Проблема насилия и ненасилия в общественной жизни. Насилие и ненасилие

В статье ставится вопрос о том, что является более предпочтительным при разрешении проблем и конфликтных ситуаций в общественной жизни - насилие или ненасилие. Рассматриваются проявления насилия и ненасилия в различных областях общественной жизни, таких как политика, экономика, образование. Ключевые слова: насилие, ненасилие, ненасильственное сопротивление, экономическое насилие, власть, наказание, принуждение, непослушание.

Ignatieva I.F. (Russia, St. Petersburg) Violence and nonviolence in politics, economics, education Abstract. The author reveals the philosophical nature of violence, stop their attention on the question of the effectiveness of violence and nonviolence. The article raises the question of what is more preferable in the resolution of problems and conflict situations in public life - violence or non-violence. Examines violence and nonviolence in various areas of public life such as politics, economy, education. Keywords: violence, nonviolence, nonviolent resistance, economic violence, power, punishment, coercion, disobedience.

Проблема насилия имеет глубокую философскую природу. В литературе данная проблема ставится в основном в отношении власти. Поскольку власть проникает во все стороны жизни человека в социуме, то проблема насилия приобретает достаточно широкий спектр своего проявления. Различные аспекты насилия имеют место в политике, экономике, в сфере образования. Этимологии слова «насилие» означает применение силы. Власть как насилие - это и проблема политической философии, философской антропологии, права, этики и проч.

Философское понимание насилия особенно важно в контексте современного российского общества. Насилие проявляется как философская и глобальная проблема. Тесно связано с понятием «насилие» понятие «революция». Актуальна проблема государственного насилия, которое трактуется и как форма насилия, и как форма ограничения насилия. Особенным аспектом проявления насилия в современном обществе является террор. Террор (от лат. terror - страх, ужас) понимается как систематическое, всеобъемлющее насилие, как один из способов насилия. Конечно, невозможно остановиться на всех проблемах насилия в рамках одной статьи. Остановим своё внимание на вопросе эффективности насилия.

Что является более предпочтительным при разрешении проблем и конфликтных ситуаций в общественной жизни - насилие или ненасилие? Остановимся на некоторых аспектах этой проблемы. Отдельно стоит проблема насилия и ненасилия в геополитическом аспекте. Политологи рассматривают современную геополитическую ситуацию как глобальный геополитический конфликт. Здесь столкнулись интересы глобального лидера (США) и России, которая не согласна с ролью только регионального лидера.

Глобальный геополитический конфликт включает в себя не только традиционную военно-политическую, но и геоэкономическую, этноконфессиональную, ценностно-культурную составляющие. Главным направлением глобального геополитического конфликта выступает геоэкономическая конкуренция государств: борьба за ресурсы, рынки сбыта, инвестиции и технологические инновации (по Б.А. Исаеву) .

Однако в сегодняшнем мире силой ничего не решишь, геополитику насилия, давления и захвата заменила геополитика влияний (по Б.А. Исаеву) . Методы влияний серьёзно изменились. На смену прямому давлению и вооружённому захвату пришли влияния информационные, экономические, спортивные, туристические (по И.Ф. Игнатьевой) . Непосредственно проблему ненасилия развивал известный религиозный и политический деятель М.К. Ганди.

Философия Ганди восходит к истокам индийской культуры и ментальности народа. Идея ненасилия лежит в основании мировых религий: христианства, мусульманства, буддизма. Главная идея философии Ганди (идея ахимсы) вытекает из пантеистической онтологии древнеиндийской философии и связана с идеей вечного перерождения, эволюции жизни и сознания. Дословно ахимса означает неубийство. Джайнисты, например, специально одеваются в белые одежды, чтобы не повредить ни одному насекомому. Ахимса означает ненасилие, отсутствие гнева и ненависти. В гандизме она проявляется не только в непричинении вреда живым существам, а в политическом и социальном ненасилии.

Идея ненасилия последовательно проводится мыслителем в его политическом учении и этике и выливается в социально-политическую практику. Одно из важнейших понятий политической концепции Ганди - сатьяграха - означает ненасильственную борьбу за независимость. Эта борьба проявляется в двух формах - несотрудничества и гражданского неповиновения. Человек, постигший суть сатьяграхи и применяющий этот метод борьбы на практике, - это человек, понимающий силу любви. Принципиальное ненасилие означает отказ от насилия физического, психологического, идеологического.

Доктрина сатьяграхи как ненасилия давно практиковалась святыми и йогами на индивидуальном уровне, Ганди превратил её в универсальную социальную и политическую философию, применимую в национальном масштабе (по И.Ф. Игнатьевой) . В целом концепция Ганди основана на принципах любви, милосердия и служения человечеству. Зададимся вопросом: была ли достаточно эффективна ненасильственная политическая деятельность Ганди и насколько приемлемы его методы борьбы в современном обществе? Ганди разработал концепцию движения общественного протеста - ненасильственное сопротивление (сатьяграха) и впервые применил её в 1893 году в качестве средства борьбы за гражданские права индийцев. В 1907 году Ганди организовал первую кампанию гражданского неповиновения, чем привлёк общественное мнение Европы и Америки к проблеме индийских эмигрантов в Африке.

Результатом второй кампании в 1913 году было принятие южноафриканскими властями законов, облегчавших положение его соотечественников. В качестве инструментов политической борьбы против расовой дискриминации использовались разные формы гражданского неповиновения: мирные демонстрации, сидячие забастовки, голодовки и проч. После Первой мировой войны в Индии, как в одной из колоний Британской короны, была проведена реформа по ужесточению политического режима в стране (билль Роулетта). Введена жёсткая цензура, создана тайная полиция, военно-полевые суды. Власти могли арестовать и заключить в тюрьму без суда любого заподозренного в нелояльности. Ганди организовал сатьяграху за отмену билля.

Данная кампания, в отличие от южноафриканской, была организована с использованием такой политической силы, как Индийский национальный конгресс (ИНК). Ганди предложил провести всеобщий хартал: всё население Индии должно оставить на один день свои занятия, превратив его в день поста и молитвы. Сегодня часто под харталом понимается забастовка. Хартал же - это традиционное молитвенное и ритуальное воздержание от деловой активности, подкреплённое постом. Хартал используется в индивидуальной этической практике для самоочищения. Поскольку борьба священна, Ганди предложил перед её началом очистить свой ум от суетных мелочных мыслей, приобрести внутренний психологический настрой, настроиться на страдание, на самоограничение. В результате хартала одновременно закрылись предприятия, базары, государственные учреждения. Хартал стал сигналом к кампании гражданского неповиновения (сатьяграха). 6 апреля 1919 года реально же вся Индия не вышла на работу.

Страна была парализована, экономическое воздействие этой акции было огромно. Однако в конечном счёте борьба вылилась в беспорядки, в стране вспыхнули бунты. Народ не был готов к мирной сатьяграха, Ганди переоценил его возможности. Было пролито много крови, Ганди приносит публичное покаяние за то, что призвал массы на борьбу, когда они не готовы к ненасильственным действиям. Народные массы в Индии и в дальнейшем понимали идеи Ганди о ненасилии и гражданском неповиновении довольно превратно, стремясь лишь не допускать убийства кого бы то ни было, в остальном преобладало насилие.

