Удачные и не очень предсказания жюля верна

"Что бы я ни сочинял, что бы я ни выдумывал, всё
это всегда будет ниже действительных возможностей
человека. Придёт время, когда наука опередит фантазию."
Жюль Верн

Жюль Верн слывёт не только одним из основателей фантастики, но и писателем, который, как никто другой, умел предугадывать будущее и направление развития технологий. Действительно, немного найдётся авторов, которые сделали бы столько для популяризации науки и прогресса, сколько сделал великий француз. Сегодня, в XXI веке, мы можем судить, насколько часто он оказывался прав.

ПРЕДВЕСТНИК «АПОЛЛОНОВ»

Одно из самых смелых пророчеств Верна — космические путешествия. Конечно, француз не был первым автором, отправившим своих героев к небесным сферам. Но до него литературные астронавты летали только чудесным образом. Например, в середине XVII века английский священник Фрэнсис Годвин написал утопию «Человек на Луне», герой которой отправился к спутнику с помощью фантастических птиц. Разве что Сирано де Бержерак летал к Луне не только верхом на чёрте, но и с помощью примитивного аналога ракеты. Однако о научном обосновании космического полёта писатели не задумывались вплоть до XIX века.

Первым, кто всерьёз взялся отправить человека в космос без помощи «чертовщины», стал как раз Жюль Верн — он полагался, естественно, на силу человеческого разума. Однако в шестидесятых годах позапрошлого века об освоении космоса люди могли только мечтать, и наука всерьёз этим вопросом ещё не занималась. Французскому литератору приходилось фантазировать исключительно на свой страх и риск. Верн решил, что лучшим способом отправить человека в космос станет гигантская пушка, снаряд которой послужит пассажирским модулем. Именно со снарядом связана одна из главных проблем проекта «лунной пушки».

Сам Верн прекрасно понимал, что астронавтов в момент выстрела ожидают серьёзные перегрузки. Это видно по тому, что герои романа «С Земли на Луну» пытались обезопасить себя с помощью мягкой обшивки стен и матрацев. Излишне говорить, что всё это в реальности не спасло бы человека, решившегося повторить подвиг членов «Пушечного клуба».

Впрочем, даже если бы путешественникам удалось обеспечить безопасность, остались бы ещё две практически неразрешимые проблемы. Во-первых, пушка, способная запустить снаряд такой массы в космос, должна быть просто фантастической длины. Во-вторых, даже в наши дни невозможно обеспечить пушечному снаряду стартовую скорость, позволяющую преодолеть притяжение Земли. Наконец, писатель не учитывал сопротивление воздуха — хотя на фоне прочих проблем с идеей космической пушки это уже кажется мелочью.

В то же время невозможно переоценить влияние, оказанное романами Верна на зарождение и развитие космонавтики. Французский писатель предсказал не только путешествие к Луне, но и некоторые его детали — например, размеры «пассажирского модуля», количество членов экипажа и примерную стоимость проекта. Верн стал одним из главных вдохновителей космической эры. Константин Циолковский говорил о нём: «Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известным фантазёром Ж. Верном. Он пробудил работу мозга в этом направлении». По иронии судьбы именно Циолковский в начале XX века окончательно обосновал несовместимость задумки Верна с пилотируемой космонавтикой.

ФАНТАСТИКУ В ЖИЗНЬ

Почти через сто лет после выхода «Человека на Луне» проект космической пушки обрёл новую жизнь. В 1961 году министерства обороны США и Канады запустили совместный проект HARP. Его целью было создать пушки, позволяющие выводить на низкую орбиту научные и военные спутники. Предполагалось, что «суперпушка» позволит существенно сократить затраты на запуск спутников — всего до нескольких сотен долларов за килограмм полезного веса. К 1967 году команда во главе со специалистом по баллистическому оружию Джеральдом Буллом создала десяток опытных образцов космической пушки и научилась запускать снаряды на высоту в 180 километров — это притом, что в США космическим считается полёт за пределы 100 километров. Однако политические разногласия между США и Канадой привели к закрытию проекта. Эта неудача не поставила крест на идее космической пушки. До конца XX века было предпринято ещё несколько попыток воплотить её в жизнь, но до сих пор никому не удалось вывести пушечный снаряд на орбиту Земли.

ТРАНСПОРТ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ

На самом деле Жюль Верн чаще всего предвосхищал не появление новых технологий, а направление развития уже существующих. Наиболее наглядно это можно показать на примере знаменитого «Наутилуса».

Первые проекты и даже рабочие прототипы подводных судов появились задолго до рождения самого Верна. Более того, к моменту, когда он приступил к работе над «20 000 лье под водой», во Франции уже спускали на воду первую механическую подводную лодку, которую окрестили «Ныряльщиком», — и Верн собирал о ней сведения, прежде чем занялся романом. Но что представлял собой «Ныряльщик»? На борту судна с трудом помещалась команда из 12 человек, оно могло погружаться не более чем на 10 метров и развивать под водой скорость лишь в 4 узла в час.

На этом фоне характеристики и возможности «Наутилуса» выглядели совершенно невероятными. Комфортабельная, как океанский лайнер, и прекрасно приспособленная для длительных экспедиций подлодка с глубиной погружения, которая исчислялась километрами, и предельной скоростью в 50 узлов. Фантастика! Причём до сих пор. Как это не раз случалось с Верном, он переоценил возможности не только современных ему, но и будущих технологий. Даже атомные субмарины XXI века не способны соперничать в скорости с «Наутилусом» и повторять те манёвры, которые он проделывал играючи. Не могут они и обходиться без дозаправки и пополнения запасов столько времени, сколько мог «Наутилус». И, разумеется, с нынешними подлодками ни за что не управится один человек — а Немо продолжал плавать на «Наутилусе» и после того, как потерял всю команду. С другой стороны, на судне отсутствовала система регенерации воздуха, для пополнения его запаса капитану Немо требовалось раз в пять дней подниматься на поверхность.

