественной жизни. Отец Шарлин был профессором философии и преподавал в Львовском государственном университете. Вторая мировая война началась с германского вторжения в Польшу 1 сентября 1939 года. Родной город Шарлин находился в восточной части Польши, оккупированной советскими войсками по условиям пакта между СССР и Германией, заключенного в августе 1939 года. После прихода советских войск семья Шарлин продолжала жить в своем доме, а ее отец по-прежнему преподавал. После нападения Германии на Советский Союз в июне 1941 года немцы заняли город, и вскоре отец Шарлин был арестован. Больше она его никогда не видела. Шарлин, ее мать и сестру заставили переселиться в гетто, организованное нацистами в Горохове. В 1942 году, услышав о том, что немцы собираются разрушить гетто, Шарлин с матерью спаслись из него бегством. Сестра Шарлин, которая попыталась скрыться отдельноот семьи, пропала без вести. Шарлин с матерью прятались в подлеске на берегу реки, а часть времени проводили в реке, ныряя под воду, чтобы укрыться от преследователей. Так прошло несколько дней. Но однажды Шарлин проснулась и обнаружила, что ее мать исчезла. Оставшись одна, она скиталась в лесах близ Горохова до тех пор, пока город не был освобожден Советской армией. Впоследствии она эмигрировала в США.

Лидия Лебовиц

Младшая из двух сестер, Лидия родилась в еврейской семье в Шарошпатаке, небольшом городке на северо-востоке Венгрии. Родители Лидии вели прибыльную торговлю мануфактурой. В то время в деревнях готовая одежда еще была редкостью. Жители города и окрестные крестьяне должны были сначала купить ткань в магазине Лебовицев, а потом отнести ее портному или швее, чтобы те сшили одежду.

1933-39: Лидии было два года, когда ее тетя Сэди, много лет назад эмигрировавшая в Соединенные Штаты, вместе со своими детьми, Артуром и Лилиан, приехала навестить родных. Дети отлично проводили время, вместе играя на ферме дедушки и бабушки. По дороге из Америки тетин корабль делал остановку в Гамбурге (Германия), и тетя Сэди видела марширующих по улице нацистов. Она волновалась, не случится ли что-нибудь с ее родственниками в Шарошпатаке.

1940-44: В 1944 году германские войска оккупировали Венгрию. Через месяц после вторжения венгерские жандармы, действовавшие по приказу нацистов, выселили Лидию и ее родителей из дома. Лебовицы провели три дня в местной синагоге, переполненной сотнями выселенных евреев. Потом все они были отправлены в расположенный неподалеку город Шаторальяуйхель, где около 15 000 евреев были буквально втиснуты в гетто, организованное в цыганском квартале города. Жителям гетто было очень тяжело раздобыть еду.

В мае-июне 1944 года гетто было ликвидировано. Всех евреев отправили в Освенцим в запертых товарных вагонах. Больше о Лидии и ее родителях никто никогда не слышал.

Томас Кулька

Родители Томаса были евреями. Его отец, Роберт Кулька, был предпринимателем из моравского города Оломоуц. Мать Томаса, Эльза Скутецка, была модисткой из Брно, столицы Моравии. Супруги были хорошо образованы и разговаривали как по-чешски, так и по-немецки. Они поженились в 1933 году и поселились в родном городе Роберта, Оломоуце.

1933-39: Томас родился через год и один день после свадьбы родителей. Когда Томасу было три года, умер его дед, и семья переехала в Брно, родной город Эльзы. 15 марта 1939 года, за несколько недель до того как Томасу исполнилось пять лет, немцы оккупировали Богемию и Моравию и заняли Брно.

1940-42: 2 января 1940 года Томас, его родители и бабушка были выселены гитлеровцами из дома. Надеясь спасти семейный бизнес, отец Томаса решил остаться в Брно. Поскольку Томас был евреем, ему не разрешили ходить в школу. Год спустя родителей Томаса заставили продать свое дело немцу за символическую сумму в 200 чехословацких крон, то есть меньше чем за 10 долларов. 31 марта 1942 года семья Кулька была депортирована в Терезиенштадтское гетто в западной Чехословакии.

9 мая 1942 года Томаса депортировали в лагерь смерти Собибор, где его отравили газом. Ему было всего семь лет.

Генох Корнфельд

Родители Геноха, набожные евреи, поженились в 1937 году. Его отец, Мойше Корнфельд, и его мать, Либа Салешутц, поселились в Кольбушове, родном городе Либы. Там отец Либы купил молодоженам дом и устроил зятя на предприятие по оптовым продажам текстиля.

1938-39: Генох родился в конце 1938 года и рос в окружении множества тетушек, дядюшек и кузенов. Когда Геноху исполнился год, германские войска вторглись в Польшу и вскоре достигли Кольбушова. Польская кавалерия пыталась сражаться с немцами, но против танков у нее не было шансов. После короткой битвы улицы были полны трупами лошадей. Город Геноха перешел под власть немцев.

1940-42: Все в городе, даже маленькие дети, знали Хафенбиера, жестокого человека с бульдожьим лицом, который был назначен в Кольбушове начальником германской полиции. Хафенбиер терроризировал городских евреев, а многих из них убил. Генох часто играл с другими детьми в игру, в которой, изображая Хафенбриера, говорил друзьям: "Если вы евреи, то вы мертвы". После этого он "расстреливал" своих товарищей из ружья, сделанного из деревяшки. Они, в свою очередь, падали на землю, притворяясь убитыми.

Генох и его семья были депортированы в Жешувское гетто 25 июня 1942 года, а затем в лагерь смерти Белжец, где 7 июля были отравлены газом. Геноху было три с половиной года.

Ренате Гуттман

Ренате, ее брат-близнец Рене и их родители, немецкие евреи, жили в Праге. Незадолго до рождения близнецов их родители бежали из Дрездена (Германия), чтобы спастись от преследований со стороны нацистских властей. До того как семья переехала из Германии в Чехословакию, отец Ренаты, Херберт, занимался импортом и экспортом товаров. Ее мать, Ита, была бухгалтером.

1933-39: Наша семья жила в Праге, в шестиэтажном многоквартирном доме возле линии троллейбуса № 22. Длинный и крутой лестничный пролет вел к нашей квартире, где мой брат Рене и я спали в детской кроватке в спальне наших родителей; в квартире был балкон, смотревший в сторону двора. Нас с Рене одевали похоже, как всех близнецов, и мы всегда были хорошо одеты. Часто мы проводили весь день, играя в ближайшем парке. В марте 1939 года Прагу оккупировала германская армия.

1940-45: Незадолго до того, как мне исполнилось шесть лет, нас отправили из Терезиенштадтского гетто в Освенцим. Там я получила свой номер: 70917. Меня отделили от брата и матери и отправили в госпиталь, где с меня снимали мерки, делали рентген и брали кровь из шеи. Однажды меня привязали к столу и резали ножом. Мне делали уколы, от которых меня рвало и начинался понос. Когда я лежала в госпитале, больная после одного из таких уколов, пришли охранники, чтобы забрать всех больных и убить их. Сиделка, которая за мной ухаживала, спрятала меня под свою длинную юбку, и я сидела тихо, пока охранники не ушли.

Родители Зигмунда были евреями, которые эмигрировали из Чехословакии в Бельгию. Его мать, Ривка, была белошвейкой. В молодости она приехала в Бельгию в поисках стабильной работы, последовав за своим братом Жерми, который перевез свою семью в Льеж несколькими годами ранее. В Льеже Ривка встретила коммерсанта Отто Адлера и вышла за него замуж. Молодая пара предвкушала появление детей.

1933-39: Зигмунд родился в 1936 году, но через год его мать умерла. Его отец женился снова, но этот брак продлился недолго. Наконец отец Зигмунда женился в третий раз, и вскоре у мальчика появились единокровная сестра и прочная семья. Когда Зигмунд был маленьким, он часто посещал семью своего дяди Жерми, которая жила в нескольких кварталах от них.

1940-44: Зигмунду было три года, когда немцы оккупировали Бельгию. Два года спустя гитлеровцы отправили его отца на принудительные работы. После этого мачеха Зигмунда покинула Льеж, оставив пасынка на попечение дяди Жерми и тети Хаи. Когда нацисты начали сгонять льежских евреев в гетто, кто-то из католиков, друзей дяди Жерми, помог его семье получить фальшивые документы, где не было указано, что они евреи, и снял для них дом в деревне. Два года спустя, ранним воскресным утром, в дом явились гестаповцы. Они подозревали, что здесь живут евреи.

Зигмунда, его тетю и двух кузин отправили в транзитный лагерь Мехелен, а оттуда - в Освенцим, где семилетний Зигмунд 21 мая 1944 года был отравлен газом.

Бригитте Фридманн Альтман рассказывает об облаве на детей в Каунасском гетто в марте 1944 года

Your browser does not support the video tag.

В сентябре 1939 года началась Вторая мировая война. Бригитте и ее семья отправились в Ковно (Каунас), надеясь получить там паспорта и визы, чтобы переехать в Северную Америку. В июле 1941 года, после того как германские войска оккупировали Литву, Бригитте и ее семью заставили переселиться в Каунасское гетто. Семья не пострадала во время "большой акции" по уничтожению узников гетто, но мать Бригитте, находясь там, заболела и умерла. После массовой облавы на детей в марте 1944 года Бригитте, благодаря помощи бывшего подчиненного ее отца, удалось бежать из гетто. В августе 1944 года Каунас был освобожден советскими войсками.