В целом же программы Ганди о несотрудничестве с властями работали достаточно успешно. В конечном счёте Индия приобрела независимость, хотя и ценой разделения страны. Применимы ли методы ненасилия в современной экономике? Экономическое насилие последовательно обосновано марксистской теорией эксплуатации. Современная экономика также

отличается высоким уровнем агрессии и насилия. В частности, теневая экономика является фактором, порождающим криминогенное состояние. Вместе с тем ненасилие в смысле договора и соглашения между людьми в процессе купли-продажи лежит в самой сущности экономической деятельности. Любая сделка, чтобы состояться, должна разрешиться путём компромисса. Невидимая рука рынка заставляет людей договариваться.

Конечно, обман, конкуренция есть всегда, но принципы этики, корпоративной социальной ответственности, партнёрства и сотрудничества всё больше становятся неотъемлемой частью цивилизованного бизнеса. В образовании имеют место различные аспекты проявления насилия и ненасилия, начиная от репрессивной природы рациональности самой по себе до разнообразных элементов насилия в самом учебном процессе, причём как в отношении ученика, так и в отношении учителя. Понятия «дисциплина», «принуждение», «взыскание», «требовательность», «подавление», «наказание», «террор» фиксируют разные стороны проявления и степени насилия. От более мягких форм насилия (требовательность, дисциплина) до таких крайних, как террор, простирается спектр социальных характеристик этого понятия, и в какой то степени каждый из них имеет отношение к образовательному процессу.

Границы различий столь велики в силу самой ёмкости и многосторонности образования. Одно дело - усвоение знания, другое - социальные отношения, индивидуальная деятельность и личностные проявления при её осуществлении. Обратимся к отдельным социальным сторонам проявления насилия в образовании. Образование представляет собой процесс передачи знаний из поколения в поколение через публичные официальные институты и через непубличные формы воспитания и образования в семье. В публичных формах (школа, вуз) доминирует рациональное воздействие, в семье преобладают воспитательные формы передачи знания, носящие частный, подчас интимный характер. Исторически образование восходит к ритуальной жизни рода. Оно происходит из процесса подготовки отдельного индивида к инициации, означающей весьма значимый переход человека из состояния детства во взрослое состояние.

Образовательный процесс означал, прежде всего, подготовку к взрослению, и хотя человек продолжал пополнять свои знания на протяжении жизни, основное образования получал в молодом возрасте. В этом смысле образование всегда проявляется как специфическая форма взаимодействия поколений. Насилие в образовании изначально проявляется как форма «войны» поколений. Узаконенное насилие имеет вектор движения от старшего (отца, учителя, старейшины) к младшему, и поэтому элементы насилия в этом направлении обычно воспринимаются как достаточно естественные. Даже современные формы образования более терпимы к насилию, идущему со стороны учителя, но не наоборот. Однако насилие со стороны ущемлённого молодого человека тоже имело место всегда, хотя и воспринималось как более ущербное проявление.

В архаическом обществе отношения соперничества за мать, т.е. объект формальным образом отведённый отцу и самым строгим образом запрещённый сыну, иногда заканчивались отцеубийством. «Отцеубийство - это учреждение насилия между отцом и сыном, низведение отношений «отец - сын» к конфликтным «братским» отношениям» (по Р. Жирару) . Насилие - это всегда стремление к разрушению различия. И как отцеубийство или инцест - предельные формы насилия в древнем обществе - являются разрушением главных различий внутри семьи, насилие, направленное против учителя, - это разрушение важного социального различия, имеющего оттенок насилия против отца, против представителя старшего поколения.

Насилие - слишком общий процесс. Применительно к системе образования эта проблема тематизируется как проблема применения наказания. Наказание в современном образовании - неразработанная проблема. Методы наказания в истории чрезвычайно разнообразны. Система наказания простирается от физического воздействия на тело ученика до словесного выговора, замечания, постановки на вид. Существуют публичные методы наказания и более латентные. Страх наказания всегда более связан с публичными методами.

В этом смысле весьма показательны рассуждения Н. Лумана о коммуникативной природе власти. Нас интересует, прежде всего, проявление власти в сфере образования. Казалось бы, насилие предполагает власть. Однако, если понимать власть как генерализацию определённых кодов и коммуникативную процедуру, то возникает совершенно противоположный вывод. Насилие означает отсутствие власти. Власть описывается в концепции Н. Лумана как код, регулирующий условия трансляции селективности (принятие решений) и приписывание соответствующих мотивов, то есть власть есть управляемая кодом

коммуникация . Власть - символически генерализированный код, в соответствии с которым могут формироваться ожидания. Факты успешного разрешения конфликтных ситуаций откладываются в памяти, в истории системы, превращаясь в нормы и генерализируясь как ожидания. Коммуникативное обращение к власти означает обращение к символам, накладывающим на стороны нормативные обязательства. В результате действия власти возможен и необходим селективный выбор определённых решений, определённого поведения, мотивированный и со стороны источника власти, и со стороны подчинённого властному воздействию. «Власть поэтому следует отличать от принуждения к какому-либо конкретному действию.

У того, кто подвергается принуждению, возможности выбора сводятся к нулю. В своём крайнем варианте принуждение сводится к применению физического насилия и тем самым подмене собственными действиями действий других людей, которые власть не в состоянии вызвать» . Если учитель в образовательном процессе действительно имеет власть, то её действие на учеников проявляется автоматически через символические процедуры, закодированные в системе отношений «учитель - ученик». Если действие символических опосредований по какой-либо причине нарушается и в процессе обучения используется некоторое физическое, в широком смысле, насилие, то это означает девальвацию власти учителя по отношению к ученику и деформацию самого этого социального кода коммуникации. Насилие как принуждение опосредует отношения символического уровня и уровня органического, и в ситуации применения физического насилия власть как таковая практически сведена к нулю.

Поэтому физическое насилие не может рассматриваться как просто «последнее средство» власти, скорее к насилию прибегают ввиду её недостатка. Наказывают, как правило, за определённую провинность. Каковы же правила, критерии, тарификация вины? В образовательном процессе эти критерии специфичны и связаны, прежде всего, с тем, как усваивается определённый набор знаний. При этом выбор зависит от учителя, так, по крайней мере, это воспринимает ученик. Мера необходимости усвоения именно данного куска материале не всегда осознаётся учеником. Материал может казаться скучным, неинтересным, необязательным, и поэтому необходимость его усвоения воспринимается в определённом смысле как насильственная процедура. Неусвоенный материал и плохая оценка его со стороны учителя могут вызывать недовольство собой, чувство вины, но не понятно перед кем: то ли перед учителем, то ли перед самим собой. Другой аспект провинности связан с поведением ученика во время учебного занятия. Невнимание к слову говорящего воспринимается со стороны учителя как непослушание. Возникает ещё одна бинарная оппозиция властного отношения «послушание - непослушание».

Более серьёзные нарушения дисциплины в учебном процессе означают неуважение к его личности. Следует иметь в виду, что проявления детской недисциплинированности не всегда могут характеризоваться в этих категориях, часто они просто означают признаки игры (игра «Извести училку»). Современное образование преподносит нам многочисленные примеры насилия, идущие не от учителя к ученику, а от ученика к учителю. В таких условиях ненасилие в современном образовании практикуется недостаточно. Позитивные действия мирно настроенного учителя часто сталкиваются с агрессивным поведением учеников.