РАЗМЕРЫ ПУШКИ, СПОСОБНОЙ ЗАПУСТИТЬ СНАРЯД В КОСМОС, ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПРОСТО ФАНТАСТИЧЕСКИМИ.

ПЛАВУЧИЙ ГОРОД

В романе «Плавучий остров» французский романист сделал предсказание, которое пока что не сбылось, но уже очень скоро может воплотиться в жизнь. Действие этой книги разворачивалось на искусственном острове, на котором самые богатые люди Земли попытались создать для себя рукотворный рай. Эту идею в наши дни готова воплотить организация Seasteading Institute. Она намерена к 2014 году создать даже не одно, а несколько плавучих городов-государств. Они будут обладать суверенитетом и жить по собственным либеральным законам, что должно сделать их крайне привлекательными для бизнеса. Одним из спонсоров проекта выступает основатель платёжной системы PayPal Питер Тиль, известный либертарианскими взглядами. ДАЖЕ АТОМНЫЕ СУБМАРИНЫ XXI ВЕКА НЕ МОГУТ СОПЕРНИЧАТЬ В СКОРОСТИ С «НАУТИЛУСОМ». Несмотря на всё это, нельзя не признать, что общие тенденции развития подводных кораблей Верн предугадал с поразительной точностью. Способность субмарин совершать длительные автономные путешествия, масштабные сражения между ними, исследования с их помощью морских глубин и даже поход подо льдами к полюсу (Северному, конечно, а не Южному — здесь Верн ошибся) — всё это стало реальностью. Правда, лишь во второй половине XX века с появлением технологий, о которых Верн даже не мечтал, — в частности, атомной энергетики. Первую в мире атомную подводную лодку символично окрестили «Наутилусом». Чтобы рассказать о покорении воздушной стихии, Верн придумал Робура-завоевателя. Этот непризнанный гений чем-то напоминает Немо, но лишён романтики и благородства. Сначала Робур создал воздушное судно «Альбатрос», которое поднималось в воздух с помощью пропеллеров. Хотя внешне «Альбатрос» походил скорее на обычный корабль, его с полным основанием можно считать «дедушкой» вертолётов. А в романе «Властелин мира» Робур разработал и вовсе невероятное транспортное средство. Его «Грозный» был машиной-универсалом: с одинаковой лёгкостью перемещался по воздуху, земле, воде и даже под водой — и при этом мог двигаться со скоростью порядка 200 миль в час (в наши дни это звучит забавно, но Верн считал, что такой болид станет невидимым для человеческого глаза). Эта универсальная машина так и осталась выдумкой писателя. Наука отстаёт от Верна? Дело не только в этом. Такая машина-универсал просто непрактична и невыгодна. ПРЕДВОСХИЩАЯ ГИТЛЕРА Жюль Верн ушёл из жизни в 1905 году и не увидел ужаса мировых войн. Но он, как и многие его современники, ощущал приближение эпохи масштабных конфликтов и появление новых разрушительных видов оружия. И, конечно, французский фантаст пытался предугадать, какими они окажутся. ЗАБЫТЫЙ ПРОВИДЕЦ Если бы француза конца XIX — начала XX века спросили, кто убедительнее всего описывает будущее, то в одном ряду с именем «Жюль Верн» прозвучало бы имя «Альбер Робида». Этот писатель и художник тоже делал потрясающие догадки о технологиях будущего, ему приписывали почти сверхъестественный дар предвидения. Робида предрекал, что ни один дом будущего не обойдётся без «телефоноскопа», который который будет 24 часа в сутки транслировать самые свежие новости. Он описывал устройства, в которых угадываются прообразы современных коммуникаторов. Наряду с Верном Робида одним из первых заговорил о химическом оружии и сверхмощных бомбах, которые, несмотря на малые размеры, будут обладать невероятной разрушительной мощью. На своих рисунках и в книгах Робида часто изображал летающие машины, которые придут на смену наземному транспорту. Это предсказание не сбылось — пока что. Будем надеяться, со временем и оно воплотится в жизнь. Серьёзное внимание теме войны и оружия Верн уделил в романе «Пятьсот миллионов бегумы». Главным злодеем книги он сделал немецкого профессора Шульце — одержимого националиста с жаждой мирового господства. Шульце изобрёл гигантскую пушку, способную поражать цель на расстоянии многих километров, и разработал для неё снаряды с ядовитым газом. Таким образом, Верн предвосхитил появление химического оружия. А в романе «Флаг родины» француз и вовсе изобразил суперснаряд «фульгуратор Рок», способный уничтожить любое строение в радиусе тысяч квадратных метров, — аналогия с ядерной бомбой буквально напрашивается. ГЛАВНЫМ ЗЛОДЕЕМ РОМАНА «ПЯТЬСОТ МИЛЛИОНОВ БЕГУМЫ» СТАЛ ПРОФЕССОР ШУЛЬЦЕ — НЕМЕЦКИЙ НАЦИОНАЛИСТ С ЖАЖДОЙ МИРОВОГО ГОСПОДСТВА. При этом Верн предпочитал смотреть в будущее с оптимизмом. Опасные изобретения в его книгах губили, как правило, собственных создателей — как погиб от замораживающей бомбы коварный Шульце. В реальности, увы, от оружия массового поражения страдал кто угодно, только не его создатели. ПРОШЛЫЙ ВЕК На заре своей карьеры, в 1863 году, тогда ещё малоизвестный Жюль Верн написал роман «Париж в ХХ веке», в котором пытался предугадать, как будет выглядеть мир спустя столетие. К сожалению, едва ли не самая пророческая работа Верна не только не получила признания при жизни писателя, но и увидела свет лишь на исходе того самого XX века. Первый читатель «Парижа в XX веке» — будущий издатель «Необыкновенных путешествий» — Пьер-Жюль Этцель забраковал рукопись. Отчасти по причине чисто литературных недостатков — писатель был ещё неопытен, — а отчасти потому, что Этцель посчитал прогнозы Верна слишком невероятными и пессимистичными. Редактор был уверен, что читатели сочтут книгу совершенно неправдоподобной. Роман впервые увидел свет лишь в 1994 году, когда читатели уже могли по достоинству оценить прозорливость фантаста. СЛОВО УЧЁНОГО Не только писатели-фантасты пытались предугадать, в каком направлении будет развиваться научная мысль. В 1911 году выдающегося изобретателя Томаса Эдисона, современника Верна, попросили рассказать, каким он видит мир спустя сто лет. Конечно, самый точный прогноз он дал в том, что касалось его области. Пар, по его словам, доживал последние дни, и в будущем вся техника, в частности скоростные поезда, будет работать исключительно на электричестве. А основным средством передвижения станут «гигантские летательные машины, способные перемещаться со скоростью двести миль в час». Эдисон полагал, что в XXI веке все дома и их внутреннее убранство будут создаваться из стали, которой затем будет придаваться сходство с теми или иными материалами. Книги, по словам изобретателя, будут изготавливаться из сверхлёгкого никеля. Так что в одном томике толщиной в пару-тройку сантиметров и весом в несколько сотен граммов уместится более сорока тысяч страниц — к примеру, вся Encyclopedia Britannica. Наконец, Эдисон пророчил изобретение... философского камня. Он считал, что человечество научится с лёгкостью превращать железо в золото, которое станет настолько дёшево, что мы сможем делать из него даже такси и океанские лайнеры. Увы, фантазия даже таких выдающихся людей, как Эдисон, сильно ограничена рамками современного им мира. Даже прогнозы фантастов, писавших всего пятнадцать-двадцать лет назад, уже сегодня сложно воспринимать без снисходительной улыбки. На этом фоне прозорливость Эдисона выглядит впечатляющей. В Париже «завтрашнего дня» высились небоскрёбы, люди путешествовали на сверхскоростных электропоездах, а преступников казнили при помощи электрического разряда. Банки пользовались вычислительными машинами, которые мгновенно выполняли сложнейшие арифметические операции. Конечно, описывая XX век, писатель основывался на достижениях своих современников. Например, всю планету опутывает глобальная информационная сеть, но в основе её лежит обычный телеграф. Но даже без войн мир XX века выглядит довольно мрачным. Мы привыкли считать, что Верн вдохновлялся научно-техническим прогрессом и воспевал его. А «Париж в XX веке» демонстрирует нам общество, где высокие технологии сочетаются с жалкой жизнью. Людей заботят лишь прогресс и нажива. Отправлена на свалку истории культура, позабыты музыка, литература и живопись. Здесь, к счастью, Верн сильно сгущал краски. На счету Жюля Верна ещё много предсказаний. Как сбывшихся (вроде электрических пуль из «20 000 лье под водой» и видеосвязи в «Дне американского журналиста в 2889 году»), так и не воплощённых в жизнь (описанная в «Робуре-завоевателе» зарядка от атмосферного электричества). Писатель никогда не полагался исклю- чительно на свою фантазию — он внимательно следил за передовыми достижениями науки и регулярно советовался с учёными. Такой подход вкупе с собственной прозорливостью и талантом позволил ему сделать столько невероятных и зачастую метких прогнозов. Конечно, многие из его предсказаний теперь кажутся наивными. Но мало какому пророку в истории удавалось так точно предугадать, как будет развиваться техническая мысль и прогресс.