Холокост - страшное слово, красной нитью вписанное в мировую историю. Нацистский "конвейер смерти" уничтожил тогда (по данным ООН) около 6 миллионов человек! Это настолько огромная цифра, масштабы которой невозможно вообразить. Вы растеряетесь, даже если попробуете подумать о тысяче убитых.

Сегодня, 27 января, в день памяти Холокоста, хотелось бы поговорить не о зверствах фашистов и их пособников и не о страданиях евреев - об этом уже написано и сказано немало. А о том, как те события видели дети. TengriMIX делится с вами воспоминаниями двух женщин, будучи детьми заставших не только ужас и нечеловеческие условия гетто, но и геройство тех, кто рисковал жизнью ради спасения других.

Анна Ступницка-Бандо: "Я не помню, как вышли из гетто..."

Меня зовут Анна Ступницка-Бандо. Во время немецкой оккупации жила в Варшаве, на Жолибоже (район Варшавы), на улице Мицкевича, 25 с мамой и бабушкой. Моя мама, по профессии учительница, во время оккупации не работала по своей профессии, только лишь занималась пропиской и административными делами в разных домах - на Жолибоже, в Старом городе и частично в Варшавском гетто. И потому имела пропуск для двух персон, и иногда брала меня с собой для того, чтобы в школьной папке проносить хлеб и мармелад для такой, какой-нибудь замеченной мамой, очень бедной многодетной семьи, часто, с 7 детьми.

Ну, и однажды мама сказала мне, что завтра выведем еврейскую девочку. Вошли мы, как обычно, в это гетто, неся такие книжки для документов по прописке, похожие на те, что в школе бывали. Потом мама занялась какими-то своими делами. Через какое-то время в комнату, где мы были, пришел мужчина с девочкой. Это был Хилларий Альтер со своей дочкой Лилианой. И было такое очень грустное прощание, которое запало мне в сердце… Даже через столько лет, говоря об этом, вспоминаю это, и плакать хочется. Скорее всего, девочка не представляла себе, что отца она больше не увидит, а он - знал, что наверняка уже никогда они не увидятся…

Ну, они попрощались, и мама сказала нам: поменяйтесь верхней одеждой. Была зима, (а это был конец января 1941-го или начало февраля 1942 года), и на нас были зимние пальто. И мы поменялись этими пальто. Она одела мое школьное темно-синее, с таким очень бордовым воротничком и берет с эдельвейсом. Это была нарядная одежда, я в ней ходила еще до войны повседневно. А я надела ее пальто зеленого, очень яркого цвета. И, конечно, моей мамочке казалось, что оно бросается в глаза. Дала нам те книжки подмышки - ей одну, мне другую. И сказала - решительным шагом пойти недалеко, к проходной, с высоко поднятой головой. Так мы и сделали. Прошли мы с теми книжками к проходной, с высоко поднятой головой.

Для меня это было страшным переживанием, - я даже не помню того момента, как мы оказались за границей гетто. Там нас должны были ждать условленные дрожки. Но, к сожалению, из-за этой нервотрепки я не смогла найти этих дрожек, - они должны были быть где-то на боковой улице. Ну, через какое-то время немножко остыла, нашла те самые дрожки - и мы поехали на Жолибож, где бабушка ждала нас к ужину. А мама, не знаю, каким образом, вернулась на следующий день. С той поры Лилька стала моей сестрой. Мама сделала ей документы на свое гражданское имя. Ее звали Крыся (уменьшительное от Кристина) Войтекувна, и через все эти годы до конца войны мы жили в двухкомнатной квартире на Жолибоже.

Но кроме Лильки, периодически приезжал к нам парень - Рышард Гринберг, который был у моей тетки в Средместье (район в центре Варшавы). Как только там было что-то небезопасно, он садился в дрожки и приезжал на Жолибож, к нам. Ну и мама ему также оформила документы на имя Рышарда Лукомского. Кроме этого ежедневного гостя у нас бывал доктор Николай Боренштейн из Лодзи, хирург-гинеколог, которому мама также сделала документы на имя Николая Борецкого. С этим именем он и остался после войны.

Все, конечно, кроме Лильки, сохранили те фамилии, которые приняли. Выжили все. Были моменты хуже, были лучше... Было такое обычное житье, знаете, - тяжелое. Мама должна была зарабатывать на себя, на меня, бабушку, да и на Лильку. Но как-то мы все же пережили все - и Варшавское Восстание, и эвакуацию, и пятидневное пребывание в Прушковском нацистском лагере, и трехдневный вывоз в запломбированных вагонах для скота - без крыши. Потом нас из этих вагонов выбросили где-то на юге Польши, под Миховым, в таком имении - имении семьи Крашевских. И там мы прожили, вместе с Лилькой, до конца войны.

Вернулись мы в Варшаву. Лилька обратилась в еврейскую общину. С помощью общины она нашла свою тетку, жившую во Франции, потом вышла замуж и след ее потерялся. Понимаете, она сменила фамилию. Девичья фамилия была Альтер, а вышла замуж за Видлера, тоже спасенного еврея из Кракова. Мы с мамой искали ее через Красный Крест, но нам отвечали, что неизвестно, что с ней случилось, даже имени не нашли. Но все же удалось нам найти друг друга. И до сегодняшнего дня созваниваемся - она живет во Франции, в Компьене, поддерживаем контакт.

Я была у нее в Париже, месяц провела на экскурсиях. А она не хотела приезжать в Польшу, потому что впадает в депрессию: понимаете, такие переживания… родители погибли… Но все как-то прошло - все не было так плохо, дети не понимают до конца трагедии, ведь жили не в подвале, прятались не во рвах. Мы жили обычно, в двух комнатах с кухней, хоть и тяжело. Ну, что там могло случиться?!

Лилька приехала на открытие музея истории польских евреев в 2013 году.. После стольких лет, с 1945 года для нее это было страшное переживание. Поехали мы на Жолибож, увидели тот дом, вышли мы на тот дворик… Во времена оккупации нам казалось, что этот двор - большой; и там такая горка была, с которой мы вечерами, после наступления темноты, съезжали на санках. А оказалось, что эта горка не была так велика!..

Переписываемся, говорим по телефону... Я врач по профессии. Когда она мне звонит, что-то ей советую.

Все мы все же пережили войну...

Дети Холокоста. Чудо спасения.

Катажина Андреев:

Мне было 14 лет - отец мне все время говорил: вот будет тебе 14 лет - расскажу тебе что-то важное. Что можно мне важного рассказать? Откуда дети берутся?!.. Отец усадил меня и рассказал о семье. Что я родилась в гетто в 1942 году. В возрасте трех месяцев вынесена оттуда не своим отцом, а полицейским. Несколько недель укрывали меня в каком-то доме. Было опасно. Люди, которые помнили мою маму перед войной, знали, что она еврейка, отец же был поляком. И, что очень важно: несколько недель меня укрывал офицер вермахта, немец, в немецком квартале. Он был мужем польки, подруги моей мамы.

Как только мой отец нашел другое место укрытия - в Люблинском воеводстве, в такой глухой деревне, он вывез меня, и все время до конца войны я провела под опекой людей в той деревне, а мама пряталась в другом месте. Отец приезжал из Варшавы на велосипеде, не знаю, наверное, раз в неделю... Привозил деньги и возвращался, доставлял листовки, иногда - оружие для Армии Крайовой.

Как кончилась война, мы встретились. Моя мамочка никогда не хотела рассказывать о прошлом. Все, что я знала тогда, знала от отца. Мама также не хотела жить в Прушкуве. Хотя род моей мамы из Прушкува. И хотя там остался и дом, мама поехала один-единственный раз, в 70-каком-то году, когда приехала ее приятельница из Канады - жена того самого немца. Тогда они вместе поехали в Прушкув. Это была тема табу.

Удалось мне с мамой все же поговорить. Ирония судьбы, что с мамой удалось поговорить об этом за три недели до ее смерти. Она рассказала о прадеде, очень важном человеке из нашей семьи - он был основателем еврейской общины в Прушкове, одним из двух приобретателей земли под киркут (еврейское кладбище). На территории своего приобретения, на свои деньги он построил деревянную синагогу и микву (бассейн для ритуального омовения). Это был прадед, он умер то ли в 14-м, то ли в 17-м году. И таким образом и в годы войны, и после я была счастливым ребенком - у меня были оба мои родителя. Но это не мешало мне до боли тосковать о моих дедах и тетках, ведь не сохранилось ни одной фотографии. Я ведь не знаю, как выглядели мои деды и тетки.

Еще знаменательный факт: мой отец ведь вывел из гетто и младшую сестру моей мамы. Но она через два дня настояла, что ее место вместе с родителями, и вернулась в гетто. И никогда ни я, ни моя мама не узнали, при каких обстоятельствах они погибли. Именно поэтому я пришла в общество детей Холокоста.

Я обратилась в Еврейский институт с просьбой и вопросом, есть ли какой-то след смерти и какие-то подробности смерти членов моей семьи. И оказалось, что общество детей, спасенных от Холокоста, - это мое место, я сюда пришла и теперь - среди своих. Необычно волнующе для меня до сегодняшнего дня, что оказалась там, где могу говорить все о том, кем мы были. Этим я обязана своему отцу. Потому что моя мама считала, что никогда не будет хорошего времени для евреев. Таким образом хотела меня уберечь...

Я думаю, что после всего, что пережила моя мама, она все время жила с невероятным ощущением вины, что выбрала жизнь. Ведь все погибли. И та ее сестра, что имела шанс спастись, она была очень семитская, считала, что ее место с родителями, а моя мама все же выбрала жизнь... Родители поженились в ноябре 1939 года, была война. Отец думал, что таким образом спасет маму. А я родилась в 1942-м. Было ли это правильно?.. Я понимаю маму. Это было, безусловно, чудо. Конечно, у нас было и замечательное время. Мы все себя чувствовали достаточно безопасно. Но это очень зыбко.