В целом можно сделать вывод о том, что в социальной деятельности применяются как насилие, так и ненасилие. При этом и то и другое, реализуясь в различных областях общественной жизни, таких как политика, экономика, образование, могут быть достаточно эффективны от социальных целей. Тем не менее более предпочтительным при разрешении проблем и конфликтных ситуаций в общественной жизни является ненасилие.

Список источников и литературы

1. Введение в политическую теорию. Учебное пособие / Под ред. Б. Исаева. - СПб.: Питер, 2013. - 432 с.

2. Исаев Б.А. Политология. 5-е изд. - СПб.: Питер, 2005. - 173 с.

3. Исаев Б.А. Геополитика: Учебник для вузов. Стандарт третьего поколения. - СПб.: Питер, 2016. - 494 с.

4. Игнатьева И.Ф. Динамика мировых туристских потоков в геополитическом аспекте // Вестник Национальной академии туризма. 2011. №2 (18). - С. 12-15.

5. Игнатьева И.Ф. Многомерность туризма: философский, экономический, политический аспекты // Вестник СПбГУ. Философия и конфликтология. - 2017. Т. 33. Вып. 3. - С. 307-315.

6. История политических учений: Учебник для академического бакалавриата / Под ред. А.К. Голикова, Б.А. Исаева. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Изд-во «Юрайт», 2017. - 438 с.

7. Жирар Р. Насилие и священное. - М., 2000. - 238 с. 8. Луман Н. Власть. - М., 2001. - 249 с.

Игнатьева И.Ф. (Россия, г. Санкт-Петербург)

Актуальность данной проблеме придают широкое распространение насилия, разрушительные последствия его применения. В 1992 г. по оценкам зарубежных аналитиков на планете сохранилось 73 «горячих точки», которые угрожали региональной и международной безопасности; в 25 странах шли войны или вооруженные конфликты, в 24 - наблюдался рост напряженности.

Политическое насилие - это физическое принуждение, используемое объектами политики в качестве средства овладения, применения, распределения и защиты власти, прежде всего государственной. Насилие отличается от других средств власти следующими особенностями. Оно имеет низкий созидательный потенциал. В период социальных преобразований насилие служит средством их защиты от внешней угрозы, нейтрализации или устранения политических противников, но не может подменить самих реформ, нацеленных на создание определенных социальных, экономических и политических структур и отношений.

Однако уровень нравственного сознания и сохранения несправедливости в современном мире пока еще ограничивает возможности вытеснения насилия из политической жизни. Насилие относится к числу дорогостоящих политических средств. Его использование связано с большими человеческими жертвами и разрушениями материальных ценностей, его трудно контролировать.

Актами насилия являются использование в политических целях вооруженных сил, террор, убийство, избиение, принудительные задержания, пытки, взрывы, поджоги зданий, порча имущества, средств коммуникации и т. д. По формам проявление насилия подразделяется на уличные беспорядки, бунты, восстания, гражданские и другие войны, репрессии, вооруженные конфликты международного характера и терроризм. По своему предметному со¬держанию насилие в политике включает помимо собственно политических актов военное, духовное (психологическое, идеологическое), административное, судебное насилие.

В Европе значимость таких действий признавалась в древнегреческом и древнеримском стоицизме, они начинаются в период раннего христианства. В средние века практику ненасилия исповедовал и осуществлял ряд монашеских органов. В XVIII в. принцип ненасильственных действий получил освещение в философских трудах Вольтера, Руссо, Канта, Локка. В XIX в. значимость этого принципа обосновалась социалистами-утопистами, христианскими социалистами.

В Новейшее время принципы ненасилия в политике нашли наиболее полное выражение в учении о непротивлении злу насилием Л. Толстого и в принципах ненасильственных действий в политической сфере М. Ганди. Большой вклад в концепцию ненасилия внесли Ф. М. Достоевский, Г. Торо.

М. Ганди выводит ненасилие из чисто религиозной или нравственной среды, лишь опосредованно влиявшей на политические процессы, и переводит его в плоскость самой политики. У Ганди ненасилие выступает уже не как отказ от борьбы, а как одна из форм борьбы, причем, быть может, как самое эффективное средство борьбы с насилием. Для М. Ганди недостаточно личного самосовершенствования, его конечной целью является усовершенствование мира, преобразованного средствами любви и уважения к человеку. С опорой на ненасильственные действия Ганди организовал широкое социально-политическое движение за освобождение Индии от колониальной зависимости, хотя сам стал жертвой террора.

В представлении Толстого зло имеет своего рода цепную реакцию: раз возникнув, оно порождает ответные действия, которые, даже будучи оправданными, как правило, не удерживаются в рамках справедливости, порождают новое зло, причем в еще больших масштабах, чем прежнее. И так происходит до бесконечности - до всеобщей катастрофы. Поэтому единственным средством остановить этот разрушительный процесс является решимость воздержаться от возмездия за причиненное зло. В учении Толстого своеобразно переплетаются евангелические христианские идеи с традиционным подходом восточных религий. Принцип ненасильственного действия как мотив, идейное течение в формулировке «непротивиться злу» проявился в социальной философии Л. Толстого, так и не нашедшей широкого политического резонанса в России.

Ф. М. Достоевский пытался решить в своих произведениях проблему нравственной недопустимости насилия. В Америке писатель и философ Г. Торо (1817- 1862) обосновывал использование ненасильственных действий в политике применительно к конституционному государству. Ненасилие доказало свою политическую эффективность в борьбе за достижение независимости Индии, против расовой дискриминации в 1960-е гг. в США, в свержении режима Ф. Маркоса на Филиппинах и т. д.

К. Маркс, Ф. Энгельс, В. Ленин, И. Сталин подвергали критике учение о ненасилии, пацифистские концепции, осудили их как социально вредные утопии, сбивающие угнетенные массы с единственно верного, по их мнению, пути решительной революционной борьбы за социальную справедливость.

Проблема ненасилия сама по себе остается неоднозначной. В этой концепции есть здравое зерно, привлекавшее к ней внимание прогрессивной общественности едва ли не на всем протяжении развития человечества. Но ей свойственны и противоречия, односторонность, своего рода отстраненность от непростых реалий современного мира. Деятельность Мартина Лютера Кинга, А. Д. Сахарова выявила значимость данного принципа, проявившегося в столь разно¬родных точках земного шара.

Принцип ненасильственных действий в современной политике становится преобладающим - хотя и не единственным - вопреки вспышкам воинствующего национализма, политического терроризма, агрессии. Его конкретизация в реальных политических действиях конца XX в. - важное свидетельство приоритета общечеловеческих ценностей, характерных для политического мышления.
Л. Толстой, А. Швейцер видят выход из кризиса цивилизации прежде всего в индивидуальном моральном совершенствовании каждого человека в духе ненасилия и любви ко всему живому.