20 век глазами писателей-фантастов.

Перспектива полетов в космос волновала людей задолго до того, как эти полёты стали возможны. Мысли о невесомости, о преодолении земного притяжения будоражили умы не только учёных, но и писателей-фантастов…

Первым человеком, испытавшим состояние невесомости в свободном полёте, был, как известно, Юрий Гагарин. 12 апреля 1961 года – дата его исторического полёта – знаменует начало новой эры – космической.

Что такое невесомость, сейчас знает каждый, но ещё в середине двадцатого века это было понятие умозрительное, существовавшее лишь в теории, интересное узкому кругу специалистов. К примеру, во втором издании БСЭ термин «невесомость» отсутствует (том 29 на букву «Н» вышел в свет в 1954 году, за три года до запуска в СССР первого искусственного спутника Земли). Между тем эффект исчезновения тяжести фантасты предвидели с давних пор. Едва ли не впервые он был предугадан в фантастической книге «Сон, или Астрономия Луны», изданной на латинском языке в городе Франкфурт-на-Майне в 1633 году. Автор этого сочинения - немецкий астроном Иоганн Кеплер (1573-1630), убеждённый последователь Коперника, открывший три фундаментальных закона движения планет вокруг солнца. Он написал свой «Сон», ещё совсем молодым, продолжал над ним долго работать, но так и не успел напечатать. Рукопись, найденная в бумагах учёного, была опубликована его сыном.