У меня постоянно в памяти слова моей мамы... Мы с моей 20-летней дочкой поехали в Штаты на краткое пребывание, и, прощаясь с мамой, с полным ее согласием, она даже финансировала эту поездку. Последним ее напутствием было: езжайте и вообще не возвращайтесь. Это было для меня невероятным шоком. Год 1981-й. Это был июнь. И можете себе представить, что я со своей дочкой долетела до Соединенных Штатов 28 июня, а моя мама умерла 29-го... Как будто исполнила миссию. То, что должна была сделать... Эта новость застала меня в США, и у меня тогда не было возможности сразу вернуться. Я нарушила обещание, которое дала моему отцу, когда мне было 14 лет. Но, думаю, что грех мой прощен. Была огромная семья из нескольких десятков человек, а выжила только моя мама, ну и я, как наследница, родившаяся во время войны.

Я замужем вот уже как 56 лет, у нас есть дочка, которая живет в Соединенных Штатах, ей 29 лет. Она там осталась после учебы. И еще. У меня есть младшая сестра, у которой тоже дочка. И та тоже осталась в Штатах. Таким образом, я как бы исполнила просьбу мамы.

Государственное бюджетное общеобразовательное

учреждение Республики Крым

"Крымская гимназия-интернат для одаренных детей"

ОТКРЫТОЕ МЕРОПРИЯТИЕ

НА ТЕМУ: "Дети - жертвы Холокоста"

Работу выполнила:

Лункина К.А.

Воспитатель

г.Симферополь

2015 г.

"Дети - жертвы Холокоста"

Цели:

ознакомление учащихся с историческим фактом трагедии Холокоста;

развитие навыков социальной восприимчивости и доверия;

умения выслушивать другого человека, способности к сочувствию, сопереживанию;

воспитать у школьников стремление противостоять насилию и жестокости в современном мире;

обучение межкультурному пониманию и толерантному поведению.

Задачи:

Способствовать пониманию учащимися проблем, связанных с провозглашением превосходства одной нации над другой, проблемами геноцида.

Воспитывать уважительное отношение к людям – гражданам России и представителям других народов, ответственность за свои дела и поступки.

Формировать патриотизм, гражданственность.

Материалы и оборудование:

ПК, мультимедиа проектор, колонки.

Презентация, буклет.

Работы детей по теме "Дети - жертвы Холокоста" (выставка рисунков)

Ход открытого мероприятия:

В память о детях поэт и композитор А. Розенбаум написал песню «Бабий Яр». (звучит песня).

после песни 4 чтеца зачитываю стихотворение

1.Война - страшнейшее из слов,
Но позволяет оценить вдвойне
Здоровье, преданность, любовь
К чужим, к родным, к разбитым и к себе.

Я помню, словно было всё вчера:
Запуганных соседей, брата, мать
И мокрые от слёз и ужаса глаза -
Все жить хотели, а не умирать.

2.Обычным утром после девяти
Услышал новость, что касалась нас:
К другому плану немцам перейти -
До города дошёл с утра приказ.

Фашисты выгоняли из домов людей
Больных и стареньких совсем,
Всех женщин, матерей и их детей -
На улицах выстраивали всех.

3.Сказала мама брата младшего забрать,
И мы ушли, мы поползли к реке.
Я помню тихий и её безмолвный плач,
Как прижимала напоследок нас к себе.

Под крышей старой бани мы нашли приют
И видели, как строили людей и нашу мать.
Я знал, что их сегодня всех убьют,
Мы слышали их крики, стоны, плач.

4.Когда прошло немного времени, то брат
Стал мёрзнуть, плакать и сказал,
Что к маме хочет и ушёл назад,
А я смотрел, как гнали их в провал.

Когда стемнело, спрятался в лесу,
А выжил, потому что встретил партизан.
И я с тяжёлым сердцем каждый день несу
Те боль и горечь, что достались нам.

Просмотр видеоролика " История Евы Гринберг выжившие в холокост"

На сцену выходят девочки 8 класса с исполнением песни "МАМЕ ЛОШН"

текст песни "МАМЕ ЛОШН"
Ты забыт, но ты не брошен,
В сердце боль и в горле крик.
Маме лушн, маме лушн,
Материнский мой язык.

Мамэ лушн, - свет на веках,
Тёплый дом и добрый Бог
Мамин локон, Бабин «леках»,
Детством пахнущий пирог.

Дом заброшен. Луг некошен,
И очаг забит золой,
Мамэ лушн, мамэ лушн..
Ров, засыпанный землёй.

На сцену выходят дети с рассказом(взятым из интернета)

1. История человечества полна трагических примеров. Многочисленные войны и конфликты сопровождают людей вот уже много веков и тысячелетий. В ходе этих вооружённых конфликтов противоборствующие стороны часто совершают военные преступления против гражданского населения. Но были в истории и более страшные времена. События второй мировой войны в Европе, когда дети становились узниками лагерей смерти и не дожили до наших дней. Особенно эта трагедия коснулась детей еврейского народа. В Израиле это называют Шоа или Катастрофа, а в специальной литературе, учебниках чаще – Холокост.

Холокост - слово греческое, означающее « всесожжение», «сожжение до конца». Проблема терпимого, то есть толерантного отношения к людям другой национальности существовала во все времена, актуальна она и в наше время. В различных частях мира и по сей день происходят войны из-за национальных противоречий, в ходе которых гибнет большое количество детей.

Мне кажется, человек, знающий культуру своего народа, историю, обычаи и традиции будет уважительно относится к людям другой национальности их традициям и обычаям. А разве так важно, какой национальности человек? Значительно важнее, какой перед тобой человек, каковы его моральные ценности, какие книги он читает, о чём он, наконец, мечтает, какие видит сны!

2.В тридцатые годы 20 века считавшийся как бы культурным и цивилизованным германский народ, поддавшись на пропаганду вождей

«Третьего рэйха» о превосходстве немецкой нации над другими народами, о национальной исключительности, развязал чудовищный геноцид против других наций, объявив их «недочеловеками» подлежащими полному уничтожению, в том числе детей.

Мы говорим о преступлениях нацизма на захваченных территориях европейских стран. Многие народы пострадали от фашистов: славяне, цыгане, но еврейский народ пострадал, наверное, больше других. И только потому, что люди имели другой цвет кожи, говорили на другом языке, принадлежали к другой нации, религии и культуре:

6 миллионов человек еврейской нации было уничтожено, в том числе 1,5 миллиона детей. Страдания детей были невыносимыми. Лишённые детства, разлучённые с семьёй, они смотрели в лицо смерти, голоду, болезням, страху.

Катастрофа еврейского народа началась с 1933 года и продолжалась по 1945 год, то есть до разгрома фашистской Германии. В 1935г. были приняты изуверские законы, которые лишали евреев права гражданства, запрещались браки между евреями и германскими гражданами. Это стало началом к преследованию и уничтожению людей еврейской национальности.

Еврейские семьи заселяли в отдельные кварталы “гетто”. Им запрещалось пользоваться библиотеками, посещать театры, отдавать своих детей в школы, заниматься торговлей и ремеслом и обязательно носить специальные опознавательные знаки. По мере продвижения немецкой

3.армии по чужим землям, специальные эсэсовские подразделения проводили операции по уничтожению евреев. Зачастую в считанные дни население целых городов и деревень бесследно исчезало, а значит, десятки и сотни тысяч евреев отправлялись в концлагеря.

В 1942 году нацисты приступили к окончательному решению еврейского вопроса. В Освенцим, Треблинку, Майданек и другие концлагеря прибывали эшелоны с евреями:

в лагере смерти Собибор было убито 250 тыс. евреев;

в лагере Белжец было убито более 600 тыс. евреев;

в лагере Треблинка – убито более 750 тыс. евреев.

в лагере Майданек уничтожено 1 миллион 600 тыс. евреев.

в лагере Освенцим – 1,5 миллиона евреев.

В оккупированном фашистами Киеве в «Бабьем Яру» были убиты тысячи детей вместе с родителями. А также в Белоруссии, России и других захваченных советских территориях проходили массовые казни. Люди гибли под бомбёжками и обстрелами, от холода, голода, болезней. Трагедии белорусских деревень, уничтоженных гитлеровцами вместе с их населением, – немые свидетели злодеяний. Жители села Хатынь были заживо сожжены пособниками «нацистов» -«Бандеровцами», каратели не жалели никого, в том числе и детей.

На сцену выходят чтецы

«Варварство» Муссы Джалиля.

1.Они с детьми погнали Матерей

И ямы рыть заставили,

А сами они стояли кучка дикарей,

И хриплыми смеялись голосами.

У края бездны выстроили в ряд

Бессильных женщин, худеньких ребят.

Пришёл хмельной майор

И хмурыми глазами окинул обречённых.

Мутный дождь шумел

В листве соседних рощ

И на полях одетых мглою.

И тучи опустились над землёю,

Друг друга с бешенством гоня.

НЕТ! Этого я не забуду дня.

Я не забуду никогда во веки!

Я видел плакали, как дети, реки,

Как в ярости рыдала мать земля.

Своими видел я глазами,

2.Как солнце скорбное, омытое слезами,

Сквозь тучи опустилось на поля.

В последний раз детей поцеловали.

В последний раз

Шумел соседний лес.

Казалось, что сейчас он обезумел,

Гневно бушевала его листва.