Общественный прогресс бессмыслен без нравственного процесса, последний должен опережать технический прогресс. Основное содержание нравственного прогресса - формирование ненасильственных отношений. Использование насилия властью обесценивает ее и делает нелегитимной в глазах подданных. Подобный взгляд на вещи имеет много общего с концепцией ненасильственного сопротивления М. Ганди и Л. Кинга, идеями В. Гавела о «власти безвластных», которые были широко распространены в Чехословакии во время так называемой бархатной революции, покончившей с коммунистическим режимом в 1989 г.

Сторонники этого философского направления делают различия между силой и насилием. Они признают за властью наличие силы, но считают, что его проявление должно быть строго регламентировано, иметь определенные правовые толки. Однако ограничивать власть только правовыми рамками недостаточно, и она должна быть еще морально ответственна за применение силы. Сильная власть способна соотносить свою силу с моральной ответственностью ее применения.

Проблемы войны и мира
Со времен появления письменной истории человечества (около 2500 лет тому назад) последнее пережило примерно 1600 вооруженных конфликтов. По некоторым подсчетам, за последние 5600 лет велось более 14500 войн, т. е. по 2,6 войны в год. Но никто не подсчитывал, сколько было мирных лет.

В истории впервые «человеческими» глазами на войну взглянул Фукидид. Геродот писал о ней с точки зрения божественного промысла, а Фукидид различал причины и повод войны, пожалуй, он впервые поставил вопрос о связи войны с политикой. Платон и Аристотель рассматривали войну как «часть искусства политического». Л. Морган, Ф. Энгельс указывали, что первобытные войны не имели политического содержания. Они были определенной стороной производственной, трудовой деятельности, самой жизни, об¬раза жизни. Война как социально-политическое явление возник¬ла, когда появилась политика, а вместе с ней и государство.

Чем больше войны охватывали мир, тем сильнее проявлялась потребность в глобальном мирном устройстве. Прудон отмечал, что война и мир составляют непременные условия жизни народов: мир предполагает войну, война предполагает мир. Основатель позитивизма О. Конт обосновал мысль о том, что в его время войны стали анахронизмом, наступила эпоха, когда серьезные и продолжительные войны должны полностью исчезнуть у лучшей части человечества. Люди должны иметь возможность жить, чтобы делать историю, писал К. Маркс, а вот эту возможность у них как раз отнимает война. Поэтому уже в конце XIX в. Ф. Энгельс пришел к выводу, что современная ему война исчерпала свои созидательные возможности и не может служить интересам прогресса.

Любая война начинается задолго до ее объявления. Ей пред¬шествует идеологическая и психологическая обработка населения официальными пропагандистскими структурами, внушающими народу мысль о необходимости и неизбежности грядущей войны. Объявляя свои цели благородными и справедливыми, а цели потенциальных противников - низменными и корыстными, пропаганда каждой из сторон - участниц будущей войны закладывает в сознание своего народа образ врага, воскрешая старые обиды и выискивая новые, на которые можно опереться в современной ситуации. Психология «свой-чужой» в кризисный период обостряется до предела, проходя путь от высокомерно-пренебрежительного отношения до полного неприятия иной культуры, носителем которой является враг.

В понимании немецкого военного теоретика Карла фон Клаузевица (1780 - 1831) война не есть самостоятельное, не зависящее от общественного развития явление, она представляет собой политический акт, серьезное средство для достижения полити¬ческой цели. Она вытекает из политического положения и вы¬зывается лишь политическими мотивами. Данное Клаузевицем знаменитое определение войны гласит так: «Война есть не что иное, как продолжение государственной политики иными средствами».

В политологии война определяется как организованная вооруженная борьба между социальными классами, нациями, народами или государствами. Переход социального конфликта в стадию вооруженной борьбы выражается в том, что каждая из сторон стремится силой оружия навязать свою волю противнику, для чего наносит разрушительные удары по его людскому и материальному потенциалу. Как правило, для достижения поставленных в войне целей вооруженное насилие дополняется также экономическими, дипломатическими, идеологическими и другими средствами давления.

Война влияет на изменение целей и задач политики; испытывает жизнестойкость и жизнеспособность конкретной социально- политической системы; вызывает изменения во всех сферах жизни общества, обостряет протекающие в них процессы, переводит общество в новое качественное состояние.

Война - социальное явление, представляющее собой одну из форм разрешения общественных противоречий между государствами, народами, нациями, классами и социальными группами средствами вооруженного насилия. Сущность войны заключается в том, что она является подлинным орудием политики, ее продолжением насильственными средствами. Политика определяет направленность и характер подготовки государства или коалиции государств к войне, формулирует цели и задачи войны, определяет ее средства, направляет материальную подготовку к войне и т. д.

Как форма социального конфликта война сопровождает всю историю развития мирового сообщества. Наша эпоха также не составляет исключения, ее облик определялся в значительной мере вооруженными столкновениями, в том числе двумя мировыми вой¬нами. Вообще же за последние пять с половиной тысяч лет в мире состоялось примерно 14,5 тыс. больших и малых войн, в ходе которых погибло, умерло от голода и эпидемий свыше 3,6 млрд. человек.

Империализм принес народам планеты две страшные мировые войны. В первой мировой войне участвовали 33 страны с населением в 1,1 млрд. человек (около 62 % тогдашней численности человечества). Так называемые безвозвратные людские потери составили 25 млн. человек, в т.ч. 9,5 млн. погибших на поле боя, 0,5 млн. - от бомбардировок, 10 млн. - от голода и эпидемий.

Во второй мировой войне участвовали 62 страны с населением 1,7 млрд. человек (свыше 78 % всего населения Земли на тот период), безвозвратные потери достигли 55 млн. человек. На ноле боя погибло 27 млн. военнослужащих, в тылу от бомбардировок - 1,5 млн., в концлагерях - 11 млн., в партизанской борьбе более 2 млн., от голода и эпидемий 1 млн. человек. Безвозвратные потери нашей страны во второй мировой войне оцениваются теперь в 27 млн. Раньше они оценивались в 20 млн., и поскольку цифра по СССР пересмотрена в сторону увеличения, то должна быть пересмотрена и общемировая. Безвозвратные потери в 87 млн. только за две мировые войны.

Как показывает исторический опыт, особой ожесточенностью и жестокостью характеризуются гражданские войны. В своем исследовании войн К. Райт пришел к выводу, что из 278 войн, имевших место в период с 1480 по 1941 г., 78 (или 28 %) являлись гражданскими. А в период 1800-1941 гг. одна гражданская война приходилась на три межгосударственные войны. По данным германских исследователей, за период с 1945 по 1985 г. в мире произошло 160 вооруженных конфликтов, из которых 151 приходится на страны третьего мира. По их подсчетам, за этот период только 26 дней мир был свободен от какого-либо конфликта. Общее число погибших в этих конфликтах составило от 25 млн. до 35 млн. человек.

В целом можно сказать, что количество классических межгосударственных войн фактически уменьшается, в то время как число внутригосударственных конфликтов и войн возрастает. С 1945 по 1982 г. в Азии, Африке и Латинской Америке произошло 148 «малых войн». По мере того, как угроза глобальной войны отходит на второй план, становится все более явственнее то, что мир вступает в пору «малых войн» и региональных конфликтов. Военные операции США «Буря в пустыне», «Лис в пустыне» против Ирака (1990-1991, 1997-1998 гг.), операции НАТО в Боснии и Герцеговине, применение военной силы против боснийских сербов (1993 - 1995, 1999 гг.) война в Югославии подтвердили реальность силового решения в международных спорах.