Фантастический рассказ о полёте на луну ученика Тихо Браге, юного астронома по имени Дуракотус, сопровождается обширными комментариями, которые в несколько раз превышают по объёму описание самого путешествия и жизнь героя на Луне. Из этого произведения видно, что Кеплер, пусть и в наивной форме, сумел предусмотреть «перегрузки» человеческого организма при старте, состояние невесомости во время полёта (правда, лишь на одном небольшом отрезке) и амортизацию от удара при спуске на Луну.

Позднее Исаак Ньютон в своём главном труде «Математические начала натуральной философии» (1687), опираясь на законы движения планет, открытые Кеплером, разработал основы небесной механики. Это и позволило определить скорости, необходимые для превращения снаряда в искусственный спутник Земли, для полёта в пределах Солнечной системы и выхода в бесконечное пространство Вселенной (первая, вторая и третья космические скорости).

По прошествии двух с половиной столетий после появления кеплеровского «Сна», Жюль Верн подарил читателям свою знаменитую лунную дилогию – «С Земли на Луну»(1865 г.) и «Вокруг Луны»(1870 г.).

Пока что ограничимся разговором о невесомости. В «нейтральной точке», по мнению писателя, повторившего гипотезу Кеплера, оба притяжения – лунное и земное – должны взаимно уравновеситься. Вследствие этого «вагон-снаряд» должен потерять всякий вес. Произойдёт это из-за различия масс обеих планет 47/52 части всего пути.

«Состояние равновесия лунного и земного притяжения, - утверждает писатель, - продолжалось не более часа. И вот как описывается эффект невесомости: «различные предметы, оружие, бутылки, брошенные и предоставленные самим себе, словно чудом держались в воздухе…Вытянутые руки не опускались, головы качались на плечах, ноги не касались пола снаряда…Мишель вдруг подпрыгнул и, отделившись на некоторое расстояние от снаряда, повис в воздухе…»(«Вокруг Луны, гл. 8).

Сочинения французского романиста на протяжении многих лет не выходили из поля зрения Льва Николаевича Толстого. Знакомство началось с романа «Вокруг Луны». Толстого заинтересовала гипотеза «мира без тяготения». Дневниковая запись – «Читал Верна»(17 ноября 1873 года) – сопровождается полемическими заметками: «Движение без тяготения немыслимо. Движение есть тепло. Тепло без тяготения немыслимо».

Больше всего Толстого озадачило шутливое предположение Мишеля Ардана, что если бы удалось избавиться от пут тяготения в земных условиях, то было бы достаточно «только усилия воли, чтобы по своей прихоти взлететь в пространство».

Толстой в чудеса не верил. Под свежим впечатлением романа Жюля Верна он обратился к трудам по физике, но нигде не нашёл ответа, действительно ли в состоянии невесомости возможны произвольные движения. Не удовлетворили его и письма Н.Н. Страхова, который объяснял, что кошка, выброшенная из окна, делает в воздухе параболу и падает на ноги. Значит, « движения возможны независимо от силы тяготения». Толстого и это не убедило, и тогда Страхов сослался на учение об инерции и привёл выдержки из «Математических начал натуральной философии» Ньютона.

Спустя 6 лет, в 1879 году, Лев Николаевич заметил в одном из писем к А.А. Фету: « У Верна есть рассказ «Вокруг Луны». Они там находятся в точке, где нет притяжения. Можно ли в этой точке подпрыгнуть?. Знающие физики различно отвечали».

По – видимому, великий писатель так и не нашёл разгадки, мучившей его проблемы. Жизненный опыт человека, привыкшего к конкретному мышлению, противился умозрительной возможности движений в состоянии невесомости по собственной воле, хотя невесомость саму по себе он, как видно, не отрицал.

Ещё при жизни Жюля Верна, гений русской науки К.Э. Циолковский сформулировал принципы исследования мировых пространств реактивными приборами, изложил свои мысли о возможности проникновения человека в космос, об искусственном спутнике Земли, об условиях жизни при отсутствии тяготения.

«Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известным фантазёром Жюлем Верном, - писал Циолковский, - Он пробудил работу мозга в этом направлении. Явились желания. За желаниями возникла деятельность ума. Конечно, она ни к чему бы не привела, если бы не встретила помощь со стороны науки»

«Калужский мечтатель», оторванный от научных центров, разрабатывал в провинциальной глуши идеи «звездоплавания», но не мог их предать широкой гласности. Эту миссию возложил на себя известный популяризатор точных наук Я.И.Перельман, один из немногих энтузиастов, сумевших оценить в полной мере прозорливость старшего современника. В 1915 году он выпустил книгу «Межпланетные путешествия», столь же преждевременную, как и грандиозные замыслы Циолковского. А годом раньше Перельман поместил в популярном журнале «Природа и люди» (1914, №24) научно-фантастический рассказ «Завтрак в невесомой кухне», написанный в качестве дополнительной главы к роману «Вокруг Луны».

Ученый поправляет писателя: «Подробно рассказав о жизни пассажиров внутри летящего ядра, Жюль Верн упустил из виду, что пассажиры, как и вообще предметы, во время путешествия были абсолютно невесомы!

Дело в том, - продолжает автор, - что, подчиняясь силе тяготения, все тела падают с одинаковой скоростью; сила земного притяжения должна была, следовательно, сообщить всем предметам внутри ядра совершенно такое же ускорение, как и самому ядру. А если так, то ни пассажиры, ни остальные тела в ядре не должны были давить на свои опоры; уроненный предмет не мог приближаться к полу (то есть падать), а продолжал висеть в воздухе, из опрокинутого сосуда не должна была выливаться вода и т.д. Словом, внутренность ядра должна была на время полета превратиться в маленький мир, совершенно свободный от тяжести.