Сгущалась мгла вокруг,

Я видео мощный дуб свалился вдруг,

Он падал издавая вздох тяжелый,

Детей внезапно охватил испуг,

Прижались к Матерям, цепляясь за подолы,

И выстрела раздался резкий звук,

Прервав проклятье,

Что вырвалось у женщины одной

Ребёнок – мальчуган большой

Головку спрятал в складках платья

Еще не старой женщины-

Она смотрела ужаса полна,

3.Как не лишиться ей рассудка?

Всё понял, понял всё малютка

« Спрячь, Мамочка, меня не надо умирать»

Он плачет и,как лист,

Сдержать не может дрожи.

Дитя, что ей всего дороже,

Нагнувшись, подняла ребёнка Мать,

Прижала к сердцу против дула прямо.

« Я, Мама, жить хочу, не надо, Мама,

Пусти меня, пусти чего ты ждёшь?»

И хочет вырваться из рук ребёнок.

И страшен плач, и голос тонок.

И в сердце он вонзается, как нож.

Не бойся, мальчик мой,

Сейчас вздохнёшь ты вольно.

Закрой глаза, но голову не прячь,

Чтобы живым тебя не закопал палач.

Терпи сынок, терпи,

Сейчас не будет больно.

4.И он закрыл глаза, и заалела кровь по шее,

Тонкой летной извиваясь.

Две жизни наземь падают, сливаясь,

Две жизни и одна любовь

Гром грянул, ветер свистнул в тучах,

Заплакала земля в тоске глухой.

И сколько слёз горячих и горючих?

Земля моя – скажи мне, что с тобой?

Ты часто горе видела людское,

Но испытала ль ты хотя бы раз

Такой позор т варварство такое?

Земля моя, враги тебя громят,

Но выше подними великой правды знамя,

Омой его земли кровавыми слезами.

И пусть лучи его пронзят,

Пусть уничтожат беспощадно

Тех варваров, тех дикарей,

Что кровь детей глотают жадно,

Кровь наших матерей.

Просмотр короткометражных видеороликов "Личная история":

САРА (ШЕЙЛА) ПЕРЕЦ ИТОНС- Рассказывает о том, как пряталась от нацистов, будучи ребенком

Шарлин Шифф - Рассказывает, как дети тайком проносили пищу в Гороховское гетто

Шарлин Шифф - Рассказывает, как добывала пищу, чтобы выжить в лесах после своего побега из Гороховского гетто

• Томас Бюргенталь - Рассказывает о лагере принудительного труда в Кельце и о своей работе в нем

• Бригитте Фридманн Альтман - Рассказывает об облаве на детей в Каунасском гетто в марте 1944 года

• Cюз Грюнбаум Шварц - Рассказывает о том, как пряталась во время рейда нацистов

На сцену выходят дети и зачитывают факты о холокосте

(играет тихо музыка Моцарт )

Холокост начался в январе 1933 года, когда к власти пришел Гитлер, и фактически завершился 8 мая 1945 года.

В период между 1933 и 1945 годами во время Холокоста было убито более 11 миллионов мужчин, женщин и детей. Примерно шесть миллионов из них были евреями.

За время Холокоста погибло более 1,1 миллиона детей.

Дети были особой мишенью для нацистов в период Холокоста. Живыми они представляли исключительную угрозу, ведь, повзрослев, они бы создали новое поколение евреев. Многие дети задохнулись в скотовозах по пути в лагеря. Тех, кто выжил, незамедлительно помещали в газовые камеры.

Самое массовое убийство при Холокосте произошло в сентябре 1941 года в урочище Бабий Яр недалеко от Киева в Украине, где было убито более 33000 евреев всего за два дня. Евреев заставили раздеться и подойти к краю оврага. Когда немецкие отряды стреляли в них, они падали вниз. Затем нацисты заваливали стены оврага, погребая и мертвых и живых. Полицаи хватали детей и также сбрасывали их в овраг.

Изначально в газовых камерах использовался угарный газ. Позже для убийства заключенных был разработан инсектицид «Циклон Б». Когда заключенные оказывались в камере, двери закупоривались и в вентиляцию внутри стен сбрасывались шарики «Циклона Б», распространявшие ядовитый газ. Доктор СС Иоганн Кремер рассказывал, что жертвы кричали и боролись за жизнь. Жертв находили с кровью, идущей из ушей, и с пеной у рта в полусидящем положении в камерах с пространством, доступном только для расположения стоя.

Заключенных, в основном евреев, называемых Зондеркоманда, заставляли закапывать трупы или сжигать их в печах. Так как нацистам не нужны были свидетели, большинство членов Зондеркоманды регулярно помещали в газовые камеры, из нескольких тысяч человек выжили меньше двадцати. Некоторые члены Зондеркоманды перед смертью закапывали свои свидетельства в банках. По иронии судьбы, выживание членов Зондеркоманды зависело от постоянного поступления новых еврейских заключенных в концентрационные лагеря

9 ноября 1938 года на территории Германии и Австрии произошла Хрустальная ночь или Ночь разбитых витрин, когда нацисты вероломно напали на еврейские общины. Нацисты разрушили, ограбили и сожгли более 1000 синагог, уничтожили более 7000 предприятий. Они также разрушили еврейские больницы, школы, кладбища и дома. Когда все было кончено, 96 евреев были убиты и 30000 арестованы.

На первых этапах уничтожения европейских евреев нацисты насильно переселяли их в гетто и придерживались политики непрямого истребления, лишая евреев основных средств к существованию. В самом большом Варшавском гетто в Польше каждый месяц умирало около 1% населения.

Примерно 1/3 часть живущего в то время еврейского народа была убита при Холокосте.

В своих мемуарах Рудольф Гесс описывал, как евреев обманом заманивали в газовые камеры. Чтобы избежать паники, им говорили, что нужно раздеться для душа и дезинфекции. Нацисты использовали «Особые отряды» (других еврейских заключенных), которые поддерживали спокойную обстановку и помогали тем, кто отказывался раздеваться. Дети часто плакали, но после того как члены Особого отряда утешали их, они входили в газовые камеры, смеясь, играя или болтая друг с другом, часто все еще с игрушками в руках.

Слово «Холокост» происходит от греческого holo «целый, весь» и kaustos «горючий, сгоревший». Оно означает жертвоприношение животного, при котором все тело сжигается. Холокост также известен как Шоа, что в переводе с иврита означает «разрушение, уничтожение». Понятия «Шоа» и «Последнее решение» всегда относятся к уничтожению нацистами евреев, а нарицательное «Холокост» относится к устроенному фашистами геноциду в целом, в то время как «холокост» может означать массовое истребление любой группы людей любым правительством.

В период Холокоста были убиты примерно 220,000-500,000 цыган.

В отличие от других геноцидов, при которых жертвам часто удается избежать смерти, перейдя в чужую религию, живущее в то время еврейское поколение могло спастись только, если их бабушки и дедушки приняли христианство до 18 января 1871 года (до даты основания Германской Империи)

Те, кто подвергся экспериментам доктора Йозефа Менгеле, почти всегда были убиты и анатомированы. Многие дети были покалечены или парализованы, и сотни погибли. Дети звали его «дядя Менгеле», он приносил им конфеты и игрушки перед тем, как убить собственными руками. Позже он утонул в Бразилии в 1979 году.

Нацистский доктор Йозеф Менгеле, также известный как «Ангел Смерти», восхищался близнецами. По словам одного очевидца, в попытке создать сиамских близнецов, он сшил спинами друг с другом двух близнецов по имени Гвидо и Нино, которым было около 4 лет. Их родителям удалось достать морфин и убить своих детей, чтобы закончить их страдания.

Газ в камеры в период Холокоста поступал снизу, а затем медленно поднимался к потолку, что заставляло жертв взбираться друг на друга, чтобы вдохнуть воздух. Тех, кто был сильнее, часто находили поверх груды тел.

Многие еврейские дети, которых спрятали в христианских семьях во время Холокоста, не догадывались о своем происхождении и оставались со своими приемными родителями. Некоторые дети настолько привязались к приемным родителям, что не хотели покидать их, чтобы воссоединиться с выжившими членами родной семьи.

В некоторых концентрационных лагерях заключенных подвергали медицинским экспериментам, помещая тело в различные условия, например, размещая на высоте, подвергая воздействию низких температур или предельного атмосферного давления. Других использовали в экспериментах с заболеваниями, такими как гепатит, туберкулез и малярия.

Рабочих концентрационных лагерей заставляли бегать перед офицерами СС, чтобы показать, что у них все еще есть силы. Офицеры СС направляли бегущих в одну из двух линий. Одна шеренга шла в газовые камеры. Другая возвращалась в бараки. Бегущие работники не знали, куда направляется каждая из них.

Фашисты перерабатывали волосы жертв Холокоста в войлок и нити. Волосы также часто использовали для изготовления носков и стелек командам подводных лодок, для запалов бомб, веревок, корабельных шнуров и для набивки матрасов. Начальники лагерей должны были представлять ежемесячные отчеты о количестве собранных волос.

Первыми начали освобождать концентрационные лагеря советские солдаты. 23 июля 1944 они освободили Майданек. Большинство людей в мире сначала отказывались верить советским отчетам об ужасах, увиденных

Учащимися 8х классов исполняется завершающий открытое мероприятие танец под песню Алла Рид - Памяти жертвам Холокоста

Список литературы:

http://www.ushmm.org/wlc/ru/gallery.php?ModuleId=10005142&MediaType=OI

http://xitkino.ru/flv/История+Евы+Гринберг+выжившие+в+холокост...