Новый тип войны - это война эпохи информационного империализма - колониализма, где дестабилизация и «хаос в управлении» того или иного государства осуществляется сознательно и целенаправленно. Технологии, этапы новой войны с упором на информационный колониализм закладывались с момента победы большевиков в 1917 г., обрели четкие директивы СНБ (США) 1942 - 1945 гг., начиная со знаменитой инструкции 2001 от 17 декабря 1945 г. А. Даллеса по уничтожению новыми средствами самого непокорного на земле народа. Затем были директивы СНБ 1948-1951, 1957, 1968, 1980-х гг., где сочетание всех средств новой войны было доведено до открытого вмешательства на всех уровнях во внутренние дела стран Восточной Европы, СССР, Кубы, КНДР и др. В 1995 г. Клинтон скажет: «Расшатав идеологические основы СССР, мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке».

Отказ от глобальной военной и идеологической конфронтации, заявления о прекращении «холодной войны» и начале эры партнерства не привели к радикальным» изменениям в арсенале средств разрушения межгосударственных, национально-этнических, религиозных и иных противоречий, не исключили войну из этих арсеналов. Признавая на словах приоритет политических аргументов, ведущие государства Запада на деле продолжают совершенствовать военно-силовые средства, делают на них ставку в достижении своих политических целей в определяемых по собственному усмотрению «зонах жизненно важных интересов». Наиболее показательным свидетельством неизменности подхода ряда ведущих западных государств к войне как продолжению политики иными, насильственными средствами, является решение о расширении военного блока НАТО на восток.

НАТО продолжает наступать и расширяться. Более того, очередь на вступление уже расписана на много лет вперед - вступления в НАТО уже ожидают Эстония, Латвия, Литва, Болгария и Румыния. По данным социологических опросов 76 % жителей стран - членов Североатлантического альянса потенциально готовы к войне с нами, так как считают, что НАТО должна расширяться несмотря на мнение России.

Ракетно-ядерное оружие в определенной степени разорвало связь между политикой и войной, сделало устаревшей парадигму военно-политической конфронтации между великими державами, поскольку разумная политика, призванная реализовать на международной арене национальные интересы, не может допускать применения ядерного оружия, обладающего чудовищной силой разрушения.

Появление ядерного и термоядерного оружия и средств, его доставки довело роль и место войны в жизни цивилизации до ее логического конца. Возникла настоятельная необходимость, чтобы законы нравственности, которыми должны руководствоваться простые люди во взаимоотношениях между собой, стали законами международного права.
1. Мир характеризуется отсутствием войны. Война и мир одновременно существовать не могут: либо война, либо мир. В годы «холодной войны» между СССР и США не было войны, однако данное состояние можно назвать перемирием, мирным сосуществованием, но отнюдь не миром. Хотя вечный мир есть, может быть, недосягаемый идеал, но это идеал, к которому стремится человечество в своем развитии и к которому оно может и должно приближаться. Приходится с сожалением констатировать, что к этому идеалу на пороге XXI в. мы если и приблизились, то ненамного.

2. Мир - это отсутствие вооруженного насилия, которое на международной арене наиболее часто выступает в форме войны; такое состояние, между государствами и их союзами, которое полностью исключает вооруженное насилие из практики межгосударственных отношений.

3. Мир - это такое состояние в отношениях между государствами, которое, не содержит в себе противоречий, являющихся возможной причиной следующей войны.
Периоды отсутствия вооруженного противоборства в истории цивилизации нельзя с полным основанием назвать периодами мира, ибо в это время шла усиленная подготовка к новой войне, оставались противоречия, являющиеся неизбежным источником новой войны.

Мир как состояние мирового сообщества может быть достигнут путем достижения приемлемого баланса интересов субъектов международных отношений, который исключает наличие противоречий, могущих привести к войне.

Ленинские принципы мирного сосуществования произвели переворот во всей существовавшей многие десятилетия буржуазной системе международных отношений. Постоянно возраставшая мощь мирового социализма, внедрение им в отношения с государствами с различными общественными системами принципов мирного сосуществования позволили прервать сложившееся веками представление, что мир - это лишь передышка между вой¬нами ради раздела, а затем и передела мира в интересах капиталистических хищников.

Еще на II конгрессе I Интернационала (сент. 1867 г.) была вынесена резолюция, в которой говорилось: «Мир, являясь первым условием всеобщего благосостояния, должен быть в первую очередь закреплен порядком вещей, не допускающим более деления общества на два класса, из которых один эксплуатирует другой».

Политика является тем общим, что соединяет войну и мир в целостную систему, раскрывающую формы взаимоотношений между государствами.
1. Мир является продолжением и результатом политики государства на международной арене. От социальной направленности этой политики, ее субъектов в конечном счете зависит и наступление мира, и характер этого мира. То есть мир есть продолжение именно той политики, которая велась противниками до и в ходе войны.
2. Важнейшей характеристикой и чертой мира во взаимоотношениях государств является его правовое закрепление в договорах, соглашениях и т. д. Вне договорной основы, регламентирующей характер и способы взаимоотношений между странами, не существует правовой основы для мира.

Поскольку Устав ООН безоговорочно запрещает обращение государств к войне как средству разрешения международных споров, постольку вооруженное нападение, совершенное им с соблюдением требований Третьей Гаагской конвенции 1907 г. об объявлении войны, не становится от этого правомерным. Само объявление войны, даже не сопровождаемое открытием военных действий, должно рассматриваться как неправомерный акт, как угроза вооруженного нападения.

Принцип мирного разрешения международных споров, закрепленный в Уставе ООН, является одним из основных принципов современных международных отношений. Устав ООН обязывает государства разрешать свои споры мирными средствами. Стороны могут передать свои споры для мирного разрешения в Совет Безопасности (п. 1 ст. 37, ст. 38), Генеральную Ассамблею (п. 2, ст. 11) и Международный Суд (п. 3 ст. 36 Устава ООН и п. 1 ст. 36 Статута Суда). В отдельных случаях Совет Безопасности и Генеральная Ассамблея могут поручать Генеральному секретарю ООН выполнение некоторых посреднических функций под строгим контролем указанных политических органов ООН.

В современных условиях все отчетливее вырисовывается ряд тенденций, свойственных западной военной политологии.
1. Она содержит концептуальные положения тех ученых, которые, оценивая бесперспективность военной конфронтации в международных отношениях, выступают за приоритетность решения конфликтов политическими средствами (Ч. Осгуд, Р. Макнамара, X. Бете, Ч. Моснос, Р. Стилвелла).
2. Эта тенденция проявляется в идеях, обосновывающих необходимость прекращения наращивания вооружений и заключения между Востоком и Западом соответствующих соглашений.

Современные зарубежные военно-политологические концепции по своему содержанию представляют два направления: реалистическое и неоконсервативное. Четко наметилась эволюция взглядов представителей реалистической концепции в сторону гуманизации их содержания по кардинальной проблеме современности - проблеме войны и мира. Мысли о войне часто возникают в умах людей. Поэтому в сознании людей следует укреплять идею защиты мира. Эти слова открывают Устав ЮНЕСКО, подписанный в Лондоне в ноябре 1945 г. Мир созидается ежедневно и созидается усилиями каждого. Мир - это установка, выработанная образованием, наукой и культурой, которая дает каждому человеку способность действовать по совести.