Тем самым опровергается кеплеровская гипотеза «нейтральной точки». Невесомость наступает немедленно, как только снаряду сообщают космическую скорость (не менее восьми километров в секунду).

Художественной популяризацией идей Циолковского с тех пор занимались многие фантасты, и среди них - Александр Беляев, который в своем романе «Прыжок в ничто» много внимания уделяет «звездоплаванию» и, в частности, проблемам преодоления, как он их называет, «двух панцирей Земли» - атмосферного и земного тяготения при старте космического корабля. По сюжету для взлета корабля была выбрана точка на экваторе, к тому же находящаяся на некоторой возвышенности. Вот как объясняет причины такого выбора один из персонажей романа: «Именно здесь существуют наиболее благоприятные условия взлета. Ракете при взлете с земли необходимо пробиться через двойной панцирь: атмосферы и земного тяготения. Наибольшее тяготение существует на полюсах, наименьшее - на экваторе, так как Земля несколько сплющена к экватору. К тому же на полюсах наименьший, а на экваторе наибольший центробежный эффект. Поэтому панцирь тяготения на экваторе минимальный. Хотя на экваторе тело весит на одну двухсотую долю меньше, чем на полюсе, для ракеты важно даже такое уменьшение веса: оно дает значительную экономию в запасе горючего. Теперь об атмосферном панцире. Воздух, которого мы на глаз не замечаем, представляет почти непреодолимое препятствие для быстро движущегося тела. Чем быстрее движение, тем больше сопротивление. При очень больших скоростях сопротивление воздуха почти также велико, как и сопротивление твердого тела, - настоящий стальной панцирь. Это не только образное выражение. Метеоры - падающие с неба камни - движутся с космической быстротой; врезаясь в атмосферу метеоры помельче, раскаляясь из-за сопротивления воздуха, испаряются, осаждаясь тончайшей пылью. Жюль-верновские герои, вылетевшие из пушки в снаряде, должны были в первое же мгновение выстрела разбиться в лепешку о дно снаряда. Чтобы избежать этой печальной участи, мы будем увеличивать скорость ракеты постепенно. Мы должны выбрать такое место на земном шаре, где атмосферный панцирь обладает наименьшей толщиной. Чем выше над уровнем моря, тем панцирь атмосферы тоньше, тем легче, следовательно, пробить, меньше надо затратить на это горючего. На высоте шести километров над уровнем плотность воздуха уже примерно вдвое меньше, чем на уровне моря. Помимо этого полет будет направлен по наклонной в 12 градусов на восток, то есть в том же направлении, в каком вращается земной шар, для того, чтобы прибавить скорость земли к скорости ракеты...»

Фантастика устремлена к будущему. Изображенные Жюлем Верном и другими писателями - фантастами «чудеса техники» всегда опережают действительность. Однако для науки нет ничего невозможного. Рано или поздно предсказания фантастов сбываются. Трудно говорить о прогнозе, рассчитанном на десять, пятьдесят или сто лет. Речь может идти о догадках, вернее о редкостной интуиции.

Без преувеличения, гениальную интуицию проявил Жюль Верн в лунной дилогии, изобразив полуостров Флориду местом старта алюминиевого цилиндроконического «вагона-снаряда» с тремя пассажирами, заставив их испытать эффекты невесомости, увидеть обратную сторону Луны, вернуться по эллиптической орбите на Землю и упасть в Тихий океан, в четырехстах километрах от берега, где их вылавливает американский корабль.

Это удивительно совпадает с общеизвестными фактами. Космические корабли «Аполлон» стартовали с Восточного космодрома США (мыс Канаверал во Флориде, обозначенный на географической карте, приложенной к первому изданию «С Земли на Луну»).

21 декабря 1968 года к Луне был направлен космический корабль «Аполлон-8» с космонавтами Фрэнком Борманом, Джеймсом Ловеллом и Уильямом Андерсом. Первыми из людей они увидели, как Земля, постепенно уменьшившись, превратилась в одно из небесных тел. Спустя трое суток после старта, на высоте около ста тридцати километров над лунной поверхностью, корабль перешел на окололунную орбиту. Проделав восемь витков, космонавты включили маршевый двигатель и перевели корабль на трассу полета к Земле. 27 декабря кабина экипажа со второй космической скоростью вошла в земную атмосферу и после аэродинамического торможения опустились на парашютах в заданном районе Тихого океана.

Все этапы полета к Луне, кроме высадки экипажа, были проделаны также «Аполлоном-9» (март 1969 г.) и «Аполлоном-10» (май 1969 г.). И, наконец, в июле 1969 года космический корабль «Аполлон-11» впервые совершил посадку на Луну.

По странному совпадению «Аполлон-8», имеющий приблизительно такие же размеры и вес, как и снаряд Жюля Верна, облетел Луну тоже в декабре месяце и приводнился в четырех километрах от точки, указанной романистом. (Для сравнения: высота снаряда «Колумбиады» 3,65 метра, вес - 5547 килограммов. Высота капсулы «Аполлона» 3,60 метра, вес - 5621 килограмм.)

Не только число участников перелета, места старта и финиша, траектории, размеры и вес алюминиевого цилиндроконического снаряда, но и сопротивление атмосферы, регенерация воздуха и даже телескоп с пятиметровым диаметром на вершине Лонгспик в Скалистых горах, по параметрам и разрешающей способности удивительно похожий на тот, что ныне установлен в Маунт-Паломарской обсерватории (Калифорния), - все это предусмотрено в романе, опередившем реальные возможности больше, чем на сто лет!