4.http://1001facts.info/o-xolokoste/

5. Ресурсы интернета

С самого начала войны частью политики нацистской Германии было убийство гражданских лиц в массовом порядке. Особенно это касалось евреев – позже Гитлер выдвинул политику «окончательного решения вопроса», то есть, полного уничтожения евреев. «Эскадроны смерти» привели к гибели около миллиона человек, позже начали происходить многочисленные массовые убийства, а затем появились концентрационные лагеря, где заключенные были лишены надлежащего питания и медицинского обслуживания. Финальной точкой стало строительство лагерей смерти – государственных учреждений, целью постройки которых было систематическое убийство огромного числа людей.

В 1945 году, когда во время наступления войска союзников захватили многие лагеря, они обнаружили результаты этой политики нацистов: сотни тысяч голодных и больных заключенных, которые были заперты вместе с тысячами мертвых тел. А кроме того, были обнаружены газовые камеры, огромные здания крематориев, тысячи массовых захоронений, тысячи томов документации по не человечески-жестоким медицинским опытам, и многое другое. Нацисты убили более десять миллионов человек, в том числе шесть миллионов евреев.
Lebensunwertes Leben, иначе говоря, «жизнь, недостойная жизни». Один из самых ужасных терминов, существующих в истории, был использован солдатами нацистской Германии для обозначения человеческих существ, чьи жизни, по их мнению, были несущественны, не имели никакого значения – или обозначения тех, кто должен был быть убит. Сначала этот термин применялся исключительно к людям, страдающим разнообразными психическими расстройствами, позднее им стали обозначать «расово неполноценных», или «страдающих сексуальными девиациями» или просто «врагов государства», причем, как внутренних, так и внешних.


1. Истощенная восемнадцатилетняя русская девушка смотрит в объектив камеры во время освобождения концентрационного лагеря Дахау в 1945 году. Концентрационный лагерь Дахау стал первым немецким концлагерем. Он был открыт в 1933 году. Более 200,000 людей содержались здесь в нечеловеческих условиях в период с 1933 по 1945 год. Официально было объявлено о 31 591 смертях. Причиной гибели людей были болезни, недоедание и самоубийства. В отличие от Освенцима, Дахау не был официально «лагерем смерти», но условия содержания заключенных здесь были настолько ужасными, что сотни людей умирали каждую неделю.

2. Эта фотография была предоставлена парижским фондом памяти жертв Холокоста. На ней запечатлен расстрел немецким солдатом украинского еврея во время массового расстрела местных жителей в Виннице, Украина, ориентировочно между 1941 и 1943 годами. Эта фотография, озаглавленная «Последний еврей в Виннице» (именно такая надпись была на обратной стороне фотографии), была найдена в фотоальбоме, принадлежащем немецкому солдату.

3. Немецкие солдаты проводят допрос евреев после восстания, состоявшегося в Варшавском гетто в 1943 году. В октябре 1940 года немцы начали переселять более 3 миллионов евреев, проживающих на территории Польши, в переполненные гетто. В самом крупном из них, в Варшавском гетто, тысячи евреев погибли из-за непрекращающихся эпидемий болезней и голода. Кроме того, в скором времени нацисты начали массовые депортации из гетто в лагерь смерти Треблинка. Восстание в Варшавском гетто – первое массовое восстание против нацистской оккупации Европы – продолжалось с 19 апреля до 16 мая 1943 года. Оно началось после того, как солдаты немецких войск и полиция вошли в гетто, чтобы депортировать выживших жителей. Восстание завершилось, когда плохо вооруженные участники восстание потерпели поражение в результате действий превосходящих по количеству и хорошо экипированных немецких войск.

4. Человек увозит тела погибших евреев в гетто Варшавы в 1943 году. Люди здесь умирали от голода прямо на улицах. Каждое утро, около 4-5 утра, похоронные телеги собрали по несколько десятков мертвых тел. Тела умерших евреев массово сжигались в глубоких ямах.

5. Группу евреев, в том числе маленького мальчика, выводят из Варшавского гетто в сопровождении немецких солдат. Фотография сделана 19 апреля 1943 года. Эта фотография являлась частью доклада генерала СС Струпа своему командованию, и была представлена в качестве доказательств зверств нацистов во время трибунала в Нюрнберге в 1945 году.

6. После восстания в Варшавском гетто, гетто было полностью разрушено. Из более чем 56 тысяч евреев, которые содержались в нем, около 7000 были расстреляны, а остальные были депортированы в лагеря смерти или концентрационные лагеря. На этой фотографии – развалины гетто, которое было подорвано немецкими войсками. Варшавское гетто просуществовало в течение нескольких лет, и за это время там погибло приблизительно 300000 польских евреев.

7. Немец в военной форме расстреливает еврейскую женщину в ходе массового расстрела в Мизоче, Украина. В октябре 1942 года, 1700 человек в гетто, находящемся в Мизоче, подняли восстание против немцев и примкнувших к ним полицаев из числа местного населения. Около половины жителей смогли бежать или скрыться во время восстания. В итоге восстание было окончательно подавлено. Выживших захватили в плен, они были доставлены в овраг и расстреляны. Фотографии предоставлены фондом памяти жертв Холокоста в Париже.

8. Евреи, депортированные в транзитном лагере Дранси под Парижем, Франция, в 1942 году. Дранси был последней остановкой перед помещением людей в немецкие концентрационные лагеря. Приблизительно 13 152 евреев (в том числе 4115 детей) были захвачены французскими полицейскими, их забрали из дома, чтобы отвести на «Vel d’Hiv», зимний стадион на юго-западе Парижа, в июле 1942 года. Позднее они были доставлены на железнодорожный терминал в Дранси, к северо-востоку от французской столицы, а затем депортированы на восток. Лишь немногие позже сумели вернуться домой.

9. Анна Франк, фотография была сделана в 1941 году. Снимок был предоставлен Домом Анны Франк в Амстердаме, Нидерланды. В августе 1944 года, Анна, ее семья и другие люди, которые прятались от немецких оккупационных войск, были схвачены и отправлены в тюрьмы и концентрационные лагеря. Анна умерла от тифа в возрасте 15 лет в концлагере Берген-Бельзен, но ее посмертно опубликованные дневники сделали ее символом всех евреев, погибших во Второй мировой войне.

10. Прибытие евреев из Карпатской Руси, региона, который в 1939 году отошел Венгрии, а до того принадлежал Чехословакии, в Освенцим-Биркенау, лагерь смерти в Польше, в мае 1944 года. Фотография была предоставлена Лили Джейкоб в 1980 году.

11. Четырнадцатилетняя Чеслава Квока, фотографии личного дела узницы лагеря Освенцим. Фотография находится в музее Освенцима, нацистского лагеря смерти, где во время Второй мировой войны погибли около 1,5 миллиона человек, большинство из них евреи. Чеслава, полька и католичка, родом из Wolka Zlojecka, Польша, была отправлена в Освенцим вместе с матерью в декабре 1942 года. Через три месяца обе уже были мертвы. Вильгельм Брассе, один из заключенных, в обязанности которого входило делать фотографии узников, рассказал о Чеславе в документальном фильме, снятом в 2005 году. «Она была так молода и ей было так страшно. Бедная девочка девушка не понимала, почему она оказалась там, и она не могла понять, что именно ей говорят Надзирательница разозлилась, взяла палку и начала бить ее по лицу. Эта немка просто выместила свою агрессию на девушке. Такая красивая была эта молодая девушка, такая невинная. Она плакала, но она ничего не могла сделать. Перед тем, как я ее сфотографировал, она вытерла слезы и кровь из пореза на губе. Я ничем не мог ей помочь, увы».

12. Жертва нацистского медицинского эксперимента в Равенсбрюк, Германия, в ноябре 1943 года. На руке жертвы виден глубокий ожог от фосфора. Фотография демонстрирует результаты медицинского эксперимента с фосфором, который был проведен врачами Равенсбрюк. Во время эксперимента смесь фосфора и каучука наносится на кожу и поджигается. Через двадцать секунд, огонь тушили водой. Через три дня рану начинали обрабатывать раствором Echinacin. Через две недели рана заживала. Эта фотография, сделанная лагерным врачом, присутствовала в качестве доказательств зверств нацистов во время процесса над врачами в Нюрнберге.

13. Еврейские заключенные в концентрационном лагере Бухенвальд, после освобождения из лагеря в 1945 году

14. Американские солдаты молча осматривают железнодорожные вагоны с мертвыми телами, которые были обнаружены на железнодорожной ветке в лагере Дахау в Германии, 3 мая 1945 года.

15. Истощенный француз сидит среди погибших в трудовом лагере Миттельбау-Дора в Нордхаузен, Германия, в апреле 1945 года.

16. Мертвые тела лежат у стены крематория в немецком концентрационном лагере в Дахау, Германия. Тела были обнаружены американскими войсками Седьмой армии, которые захватили лагерь 14 мая 1945 года.

17. Американский солдат осматривает тысячи золотых обручальных колец, которые были изъяты у евреев немцами в Солт Хайльбронн в Германии, 3 мая 1945 года.

18. Три американских солдата смотрят на мертвые тела, находящиеся в печи в крематории в апреле 1945 года. Фотография была сделана в неустановленном концлагере в Германии, в момент освобождения лагеря солдатами армии США.

19. Куча пепла и костей в концентрационном лагере Бухенвальд недалеко от Веймара в Германии, 25 апреля 1945 года.