Насилие – это общественное отношение, в ходе которого одни индивиды (группы) с помощью внешнего принуждения, представляющего угрозу жизни, подчиняют себе других, их способности, производительные силы, собственность . В этом определении подчеркивается социальный характер насилия, тот факт, что оно применяется во всех сферах общественной жизни – экономической, политической и духовной. Его субъектами и объектами могут быть отдельные личности, классы, группы людей, а также нации и государства.

Социальное насилие можно условно подразделить на два вида:

- прямое насилие , которое сопровождается непосредственным применением силы (война, политические репрессии)

- косвенное (скрытое)насилие, когда непосредственное использование силы отсутствует, а имеют место различные формы духовного, психологического давления, экономическая блокада; или когда существует только угроза применения силы (политическое давление). Насилие признается неотъемлемым элементом общественных отношений и политической жизни современного общества.

В социальной философии существуют несколько трактовок сущности насилия :

1. Насилие как общественный институт и отношение. Оно порождено социальными условиями антагонистического общества и возникло на определенном этапе исторического развития вместе с частной собственностью на средства производства, разделением общества на классы и образованием государственной машины. В индустриальную эпоху насилию подвергалась природа, затем насилие было перенесено на общество в целом. Так возникла идея насильственной социальной революции как средства ускорения социального прогресса. Маркс уже явно оправдывает насилие как чисто социальное явление, применимое в борьбе за социальный идеал угнетенного класса. Но история показала, что оправдание насилия приводит к аморализму, оправдывающему разрушения, смерть, террор и диктатуру, что следует рассматривать как негативные явления уже сами по себе.

Формы насилия в современном мире – это неравное распределение благополучия, безработица, попрание прав человека и религиозной свободы, расизм, сексизм, коррупция, наркомания, насилие в семье и на улице, стрессы, страх, давление СМИ.

2. Насилие как проявление индивидуальной человеческой агрессии, иррационального биологического инстинкта . Здесь насилие выступает как продукт человеческой природы (Гоббс, Ницше, Фрейд), происходит биологизация и психологизация насилия.

Второе направление распространилось во второй половине XIX века сначала под названием социал-дарвинизма. Закономерности животного мира, были распространены на общественную жизнь, теория естественного отбора и борьбы за существование была перенесена в область социальных отношений. На место организма была поставлена социальная группа. Насилие социал-дарвинисты связывали с самой сущностью цивилизации, объявляли войны естественными для человеческого общества.

В наше время во втором смысле проблему насилия трактует социальная этология (этология – это учение о поведении животных в естественной для них среде). Австрийский биолог Конрад Лоренц считает, что социальное насилие имеет этологическую природу, биогенетически обусловлено. Человек генетически несовершенен и неприспособлен как биологический вид, отсюда его агрессивные стремления в отношении себе подобных. Человек в отличие от животных способен на братоубийство. Эта внутривидовая агрессия служит, в конечном счете, целям сохранения вида. Лоренц доказывает, что жажда агрессии и насилия являются врожденным инстинктом человеческой природы и источником всех конфликтов.

3. Насилие как абстрактное этическое понятие. В этом смысле говорят, что насилие есть зло, причиняемое человеку; применение силы в отношении кого-либо; иррациональное действие, наносящее ущерб в той или иной форме; нарушение чьих-либо интересов и прав. Насилие, таким образом, рассматривается как негативное явление. Привлекательность такого понимания насилия в том, что оно рассматривается как противоестественное поведение и явление, в отличие от биологизаторских трактовок.

4. Психологическое или духовное насилие, обозначающее соответствующее давление или вредное воздействие на чью-либо совесть, психику, убежденность, образ мышления или духовную свободу. Благодаря такому насилию человека принуждают вести себя совсем не так, как он того хотел бы. Насилие может быть направлено против жизни и здоровья человека, его чести и достоинства, свободы его воли и духа. Это затрагивает основные права и интересы личности, нарушает естественные права человека.

5. Насилие как социально обусловленная внутренняя агрессивность человека . Э. Фромм в своей «анатомии деструктивности» пытается преодолеть биологизм Фрейда и социологизм Маркса. Внутренняя агрессивность человека существует, если есть социальные условия, которые способствуют ее проявлению. У человека имеются две ориентации – биофилия как любовь к жизни, добру и некрофилия как любовь к мертвому, механическому. Последняя расцветает в современном механизированном обществе и имеет своей основой конформизм и страх перед сложностью жизни.

По вопросу о приемлемости насилия в обществе существуют различные точки зрения:

1) Нравственное оправдание насилия (в трудах Ницше и французского анархо-синдикалиста Жоржа Сореля).

2) частичное оправдание насилия в рамках общего отрицательного отношения к нему (более распространенная позиция). Насилие оправдывается, например, как жертва во имя будущего, или как возможность предотвращения большего насилия, или когда насилие может служить благой цели.

3) ненасилие, т.е. неприемлемость насилия и его запрет.

Идеи ненасилия содержатся во всех религиях и культурах мира. Философские учения и религии Востока (индуизм, буддизм, даосизм) подчеркивают внутреннее преображение в результате освобождения от насилия. Западные религии и философия придают большее значение внешнему освобождению и практическим делам.

Ненасилие как теория и практика возникает в ХХ в. (Генри Дэвид Торо, Лев Толстой, М.Ганди и Мартин Лютер Кинг). Как общий этический принцип ненасилие выступает в качестве безусловного запрета на насилие . Как особая программа конкретной деятельности ненасилие направлено на разрешении тех конфликтов, которые обычно решались с помощью нравственно разрешенного насилия. Из трех возможных реакций на воинственную несправедливость: покорность, насильственное сопротивление, ненасильственное сопротивление – ненасильственное сопротивление выше по уровню, предполагает большую душевную зрелость, чем та, которая допускает насильственную реакцию или примирение с насилием. Ненасилие – это постнасильственная стадия борьбы с социальной несправедливостью.

Ненасилие – это часть человеческого существования, его надо развить в каждом человеке, чтобы затем перейти к коллективным действиям. Ненасилие считает, что зло существует в структурах, а не в людях, поэтому оно и борется со структурами. Цель ненасилия в преодолении несправедливости на уровне совести. Принцип ненасилия предполагает определенную концепцию и понимание человека, выраженную в следующих принципах :

1) человек как высшая ценность среди всего мира, поэтому к нему надо относиться с уважением, даже к врагу;

2) каждый человек обладает совестью и, значит, может изменить свою позицию. Основа ненасильственных действий – глубокое доверие к человеку и вера в человечность. Ненасилие создает возможность открыть в себе человечность;

3) предполагает необходимость изучения методов и стратегии ненасилия, самосовершенствование и самодисциплину, ведение диалога, неучастие и гражданское неповиновение. Всему этому надо учиться.

Принцип ненасилия гласит: Во всех случаях действуй ненасильственно . Ненасильственные действия надо совершать не в силу их необходимости, а потому что они таковы. Ненасилие призывает нас к поиску и созиданию новых форм отношений с другими. Главное в том, в чем мы сходны со всеми людьми, – в способности к добру и моральному совершенствованию. Менее важны различия по расе, полу, классу, религии,национальности.