Интересны и предположения писателя об огромных материальных затратах, которые потребует космический перелет, и возможном международном сотрудничестве. Изобретательность и деловитость американцев стимулируется инициативой француза, а сам проект воплотился в жизнь, потому, что «Пушечный клуб» решил «обратиться ко всем государствам с просьбой о финансовом соучастии».

Самый живой отклик обращение встретило в России. «Россия внесла огромную сумму - 368 733 рубля. Этому не приходится удивляться, принимая во внимание интерес русского общества к науке и успешное развитие, достигнутое астрономией в этой стране благодаря многочисленным обсерваториям, главная из которых (подразумевается Пулковская обсерватория) обошлась государству в два миллиона рублей». Всего же на операцию «Колумбиада» было израсходовано - по калькуляции «Пушечного клуба» - 5 446 675 долларов! Сумма громадная, учитывая многократную девальвацию доллара за истекшие сто с лишним лет, но совсем незначительная по сравнению с реальной стоимостью осуществления программы «Аполлон»: 25 миллиардов долларов.

Великие прозрения и гениальные догадки высказывали в своих произведениях не только Жюль Верн, Александр Беляев, но и многие другие писатели-фантасты. Некоторые из их предсказаний сбылись, догадки подтверждены наукой, другие все еще ждут своего времени. Возможно, все эти писатели слегка противоречат друг другу, а многие из их суждений ошибочны, но их огромная заслуга заключается уже в том, что они подробно и достоверно изобразили полеты задолго до выхода человека в космос.

Ряд удивительных пророчеств Жюля Верна стали достоянием общества в его неопубликованном сочинении «Париж в XX веке», о существовании которого стало известно несколько лет назад. Рукопись романа была найдена случайно правнуком писателя, и это событие стало сенсацией.

Читателей романа, сочинённого в 1863 году, Ж. Верн силой воображения переносит в Париж 1960 года и подробно описывает такие вещи, об изобретении которых в первой половине XIX века никто и не догадывался: по улицам города движутся автомобили (правда, у Ж. Верна они работают не на бензине, а на водороде - для сохранения чистоты окружающей среды), преступников казнят при помощи электрического стула, а кипы документов передаются посредством прибора, очень напоминающего современный факс. Вероятно, эти предсказания показались издателю Этцелю чересчур фантастическими, а может, он счёл роман слишком мрачным - так или иначе, но рукопись была возвращена автору и в итоге затерялась среди его бумаг на полтора столетия.

В 1863 году знаменитый французский писатель Жюль Верн опубликовал в «Журнале для образования и отдыха» первый роман из цикла «Необыкновенные путешествия» - «Пять недель на воздушном шаре». Успех романа вдохновил писателя; он решил и впредь работать в этом «ключе», сопровождая романтические приключения своих героев всё более искусными описаниями невероятных, но тем не менее тщательно продуманных научных чудес, рождённых его воображением. Цикл продолжили романы «Путешествие к центру Земли» (1864), «С Земли на Луну» (1865), «20 000 лье под водой» (1869), «Таинственный остров» (1874) и т.д.

Всего Жюль Верн написал около 70 романов. В них он предсказал многие научные открытия и изобретения в самых разных областях, в том числе подводные лодки, акваланги, телевидение и космические полёты. Жюль Верн предвидел практическое применение электродвигателей, электронагревательных приборов, электрических ламп, громкоговорителей, передачи изображений на расстояние, электрической защиты зданий.

Замечательные сочинения французского писателя имели для многих поколений людей важный познавательный и воспитательный эффект. Так, в одной из фраз, высказанной фантастом в романе «Вокруг Луны» относительно падения снаряда на лунную поверхность, была заключена идея реактивного движения в пустоте, идея, впоследствии развитая в теориях К.Э. Циолковского. Неудивительно, что основоположник космонавтики не раз повторял: «Стремление к космическим путешествиям заложено во мне Жюль Верном. Он пробудил работу мозга в этом направлении».

ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЛУНУ

Космический полёт в подробностях, весьма близких к реальным, впервые был описан Ж. Верном в сочинениях «С Земли на Луну» (1865) и «Вокруг Луны» (1870). Эта знаменитая дилогия - выдающийся пример «видения сквозь время». Она была создана за 100 лет до того, как пилотируемый полёт вокруг Луны был реализован на практике. Но что поражает более всего, так это удивительное сходство между полётом вымышленным (у Ж. Верна - рейс снаряда «Колумбиады») и реальным (имеется в виду лунная одиссея корабля «Аполлон-8», который в 1968 году совершил первый пилотируемый полёт вокруг Луны).

Оба космических аппарата - и литературный, и реальный - имели экипаж, состоявший из трёх человек. Оба стартовали в декабре с полуострова Флорида, оба вышли на окололунную орбиту («Аполлон», правда, совершил вокруг Луны восемь полных витков, в то время как его фантастический «предшественник» - всего один).

«Аполлон», облетев Луну, при помощи ракетных двигателей вернулся на обратный курс. Экипаж «Колумбиады» решил эту проблему похожим способом, использовав реактивную силу… сигнальных ракет. Таким образом, оба корабля с помощью ракетных двигателей перешли на траекторию возвращения, чтобы опять-таки в декабре приводниться в одном и том же районе Тихого океана, причём расстояние между точками приводнения составляет всего 4 км! Размеры и масса двух космических аппаратов также практически одинаковы: высота снаряда «Колумбиады» - 3,65 м, вес - 5 547 кг; высота капсулы «Аполлона» - 3,60 м, вес - 5 621 кг.