20. Заключенные у находящегося под током забора концентрационного лагеря Дахау приветствуют американских солдат. Точная дата снимка не известна. Некоторые из заключенных одеты в полосатую бело-голубую тюремную одежду. Они украсили свои бараки тайно сделанными флагами, которые они изготовили, когда услышали приближающиеся залпы орудий 42-й дивизии Радуга на подходе к Дахау.

21. Генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр и другие американские офицеры в концлагере Ордруф, вскоре после освобождения лагеря в апреле 1945 года. Когда американские войска оказались в непосредственной близости от лагеря, охранники застрелили заключенных.

22. Умирающий заключенный в концентрационном лагере Нордхаузен в Германии 18 апреля 1945 года.

23. Заключенные на марше смерти из Дахау двигаются в южном направлении вдоль улицы Noerdliche Muenchner в Грюнвальд, Германия, 29 апреля 1945 года. Многие тысячи заключенных были насильственно переведены из отдаленных лагерей для военнопленных в лагеря, находящиеся вглубь на территории Германии, когда союзные войска оказались на подступах к границам. Тысячи людей погибли в пути, те, кто был не в состоянии идти в ногу, были казнены на месте. Четвертый справа на фотографии – Дмитрий Горький, который родился 19 августа 1920 года в Благословском, Россия, в семье крестьян. Во время Второй мировой войны Дмитрий находился в заключении в тюрьме в Дахау в течение 22 месяцев. Причины его заключения неизвестны. Фотография была предоставлена сотрудниками Мемориального музея Холокоста в США.

24. Американские солдаты ходят между рядами трупов, которые лежат на земле возле казарм в нацистском концентрационном лагере в Нордхаузен, Германия, 17 апреля 1945 года. Лагерь расположен в 70 милях к западу от Лейпцига. Когда лагерь был освобожден войсками союзников 12 апреля, солдаты армии США обнаружили более 3000 тел, и жалкую горстку уцелевших

25. Мертвый заключенный в вагоне поезда близ концентрационного лагеря Дахау в мае 1945 года.

26. Генерал-лейтенант Джордж С. Паттон из 3-й армии, XX корпуса армии союзников в концентрационном лагере в Бухенвальде недалеко от Веймара, Германия, 11 апреля 1945 года.

27. Двенадцатая бронетанковая дивизия генерала Патча, прокладывающая путь к австрийской границе, наткнулась на ужасы немецкого концлагеря в Schwabmunchen, к юго-западу от Мюнхена. Более 4000 рабов, евреи из разных стран, были размещены в тюрьме. Многие узники были заживо сожжены охранниками, которые подожгли бараки, в которых спали заключенные, стреляя в любого, кто пытался бежать. Фотография мертвых тел в Schwabmunchen была сделана 1 мая 1945 года.

28. Труп заключенного лежит на заборе из колючей проволоки в Лейпциг-Текла, к югу от лагеря Бухенвальд, недалеко от Веймара, Германия.

29. Эти мертвые тела жертв немцев были вывезены из концлагеря Lambach в Австрии, 6 мая 1945 г. немецкими солдатами по приказу американских войск. В лагере первоначально находились восемнадцать тысяч человек Не было предусмотрено ни кроватей, ни санузлов, от сорока до пятидесяти заключенных умирали каждый день

30. Молодой человек сидит на перевернутом табурете рядом с сожженным телом в лагере Фекла за пределами Лейпцига, в апреле 1945 года, после того, американские войска вошли в Лейпциг 18 апреля. В этот день, 18 апреля, работники авиастроительного завода Фекла были заперты в изолированном помещении и заживо сожжены зажигательными бомбами. Около 300 заключенных погибли. Те, кому удалось бежать, был казнены членами гитлерюгенда, согласно докладу американского капитана

31. Сожженные тела политических узников лежат у входа в сарай в Гарделеген, Германия, 16 апреля 1945 года, где они встретили свою смерть от рук немецких войск СС, которые подожгли сарай. Группа людей пыталась бежать и была расстреляна войсками СС. Из 1100 заключенных, только двенадцати удалось спастись.

32. Мертвые тела, найденные солдатами Третьей бронетанковой дивизии армии США, в немецком концентрационном лагере в Нордхаузен 25 апреля 1945 года, где содержались сотни «рабов» разных национальностей

33. Когда американские войска освободили заключенных в лагере Дахау, Германия, в 1945 году, многие немецкие охранники были убиты заключенными, которые затем бросил их тела в ров, окружающий лагерь

34. Подполковник Эд Сейлер из Луисвилля, штат Кентукки, стоит среди тел жертв Холокоста, разговаривая с 200 немецких гражданских лиц, которых привели в концентрационный лагерь Ландсберг, 15 мая 1945 года

35. Измученные и истощенные заключенные, почти мертвые от голода, в концентрационном лагере в Эбензее, Австрия, 7 мая 1945 года. Лагерь пользовался репутацией места. где узников использовали для «научных» экспериментов.

36. Освобожденный солдатами третьей танковой дивизии Первой американской армии русский указывает на бывшего охранника лагеря, который жестоко избивал заключенных 14 апреля 1945 года в концентрационном лагере Бухенвальд в Тюрингии, Германия.

37. Мертвые тела в концентрационном лагере Берген-Бельзен после того, как британские войска освободили лагерь 15 апреля 1945 года. Британские солдаты обнаружили 60000 мужчин, женщин и детей, умирающих от голода и болезней.

38. Солдаты немецких войск СС грузят тела жертв -узников концлагеря Берген-Бельзен – в грузовики для захоронения, в Бельзен, Германия, 17 апреля 1945 года. На заднем плане британский вооруженный конвой.

39. Граждане Людвигслуст, Германия, осматривают близлежащие концлагеря по приказу 82-й воздушно-десантной дивизии 6 мая 1945 года.

40. Тысячи мертвых тел в Берген-Бельзен, в Бергене, Германии, найденные после освобождения лагеря британскими войсками 20 апреля 1945 года. Около 60000 содержавшихся здесь гражданских лиц, ставших жертвами сыпного тифа, брюшного тифа и дизентерии, умирали сотнями ежедневно, несмотря на отчаянные усилия медицинского персонала, в спешном порядке переброшенного в лагерь после его освобождения.

41. Джозеф Крамер, комендант концлагеря Берген-Бельзен в Бельзен, фотография была сделана 28 апреля 1945 года. После судебного процесса Крамер, «Чудовище из Бельзен», был осужден и казнен в декабре 1945 года.

42. Женщины из подразделений СС выгружают тела своих жертв из грузовиков в концентрационном лагере в Бельзен, Германия, 28 апреля 1945 года. Голод и болезни привели к гибели сотни тысяч заключенных в лагере. На заднем плане британские солдаты.

43. Немецкий солдат СС среди сотен трупов во время массового захоронении в Бельзен, Германия, в апреле 1945 года.

44. Груды мертвых тел в концентрационном лагере в Берген-Бельзен, 30 апреля 1945 года. Приблизительно 100000 человек умерли в этом лагере.

45. Немка закрывает глаза своему сыну, когда они проходят мимо ряда эксгумированных тел за пределами Suttrop, Германия. Тела 57 русских, убитых немецкими войсками СС, были брошены в братскую могилу перед прибытием войск Девятой армии США. Перед погребением, все немецкое гражданское население в районе было собрано, чтобы своими глазами увидеть жертв.

Воспоминания о детстве часто бывают ярче и необычнее воспоминаний о взрослой жизни. Из этих рассказов становится понятно, что затрагивало самые глубокие чувства человека. Действия ребенка напрямую отражают его чувства.

Кроме того, попытки взрослых выжить в нечеловеческих обстоятельствах Холокоста обычно выливались в какие-то действия. Дети же, чаще всего, не могли что-либо изменить, зато их противостояние злу несло в себе большую моральную силу.

В своей работе я использовала рукописные воспоминания Галины Абрамовной Гороховой-Костелянец, статью Татьяны Самойловны Бебчук «Полтора года в оккупации», дневник Анны Франк «Убежище», интервью с Яковом Ицковичем Соколовером, интервью с Изабеллой Николаевной Образцовой.

Конечно, воспоминания сильно зависят от возраста человека, поэтому я разделила их по возрастным группам. Самая младшая группа – это дети семи-восьми лет, следующая – это подростки с девяти до четырнадцати, и самые старшие – юноши и девушки от пятнадцати до восемнадцати лет. Ясно, что чем младше человек, тем меньше он интересуется реальной военной ситуацией, и тем труднее его понять с рациональной точки зрения. Поэтому я начну со старших, более похожих на взрослых, которые нам ближе и понятнее, и буду двигаться к самым младшим.