Идеи непротивления злу насилием составили содержание мировоззрения Л.Н. Толстого (1828–1910): это принципы воздержания от мнимых обид, от возмездия, необходимость прощения, любовь вместо мщения. Для М. Ганди (1869–1948) это принципы Ахимса и Сатьяграха.

Ахимса (а-химса – не-насилие на всех европейских языках) – это абсолютное ненасилие и убийство только в целях защиты. Позитивную сторону этого принципа составляют: любовь к человеку и животным, милосердие, самопожертвование.

Сатьяграха – «сила правды» – это метод ненасильственной борьбы путем убеждения, уступок, честности, доверчивости, неповиновения и несотрудничества с несправедливостью, это активное ненасилие . Сатьяграха родилась в Южной Африке в 1908 г. и обозначало английский эквивалент «пассивное сопротивление». Ганди писал, что сатьяграха – это чистая сила духа. «Душа наполнена знанием, в ней рождается любовь. Если кто-то причинит нам боль невежеством, мы победим его любовью… ненасилие – это покой, но активное ненасилие – это любовь». Приверженец Сатьяграха не должен отрекаться от Истины, он не опасается за свое тело, не желает разгрома своему противнику, не может применить к нему физическую силу, он ему только сострадает. А сатьяграху можно применить в любых ситуациях.

М. Ганди все-таки предполал, что применение силы лучше трусости: в конце концов, мы пытались действовать как люди. Ненасилие может пробудить только настоящая сила. Вопрос о ненасильственных действиях встает только в ситуации конфликта. «Ненасилие – это сила духа или власть божественного внутри нас. Она действует независимо, не требуя физической помощи для себя. Нет ничего, что превосходило бы по силе и смелости ненасилие, оно непобедимо и достижимо. Путь мира есть путь истины. Правда даже более важна, чем мир. Несомненно, ложь – мать насилия . Правдивый человек не может долгое время оставаться насильственным. Он ощутит в процессе поиска, что пока в нем остается легкий след насилия, он не найдет истину». «Осознать зло, – говорил Ганди, – и не противостоять ему – значит предать в себе человека».

Мартин Лютер Кинг разработал 6 принципов ненасилия : 1) ненасилие как метод борьбы требует мужества, это активное ненасильственное сопротивление; 2) в борьбе нельзя унижать противника, но завоевать его дружбу и понимание; 3) ненасилие борется со злом, а не с его жертвами, которым пришлось творить это зло; 4) нужно быть готовым принять страдание и не отвечать ударом на удар, быть готовым к тюремному заключению; 5) духовное насилие недопустимо, как и физическое, центром ненасилия является принцип любви-агапе, распространения доброй воли на всех людей; 6) на стороне справедливости находится весь мир, справедливость – это вселенское, космическое начало, содействуя справедливости через любовь и ненасилие, мы вносим гармонию во вселенную.

Формы и методы групповых ненасильственных действий сегодня определяются достаточно четко: цель должна быть объективно справедливой, ненасильственное действие должно быть направлено против явного нарушения прав человека. Средства в борьбе за справедливую цель должны быть также справедливыми. Ненасильственное действие является демократичным, творческим и коллективным. Методы ненасильственного действия следующие: диалог, переговоры, посредничество, прямые непосредственные действия, отказ от сотрудничества, гражданское неповиновение, голодовка (молитва, просьба), конструктивные программы. В таких действиях демонстрируют абсолютное уважение к человеческой жизни.

По оценке известного этика А.А. Гусейнова, философия и этика ненасилия сегодня уже не являются актом индивидуальной святости – они приобрели в высшей степени актуальный исторический смысл. Преодоление зла злом же уже невозможно в силу огромной разрушительной силы зла в нашем столетии.

В любом случае история свидетельствует, что насилие препятствует подлинному прогрессу общества, стимулируя негативные проявления человеческой природы. Ненасилие же – это не пассивность, а более эффективная реакция на насилие.

Вопрос о сопротивлении злу и применении насилия - коренной вопрос XX в. - века, в котором было много войн и преступлений. Должен ли человек сопротивляться злу, применяя насилие, - это гамлетовский вопрос «Быть или не быть?». Конечно, речь идет именно о сопротивлении силой злу, потому что кто же из насильников, будь то мелкий бандит или стоящий у власти и рвущийся к ней, признается, что ему нужна власть любой ценой и он ни перед чем не остановится ради удовлетворения своих желаний? Император Калигула сожалел, что у римского народа нет одной шеи, по которой он мог бы ударить топором, но сейчас мы рассматриваем это как патологический случай.

Можно полагать, что применение насилия оправдано благородной и великой целью, но что считать таковой? Н. Макиавелли называл великим эгоистическое желание захватить власть. Отсюда шаг до оправдания насилия на том основании, что ради высокой цели все средства хороши, а без насилия она неосуществима. Легко оправдывать насилие борьбой со злом - так всегда делали, выдавая насилие за добро.

А может ли насилие в принципе быть добрым? Консерватор скажет, что, когда зло угрожает нормальному существованию человека и государства, сопротивление физической силой вполне оправдано. Революционер скажет, по Марксу, что насилие - повивальная бабка истории, а разве акушерка поступает плохо, помогая родам? Русский ученый и анархист П.А. Кропоткин утверждал, что человечество признало за народовольцами право на убийство Александра II, «потому что оно почувствовало, что ни за какие миллионы в мире Перовская и ее друзья не согласились бы сами стать самодержцами и тиранами на царское место... Право прибегать к силе человечество признает за теми, кто завоевал это право. Для того чтобы акт насилия произвел глубокое впечатление на умы, нужно всегда завоевать это право ценой своего прошлого» . Объяснение, как в античной этике: добро есть то, что делает добродетельный человек. Но а если он только притворяется добродетельным или был таковым только до данного момента? Кропоткин ничего не говорит о состоянии души человека, присвоившего себе право на насилие. Не гибнет ли она, давая в то же время право Александру III на убийство покушавшихся, после чего страдает душа новых убийц, и т.д.?

В романе Ч. Айтматова «Плаха» есть такая притча. Красный разведчик проникает в отряд басмачей с целью ликвидировать его.

Ночью ему удается ликвидировать всех, но последнюю пулю он оставляет для себя. Смысл притчи в том, что только самоубийство убийцы спасает от эскалации зла. Для революционера, утверждал Л. Андреев в романе «Сашка Жигулев», важно не захватить власть, а умереть.

«Обман состоит в ложном убеждении, что жизнь наша может быть обеспечена нашей борьбой с другими людьми», - писал Л.Н. Толстой в «Круге чтения». - Поколения за поколениями мы трудимся над обеспечением своей жизни посредством насилия и упрочения своей собственности. Счастье нашей жизни представляется нам в наибольшей власти и наибольшей собственности» , тогда как на самом деле условиями счастья являются связь с природой, труд, семья, здоровье, свободное, любовное общение с людьми.