Великий фантаст предугадал всё! Даже имена героев французского писателя - Барбикен, Николь и Ардан - созвучны именам американских астронавтов - Борман, Ловелл и Андерс…

Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известным фантазёром Ж.Верном. Он побудил работу мозга в этом направлении. Явились желания. За желаниями возникла.

Стремление к космическим путешествиям зало­жено во мне известным фантазёром Ж.Верном. Он пробудил работу мозга в этом направлении. Явились желания. За желаниями возникла деятельность ума. Конечно, она ни к чему бы не повела, если бы не встретила помощь со стороны науки.

Кроме того, мне представляется, вероятно, ложно, что основные идеи и любовь к вечному стремлению туда - к солнцу, к освобождению от цепей тяготения, во мне заложены чуть не с рождения. По крайней мере, я отлично помню, что моей любимой мечтой в самом раннем детстве, ещё до книг, было смутное сознание о среде без тяжести, где движения во все стороны совершенно свободны в безграничны и где каждому лучше, чем птице в воздухе. Откуда явились такие желания - я до сих пор не могу понять. И сказок таких, нет, а я смутно верил, и чувствовал, и желал именно такой среды без пут тяготения.

Может быть, остатки атрофированного механизма, выдохшихся стремлений, когда наши предки жили еще в воде и тяжесть ею была уравновешена - причина таких снов и желаний.

Конечно, она ни к чему бы не повела, если бы не встретила помощь со стороны науки.

Никогда я не претендовал на полное решение этого вопроса. Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчёт. И уже в конце концов исполнение венчает мысль. Мои работы о космических путешествиях отно­сятся к средней фазе творчества. Более чем кто-нибудь я пони­маю бездну, разделяющую идею от ее осуществления, так как в течение моей жизни я не только мыслил и вычислял, но и исполнял, работая также руками. Однако нельзя не быть идее: исполнению предшествует мысль, точному расчёту - фантазия.

Вот что писал я М. Филиппову, редактору «Научного обозре­ния», перед тем как посылать ему свою тетрадь (издана в 1903 г.): «Я разработал некоторые стороны вопроса о поднятии в пространство с помощью реактивного прибора, подобного ра­кете. Математические выводы, основанные на научных данных и много раз проверенные, указывают на возможность с помощью таких приборов подниматься в небесное пространство и, может быть, основывать поселения за пределами земной атмосферы. Пройдут, вероятно, сотни лет, прежде чем высказанные мною мысли найдут применение, и люди воспользуются ими, чтобы расселяться не только по лицу земли, но и по лицу всей Все­ленной.

Почти вся энергия Солнца пропадает в настоящее время бесполезно для человечества, ибо Земля получает в 2 (точнее в 2,23) миллиарда раз меньше, чем испускает Солнце.

Что странного в идее воспользоваться этой энергией! Что странного в мысли овладеть и окружающим земной шар беспре­дельным пространством…»

Все знают, как невообразимо велика, как безгранична Все­ленная.

Все знают, что и вся Солнечная система с сотнями своих планет есть точка в Млечном Пути. И самый Млечный Путь есть точка по отношению к эфирному острову. Последний же есть точка в мире.

Проникни люди в солнечную систему, распоряжайся в ней, как хозяйка в доме: раскроются ли тогда тайны вселенной? Нисколько! Как осмотр какого-нибудь камешка или раковины не раскроет ещё тайны океана… Если бы даже человечество овла­дело другим Солнцем, исследовало весь Млечный Путь, эти мил­лиарды Солнц, эти сотни миллиардов планет, - то и тогда мы сказали бы то же. И миллиарды эти - точка, и они бы не разоблачили всех тайн неба.

Давно ли было время, когда поднятие на воздух считалось кощунственным покушением и каралось казнью, когда рассужде­ние о вращении Земли наказывалось сожжением. Неужели и теперь суждено людям впадать в ошибки такого же сорта!

По-видимому, великий писатель так и не нашел разгадки мучившей его проблемы. Жизненный опыт человека, привыкшего к конкретному мышлению, противился умозрительной возможности движений в состоянии невесомости по собственной воле, хотя невесомость саму по себе он, как видно, не отрицал.

Еще при жизни Жюля Верна гений русской науки К. Э. Циолковский сформулировал принципы исследования мировых пространств реактивными приборами, изложил свои мысли о возможности проникновения человека в космос, об искусственном спутнике Земли, об условиях жизни при отсутствии тяготения.

"Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известным фантазером Ж. Верном, – писал Циолковский. – Он пробудил работу мозга в этом направлении. Явились желания. За желаниями возникла деятельность ума. Конечно, она ни к чему бы не повела, если бы не встретила помощь со стороны науки".

"Калужский мечтатель", оторванный от научных центров, разрабатывал в провинциальной глуши пионерские идеи "звездоплавания", но не мог предать их широкой гласности. Эту миссию возложил на себя известный популяризатор точных наук Я. И. Перельман, один из немногих энтузиастов, сумевших оценить в полной мере прозорливость старшего современника. В 1915 году он выпустил книгу "Межпланетные путешествия", столь же "преждевременную" в царской России, как и грандиозные замыслы Циолковского.

"Межпланетным путешествиям" Перельмана суждено было выдержать много изданий, донести гениальные идеи Циолковского до широкого круга читателей, воспламенить мечтою о "звездоплавании", подкрепленной научными доказательствами, сотни и тысячи юных умов, среди которых были и первые конструкторы советских космических кораблей.