Одной из самых тяжких проблем для старших юношей и девушек был страх оказаться лишними. Яков Соколовер, бывший восемнадцатилетним во время войны, позже рассказывал о своей жизни. Он жил с семьей в Варшавском гетто. Через некоторое время после его образования, захотел сбежать оттуда и уйти на советско-германский фронт. В итоге ему это удалось, хоть и с большим трудом. Почему он захотел сбежать, оставив в гетто свою семью? Хотя считал, что идет на верную смерть, а в гетто еще есть шанс выжить. Дело в том, что он чувствовал себя обузой для семьи. Он многое уже знал, но очень мало умел, а в условиях гетто умение было главным. Родители очень не хотели его отпускать, как им казалось, на верную смерть. Однако Якову слишком тяжело было чувствовать себя совершенно бесполезным. Не смотря на все уговоры, он ушел:

«…Вся моя рубашка была мокрой от бабушкиных слез, она хотела бы удержать меня, оградить от фронтового огня, но чувствовала, что я все равно уйду. Чувствовала, что я внутренне умираю в гетто, где не могу найти себе места. Я решил, что лучше умереть борясь, чем висеть тяжелым камнем на шее своих родителей…» 1

С той же внутренней проблемой ощущения собственной бесполезности мы сталкиваемся и в рассказе Нюси Вайсман из Киева о войне. Ей в 1942 году исполнилось семнадцать. Она тоже хотела избавиться от этого ощущения, уйдя на фронт:

«Я познакомилась с командиром стоявшей там части, умоляла взять меня с собой, чувствовала – нам с родителями не уйти. Лучше погибнуть на фронте, принести пользу Отчизне, чем быть расстрелянной и задушенной фашистами.» 2

В отличие от Соколовера, ей это сделать не удалось. Она поняла, что ее родители нуждаются в ней:

«Я горько рыдала, понимая всю безнадежность нашего положения. Не могла я знать тогда, что судьба распорядится по-своему и в страшном пекле войны мы уцелеем. И, может быть, именно потому, что будем вместе, дыханием своим спасем друг друга.» 3

Она постоянно ухаживала за родителями, вела домашнее хозяйство, пыталась доставать где-то еду. Но как только она заболела брюшным тифом и перестала что-либо делать, она почувствовала себя страшной обузой для родителей и начала поддаваться унынию:

«Вечер. Мороз. Клонит ко сну. Безобразная и кошмарная жизнь. Я потеряла себя, я растаяла во времени. Я хочу себя найти. Пошли мне, жизнь, человека, который помог бы найти себя, разбудить задремавшие струны, чтоб душа не заглохла и я б отошла от этой мерзости… На простор, на свободу и смогла бы протянуть мои руки навстречу великому, нужному делу.» 4

Галина Абрамовна Горохова-Костелянец, во время войны шестнадцатилетняя девушка, жила с семьей в Минском гетто. Ее семья состояла из отца, матери, бабушки и дедушки. Парадокс этой истории заключается в том, что в суровых условиях войны ее отец и мать, казалось уже друга не любившие, стали относиться друг к другу совершенно иначе. Девушка отнеслась к их неожиданно вспыхнувшей любви достаточно странно:

«Во мне излучение, исходившее от моих заново влюбившихся друг в друга родителей, вызывало мрачное осуждение. Я пряталась от самой себя, когда мама, никогда не умевшая совладать со своими глазами, завороженно смотрела, как папа ест. Все это вызывало у меня глухое раздражение.» 5

Она не была рада появившейся в семье гармонии, наоборот, ее это раздражало. Она считала, что война – неподходящее время для лирики, надо действовать. При этом отец ничего не рассказывал ей о войне или о партизанских отрядах в лесу, пытался оградить ее от всего этого. Девушка не могла ничего не делать, она не выдерживала состояния «благодатного неведения», в котором держал ее отец. Она хотела разобраться в том, что творится в гетто, хотела участвовать в подпольной организации, участвовать хоть в чем-то:

«Состояние полусонной апатии, вызванное ежечасным пониманием безысходности нашего положения подводило меня к опасной черте, долго оставаясь у которой человек умирает не физически, а духовно.» 6

Мечтой ее изначально было уйти в партизаны. Через два года жизни в гетто ей это удалось. Именно тогда, как ни странно, у нее и начались серьезные моральные трудности. Девушка почти ничего не умела. Среди партизан, где каждый знал свое место и свои обязанности, она чувствовала себя бесполезной и ненужной.

Постоянно искала свое дело, а когда находила хоть что-то, что у нее получалось, делала это так хорошо, как только могла:

«Самолюбие мое страдало нещадно, и я по старой детской привычке произнесла большой внутренний монолог о несовершенстве городского воспитания и почему-то вспомнила взбешенного деда, когда он лупил меня геометрией Киселева по голове и кричал: „Дубина!“ …Я ожесточенно взялась за стирку. У меня получалось! Так я трудилась до обеда. Руки гудели, спина ныла, но на душе полегчало – хоть что-то умею.» 7

Она была достаточно образованной, но в условиях гетто или партизанского отряда важнее знаний были практические навыки. И в гетто, и в лесу, среди партизан девушка старалась найти не только дело, в котором она нужна, но и искала опору в людях, как правило – своих сверстниках:

«Немножко легче мне было с мальчиком Золей. Золька по-мальчишески пытался меня расшевелить. Мы с ним забирались на чердак, там у него было хозяйство – какие-то катушки, проволочки из которых он мечтал смастерить радиоприемник. Ему все было интересно. Я немножко оживала от неподдельного восторга в его карих глазах, когда рассказывала ему очередную книгу. Очень уязвленный моим превосходством в умственном развитии, Золька компенсировал этот свой ужасный недостаток ловким умением крутить самокрутки и курить свою адскую смесь в затяжку и без кашля.» 8

Если юноши и девушки относятся ко всему происходящему почти как взрослые, то есть пытаются что-то сделать, изменить ситуацию, то подростки, как правило, прячутся от внешней ситуации в себя. Их мало интересует военная ситуация, гораздо больше их личные, подростковые проблемы. Очень частым вариантом ухода от страшной реальности является учеба, книги.

Четырнадцатилетняя Инна Беркович из Бессарабии, потерявшая свою семью в самом начале войны, ходила по разрушенным домам и читала брошенные книги. Об этом она пишет в своем дневнике:

«А когда выпадала свободная минутка, я продолжала читать книги, часто валявшиеся в покинутых, ограбленных домах. Тургенева, Гончарова, поэтов-символистов, любимого Пушкина. Но все это заслонить реальную жизнь не могло.» 9

Книги – это уход в другой мир, где нет войны и голода. Уход в себя, в воображение, уход от реальности. Они помогали отдохнуть от всего увиденного за день. Кроме книг ей помогало то, что она вела дневник, в котором изливала все свои переживания и мысли. Она сама говорила, что он помог ей сохранить рассудок:

«Я ведь не надеялась, что кто-нибудь прочтет эти страницы, я не показывала их ни отцу, ни матери – никому. Но мне нужно было в них вылить все, что накопилось в душе, иначе можно было бы, наверное, сойти с ума.» 10

Ситуация очень напоминает знаменитую историю Анны Франк, которой в момент начала войны было тринадцать лет.

Вспомним ее дневник:

«Мы всегда с нетерпением поджидаем субботы, потому что тогда прибывают книги. Точь-в-точь как маленькие дети ждут подарка. Обычные люди не знают, как много значат книги для заточенного.» 11

Книги помогают отвлечься от бытовых проблем. Когда рядом нет друзей, книги знакомят с чьим-то другим внутренним миром.

Они заменяют и родителей, и друзей, и школу, и все остальные занятия. Уводят подростка в воображаемый, нереальный, приемлемый для него мир. Например: «Единственное, что отвлекает – это занятия, и я много занимаюсь.» 12 Если для подростков лет 13–14 чтение – это погружение в себя, то для детей помладше оно создает иллюзию довоенной жизни и нормы. Для них книги – временное возвращение в нормальную жизнь.

Подростки, которые не могут найти опоры в своих семьях, чаще всего находят их в книгах и учебниках, которые помогают им отвлечься от бытовых проблем и страшных событий вокруг. Однако они не могут полностью закрыть реальную жизнь, только отвлечь.

Дети переживают войну совершенно особенно. Возникает ощущение, что дети просто отказываются воспринимать то, что творится вокруг них. Выражается это очень по-разному. Сейчас я хочу рассказать о двух самых ярких способах защиты от реальности, которые я встретила во время своей работы.

Один из выходов нашла восьмилетняя еврейская девочка Инна из Курска, которую спасла ее подруга Белла со своим отцом. Самое удивительное в этой истории, что девочка никогда не пряталась. Об ее существовании знали соседи, несколько раз доносили в гестапо, но Изабелла называла ее своей сестрой, и ее отпускали. Быть может, выжить ей помогло изумление гестаповцев. Ведь евреи всегда прятались, пытались убежать из мест, в которых о них знали, а не жили наравне со всеми. К тому же девочка проявила необыкновенную стойкость. Непонятно, на что она надеялась с ее еврейской внешностью, живя в оккупированном городе и даже не пытаясь спрятаться. Скорее всего, ни на что. Просто она не мыслила себе другой жизни, не понимала, зачем ей прятаться.

Инниной безусловной опорой была Изабелла, которая везде ходила с ней, учила ее читать и писать, объясняла, почему ее не любят соседи. Но Белла только поддерживала в ней ее собственную внутреннюю уверенность, что она – такая же, как все, и не должна жить иначе. Даже после нескольких «путешествий» в гестапо Инна не начала прятаться. Видимо, ее детское, скорее всего несознательное ощущение, что она ни в чем не виновата, пересилило страх: «Она спрашивала меня несколько раз, что значит то, что она еврейка и почему ее хотят забрать. Я отвечала, что это все из-за войны. Я навсегда запомнила ее ответ однажды, когда мы возвращались из гестапо.

Она внезапно посмотрела на меня и с отвращением в голосе сказала:

–Знаешь, это очень глупо.

– Война.» 13

Если посмотреть с рациональной точки зрения, девочка вела себя неправильно. Зачем намеренно подставлять себя под удар, когда можно спрятаться? У нее почти не было шанса выжить. Тем не менее, каким-то чудом она смогла спастись.

С точки зрения самой девочки, это было совершенно правильное поведение. Она – такой же человек, как все окружающие ее люди. Зачем ей прятаться? Она не делала ничего плохого. Эта глупая война не имеет к ней никакого отношения. То есть получается, что иррациональное с нашей точки зрения поведение, с точки зрения ребенка – понятно и правильно.

Другой случай – это способность ребенка все превратить в игру.

О нем рассказывает Александр Гельман из Бершади. Ему было семь лет, когда его со всей семьей забрали в гетто. Больше всего он вспоминает про смерть и про игру:

«А со мной все было в порядке. Я все эти годы там, в гетто, непрерывно во что-то играл, особенно много и усердно, с вдохновением играл в войну. Я жил в своем воображении, а не в этой жуткой реальности… Я увлеченно, непрерывно во что-то играл. Оказалось, что для этого совсем необязательно бегать, прыгать и орать, как это бывало в Дондюшанах. Я научился играть молчком, про себя.» 14

Он играл в войну, зная, что он еврей и что немцы – его враги. Это не имело никакого значения. В своем воображении он мог стать как немцем, так и евреем:

«Понимал ли я, что я еврей, что здесь все евреи и поэтому мы наказаны? Да, понимал. Но в играх я переставал быть евреем, евреи во многих играх не участвовали, в моих войсках не служили, в моем штабе не было ни одного еврея. Евреем я становился только в паузах между сражениями, когда я на время выходил из роли, но эти паузы случались не часто и очень ненадолго.» 15

Не было «своих» и «чужих», была только война. Он не понимал ее причин и целей, не знал, что это на самом деле. Он воспринимал войну, как игру, где он неизменно был главным и выходил из каждого боя победителем:

«Я включал в свои игры реальные военные силы, которые двигались по шоссе, я их поворачивал в нужную мне сторону, они безоговорочно выполняли любые мои команды. В моей войне могло быть все, что угодно: например, украинские партизаны могли биться под началом немецких офицеров против румынских жандармов. Я бывал по очереди то немецким, то русским, то румынским генералом. Про реальную войну я мало что знал, и знать не хотел – меня интересовала и увлекала лишь моя воображаемая война.» 16

Игра была защитой от страшной реальности, которую ребенок не может понять, поскольку понимание было бы непоправимым ударом по его психике.

Но мы знаем, что дети играют, и не только во время войны.

Для чего? С одной стороны это, конечно, развлечение, но роль игры в жизни ребенка значительно больше.

Игра – это способ обучения, усвоения чего-то нового. Игра помогает понять что-то или принять то, что понять ребенок пока не может. Игра адаптирует существующие факты к сознанию ребенка. Например, во время воображаемого боя ребенок может быть кем угодно, может выиграть, а может и умереть. Если он и умрет, то все равно останется живым. Получается, что смерть – это не так уж и страшно. Оказывается, что фактически, ни смерти, ни войны для ребенка не существует. Во всяком случае, не в том значении, в котором мы ее привыкли понимать.

Опять же, с нашей точки зрения этот мальчик вел себя, как сумасшедший. Не нормально фантазировать, что ты – немецкий генерал, когда немцы – твои враги.

С точки зрения же самого мальчика – это лучший выход из ситуации. Его психика отказывается воспринимать весь окружающий мир таким, какой он есть, а трансформирует его из ужаса в веселье. Война воспринимается не как смерть и голод, они как раз отходят на задний план. Главным в войне для ребенка кажется ее красочность, яркость, она захватывает воображение. Война не затрагивала лично ребенка, он сам ее придумывал такой, какой хотел видеть, а следовательно она была для него красивой, притягательной. Благодаря этому ребенок сохраняет рассудок и, может быть, даже жизнь:

«Не надо забывать, что по сравнению с довоенной жизнью, война была необыкновенно зрелищной, интересной, многоплановой: шли танки, машины, шли войска. Все вокруг шумело, гудело, грохотало. Мы были детьми – нам нужно было что”то интересное, опасное, чтоб дух захватывало.» 17

К тому же надо помнить, что мальчику только восемь лет, война заняла треть всей его жизни. Она стала для него нормой. Он ничего не понимает, не знает ничего другого, кроме войны, так почему бы не поиграть в войну, как мы в свое время играли в дочки-матери?

«Мне ни разу даже не снилась довоенная жизнь. Единственное, что из той жизни перешло в эту, – игра, дух игры… Взрослые помнят какое-то прошлое, им мерещится какое-то будущее. Но у детей во время войн все это отсутствует. Детям даже казаться ничего не может. Я, например, совершенно не понимал, кто с кем и зачем воюет. Я отчетливо помню, что, находясь в гетто, я никакой жизни, кроме той, что там была, не знал, не помнил и не ждал. Я был уверен, что так будет всегда, вечно.» 18

Из сказанного видно, что дети находят опору в себе, а не во внешнем мире. Они находят, то, что позволяет им полностью закрыть для себя реальность и жить тем, что они сами себе придумывают. Это позволяет им не пытаться понять то, чего они понять еще не могут, а просто принять это в адаптированном для себя виде.

Очень важное место в сознании ребенка занимает смерть. Эта тема возникает у всех, независимо от возраста.

В каждом из нас присутствует страх перед смертью. Но для нас – это страх перед своей смертью. Ни у этих подростков, ни у уже почти взрослых страха перед своей смертью нет. Очень важно то, что смерть воспринимается не как своя, будущая смерть, а как смерть людей в общем, количество смерти вокруг. Галина Костелянец, 16 лет:

«Страха за свою жизнь не было, по-видимому, психологический шок начала войны был столь сильным, что он разрушил, истребил во мне естественную жажду жизни.» 19

Все они в основном говорят именно о смерти близких, знакомых, просто людей вокруг. Инна Беркович, 14 лет:

«16 марта 42. Умерла мать Гильды, этой чудесной, поэтичной девушки, умирает пекарь и много других, не видно конца и краю. Где, когда конец?! 26 мая 42. А я – читаю. Попала на один из томов Леонида Андреева. Там есть прекрасные вещи: «Иуда Искариот», «О семи повешенных», «Бездна», «07»… Произвело сильное впечатление переживание людей различных слоев общества перед смертью.» 20

Александр Гельман, 7 лет:

«Никого из моих близких не убили – они сами по умирали. От голода, от холода, от жуткой обстановки, от душевной боли, от безнадежности. От всего вместе.» 21

Смерть для ребенка особенно поразительна. До войны он, возможно даже ни разу не встречался с ней, и вдруг она возникает в таких огромных количествах. Он даже не знает, что это такое, а уже вынужден ее как-то осмыслять. Понятно, что встреча со смертью сильно меняет человека, мы обычно знакомимся с ней постепенно, привыкаем, миримся. Во время войны это происходит очень быстро, поэтому тяжесть, внезапно рухнувшая на человека, может его сильно покалечить:

«Смерть не просто присутствует в моем детстве, смерть гуляла по моему детству как полная хозяйка и делала с моей душой все, что ей было угодно, я даже толком не знаю и не узнаю, что она с ней сделала… Что такое для меня война, гетто, что такое для меня быть евреем? Что такое для меня моя биография, моя жизнь, моя душа, мое сознание, мое мышление? Это, прежде всего, взаимоотношения моей детской души со смертью.» 22

Чаще всего, детское сознание просто отказывается воспринимать смерть. Смерть игнорируется, принимается не как беда, а как событие, факт. Это средство защиты от того, что он еще не должен знать, но вынужден:

«Одной из первых в этом полуподвале умерла моя мама. Я лежал на нарах рядом с ее телом, плечом к плечу, целую неделю. Я спал рядом, я что-то ел рядом с трупом матери. Пять дней. Или четыре дня. Или шесть дней. Как она лежала рядом со мной живая, так она продолжала лежать мертвая. Первую ночь она была еще теплая, я ее трогал. Потом она стала холодной, я перестал ее трогать. Пока не приехали и не убрали.» 23

Смерть была той самой тяжестью, от которой надо было защищаться, под которой люди сгибались и начинали искать точку опоры. Это константа, существующая в жизни каждого, прошедшего через войну, а ребенка особенно, ведь это его первое знакомство с ней.

Итак, получилось, что юношу, подростка и ребенка в немыслимой ситуации, когда гибнет их привычный мир, все их близкие люди, спасают именно особенности его возрастной психологии.

Юноши и девушки стремятся к активности. Подростки, с помощью книг, на время отдаляются от реальности, уходят в себя. Маленькие же дети не желают понимать окружающий мир. Они абстрагируются от голода, смерти вокруг них. Для них это все не важно, важно их воображение, их игра, их личная реальность.

Эти возрастные особенности составляют часть того, что философы называют «природой человека». И, видимо, она непобедима.

Примечания

1 Из интервью, взятого Н. Жужлевой и Н. Соловьевой.

2 «Последние Свидетели» / Сборник воспоминаний. Рукопись. М., 2003. С. 91.

4 Там же. С. 101.

5 Архив и Музей Фонда «Холокост», коллекция «Гетто», оп.1, ед. хр. 24.1, л. 122–123.

6 Там же. Л. 124.

7 Там же. Л. 188–190.

8 Там же. Л. 125.

9 «Последние Свидетели» / Сборник воспоминаний. Рукопись. М., 2003. С. 70.

10 Там же. С.102.

11 Убежище. Дневники Анны Франк в письмах. М., 1999. С. 90 12 Там же. С.125.

13 Из интервью взятого Н. Жужлевой и Н. Соловьевой.

14 «Последние Свидетели» / Сборник воспоминаний. Рукопись. М., 2003. С. 110–111.

15 Там же. С.111.

17 Там же. С.112.

18 Там же. С.111–112.

19 Архив и Музей Фонда «Холокост», коллекция «Гетто», оп. 1, ед. хр. 24.1, л. 124.

2 0 «Последние Свидетели» / Сборник воспоминаний. Рукопись. М., 2003. С. 101.

21 Там же. С.110.

2 2 Там же. С.107.