А годом раньше Перельман поместил в популярном журнале "Природа и люди" (1914, № 24) научно-фантастический рассказ "Завтрак в невесомой кухне", написанный в качестве дополнительной главы к роману "Вокруг Луны".

Ученый поправляет писателя: "Подробно рассказывая о жизни пассажиров внутри летящего ядра, Жюль Верн упустил из виду, что пассажиры, как и вообще предметы внутри каюты, во все время путешествия были абсолютно невесомы! Дело в том, – продолжает автор, – что, подчиняясь силе тяготения, все тела падают с одинаковой скоростью; сила земного притяжения должна была, следовательно, сообщать всем предметам внутри ядра совершенно такое же ускорение, как и самому ядру. А если так, то ни пассажиры, ни остальные тела в ядре не должны были давить на свои опоры; уроненный предмет не мог приближаться к полу (то есть падать ), а продолжал висеть в воздухе; из опрокинутого сосуда не должна была выливаться вода и т. д. Словом, внутренность ядра должна была на время полета превратиться в маленький мир, совершенно свободный от тяжести".

Тем самым опровергается кеплеровская гипотеза "нейтральной точки". Невесомость наступает немедленно, как только снаряду сообщают космическую скорость (не менее восьми километров в секунду).

Произвольные движения внутри снаряда не вызывают сомнений, только "пассажирам" нелегко к ним приспособиться. На вопрос Л. Н. Толстого: "Можно ли в этой точке подпрыгнуть?" ответ однозначен: "Да, можно!"

Художественной популяризацией идей Циолковского с тех пор занимались многие фантасты (среди них – Александр Беляев), подробно и достоверно изобразившие состояние невесомости задолго до выхода человека в космос.

II. Впереди века

Фантастика устремлена к будущему. Изображенные Жюлем Верном "чудеса техники" всегда опережают действительность. События же отодвинуты в недавнее прошлое или происходят в то самое время, когда книга выходила в свет. Герои – современники автора, а их дела и свершения по условиям времени невозможны. Тем самым читатель соприкасается с будущим и находит его в настоящем.

Первая часть дилогии "С Земли на Луну" – полный юмора антивоенный памфлет – публиковалась в газете в 1865 году, вскоре после того, как в Соединенных Штатах закончилась четырехлетняя гражданская война. Герои романа, члены балтиморского "Пушечного клуба", не желают примириться с наступлением "мертвого сезона". "Неужели никогда не возникнут международные осложнения, которые позволят нам объявить войну какой-нибудь заморской державе!" – сокрушается математик Мастон. Но поскольку военные действия прекратились и новых пока не предвиделось, бравые артиллеристы, по предложению председателя клуба Барбикена, решают соорудить гигантскую "Колумбиаду" и сделать мишенью… Луну. Единственная цель выстрела – продемонстрировать успехи баллистики. Как мы помним, сумасбродному французу Ардану этого показалось недостаточно, и он выступает инициатором первого полета в космос.

Для науки нет ничего невозможного. "Рано или поздно такое путешествие будет совершено", – заявляет автор устами Ардана.

Трудно говорить о прогнозе, "рассчитанном" на сто лет. Речь может идти о догадках, вернее, о редкостной интуиции. Без преувеличения, гениальную интуицию Жюль Верн проявил в лунной дилогии, избрав полуостров Флориду местом старта алюминиевого цилиндро-конического "вагона-снаряда" с тремя пассажирами, заставив их испытать эффекты невесомости, увидеть обратную сторону Луны, вернуться по эллиптической орбите на Землю и упасть в Тихий океан, в четырехстах километрах от берега, где их вылавливает американский корвет.

Межпланетный фантастический поезд, летящий по трассе Земля – Луна. Роман "Вокруг Луны". Художник Э. Байяр.

Напомню общеизвестные факты. Корабли "Аполлон" стартовали с Восточного космодрома США (мыс Канаверал во Флориде, обозначенный на географической карте, приложенной к первому изданию "С Земли на Луну").

21 декабря 1968 года к Луне был направлен космический корабль "Аполлон-8" с космонавтами Фрэнком Борманом, Джеймсом Ловел-лом и Уильямом Андерсом. Первыми из людей они увидели, как Земля, постепенно уменьшившись, превратилась в одно из небесных тел. Спустя трое суток после старта, на высоте около ста тридцати километров над лунной поверхностью, корабль перешел на окололунную орбиту. Проделав восемь витков, космонавты включили маршевый двигатель и перевели корабль на трассу полета к Земле. 27 декабря кабина экипажа вошла со второй космической скоростью в земную атмосферу и после аэродинамического торможения опустилась на парашютах в заданном районе Тихого океана.

Все этапы полета к Луне, кроме высадки экипажа, были проделаны также "Аполлоном-9" (март 1969 г.) и "Аполлоном-10" (май 1969 г.). И, наконец, в июле 1969 года пилотируемый космический корабль "Аполлон-11" впервые совершил посадку на Луну. Советский космонавт К. П. Феоктистов так определил историческое значение этого полета:

"Думаю, что естественное стремление к самоутверждению свойственно не только отдельным людям, но и коллективам, и человечеству в целом. Высадка на Луну – это акт самоутверждения всего человечества… Но, конечно, значение высадки на Луну не исчерпывается одним только эмоциональным аспектом этого события. Я бы хотел подчеркнуть техническое и научное значение успешной высадки на Луну" ("Известия", 1969, 22 июля).

Успешное завершение программы "Аполлон" ознаменовалось полетом одиннадцатого и последнего пилотируемого корабля "Аполлон-17" (декабрь 1972 г.).