«Живя без отпора другим, люди будут счастливее» . Чем более развит человек духовно, тем большие нравственные мучения он испытывает, совершая насильственные действия, даже если его награждают за это орденами и премиями. Тут возникает проблема, которая и дает основания оправдывать революционные действия: в карательные органы государства идут люди, которые в силу своей нравственной тупости неспособны считать свое насилие злом.

«Для непробудившегося человека государственная власть - это некоторые священные учреждения, составляющие органы живого тела, необходимое условие жизни людей. Для пробудившегося человека - это люди очень заблудшие, приписывающие себе какое- то фантастическое значение, не имеющее никакого разумного оправдания, и посредством насилия приводящие свои желания в исполнение... Для пробудившегося человека нет того, что называется государством... Насилие государственное уничтожится не внешними средствами, а только сознанием пробудившихся к истине людей». Отрицание государства Толстой выводит из нарушения им евангельской заповеди «за зло не плати злом, а то зло вернется к тебе еще злее» . «Если бы человечество следовало учению Христа, люди не убивали бы друг друга» . Взгляды Толстого являются нравственной максимой, до осуществления которой далеко как до звезды небесной. Толстой понимал, что говорит об идеале, «а идеал только тогда идеал, когда осуществление его возможно только в идее» .

Толстой думал о душе человека и отверг насилие. П.А. Кропоткин и идеолог «белого» движения И.А. Ильин думали о прогрессе и судьбе общества и признали необходимость насилия. И.А. Ильин рассмотрел вопрос о сопротивлении злу очень тщательно. «Этот вопрос надо поставить и разрешить философически, как вопрос, требующий зрелого духовного опыта, продуманной постановки и беспристрастного решения». «Беспочвенно и бесплодно решать вопрос о зле, не имея в опыте подлинного зла; а нашему поколению опыт зла дан с особенной силой, впервые как никогда раньше». Эти строки опубликованы в 1925 г., а с тех пор опыт существенно расширился.

Ильин пишет, что «постановка проблемы о допустимости борьбы со злом посредством физического сопротивления требует от философа прежде всего наличности верного духовного опыта в восприятии переживания зла, любви и воли и, далее, - нравственности и религиозности» . Ильин сформулировал несколько оснований, разрешающих сопротивление злу физической силой. Во-первых, это должно быть настоящее зло, а не подобие его, не заблуждение, не слабость. Во-вторых, оно должно быть правильно воспринято испытывающим его. В-третьих, сопротивляющийся злу должен иметь подлинную любовь к добру. В-четвертых, необходимо волевое отношение к мировому процессу. И в-пятых, внутреннее самозаставле- ние и психологическое понуждение оказываются бессильными удержать человека от злодеяния. «Таковы основные условия правильной постановки этой проблемы: подлинная данность подлинного зла; наличность его верного восприятия; сила любви в вопрошающей душе; сила воли в исследующей и отвечающей душе; и, наконец, практическая необходимость пресечения» .

Это не значит, что цель оправдывает средства. Путь силы и меча «обязательный и в то же время неправедный» . «Возможность положений, неизбежно ведущих к противоречию между благой целью и несовершенным средством, есть нравственная трагедия человека». «Сопротивление злу силою и мечом допустимо не тогда, когда оно возможно, а когда оно необходимо», т.е. когда все средства духовного воздействия оказались исчерпанными и остаются две возможности: «или потакающее бездействие, или физическое сопротивление» . В первом случае человек терпит физические лишения от зла, но у него нет оснований испытывать угрызения совести, потому что он сам не совершил ничего плохого. Во втором случае он, быть может, сохраняет свое тело, но не может не испытывать мучений совести, как всегда бывает, когда совершаешь нехороший поступок. Не исключено, что человек получит одобрение своих близких, даже целой нации, будет награжден и отмечен, и будет считаться, что с точки зрения общественной морали он поступил справедливо; но если он действительно, как предполагается, любит добро, он не может не переживать. Насилие может быть высоко оценено на уровне рода, нации, но оно не имеет нравственных оправданий на уровне души, и если человек действительно прогрессирует как личность, идеалом, к которому он стремится, является ненасилие.

Интересен диалог в романе Д.С. Мережковского «14 декабря» между декабристами Голицыным и Оболенским. «Говорите прямо, надо убивать или не надо? - Надо. - И можно? - Нет, нельзя. - Нельзя и надо вместе? - Да, вместе. - Да ведь это значит рассудка лишиться?» . В этом диалоге присутствует объяснение восстания декабристов как ненасильственного движения, в то время как многим непонятно, почему декабристы вышли на Сенатскую площадь и бездействовали.

По Кропоткину, насилие может быть полезно для общества, когда народ сопротивляется против нашествия или борется с тиранией. Насилие может быть социально необходимо, оправдано моралью данного общества, если ведет к его спасению, но не может быть нравственно оправдано, по крайней мере потому, что ведет к омертвлению души применившего его. Маркс говорил, что революционеры-заговорщики становятся похожи на тех, с кем борются. В лучшем случае насилие - самопожертвование души.

Наиболее резко вопрос ставится так: что человеку дороже - родина, жизнь близких, своя жизнь или собственная душа? У человека есть долг перед родиной, родными и своею душой. Если выбирается душа, человек отказывается от насилия - и это не равнодушие и не трусость. Оправдывая с позиций социальной справедливости и взаимопомощи применение насилия, Кропоткин спрашивал: «Не представляет ли пассивное отношение к злу преступной трусости? Не прав ли Зенд-Авеста, когда утверждает, что активная борьба против злого Аримана - первое условие добродетели?»

Сторонников ненасилия объявляли слабыми, наивными, безвольными, эгоцентричными, а сторонников насилия - порочными, подкупными, своекорыстными и лицемерами. Примечательно, что эгоцентризм и своекорыстие, в сущности, одно и то же. Сторонники ненасилия «снимают с души общественные и гражданские обязанности», но душа тоже немало значит.

Человек, стремящийся к нравственному совершенству, не может браться за меч, не сходя со своего пути, потому что насилие - всегда зло, «произвольное, необоснованное заставление, исходящее из злой души и направляющее на зло» . Ильин спрашивает: должен ли я «вмешаться и пресечь злодейство физическим сопротивлением, идя сознательно на опасность, страдание, смерть и, может быть, даже на умаление и искажение моей личной праведности?» Каждый решает сам, что важнее: удовлетворение требованиям общественной морали или индивидуальное нравственное самосовершенствование, доброта души или процветание рода, нации, нравственный идеал или социальная справедливость, которую, впрочем, отнюдь не приближают, принимая зло на душу.

Общественная мораль ближе к праву, чем к индивидуальной нравственности, соглашается на этический минимум и не брезгует насилием. И возникает желание перескочить через правовое государство к идеалу безвластия и через общественную мораль - к нравственному идеалу. Но тот, чей взор устремлен только к горизонту, не смотрит под ноги и постоянно спотыкается. Нельзя требовать идеального поведения от всех. Ильин предостерегал от излишней уми- ленности и сосредоточенности на чувстве любви. Сопротивление злу насилием остается нормой, за которой брезжит идеал ненасилия и безвластия, но путь к нему бесконечен и пролегает через нормы общественной морали.

Толстой не отрицал абсолютно насилие в данный момент, он отрицал его в будущем. «Может быть, что для прежнего состояния людей было нужно государственное насилие, может быть оно нужно еще и теперь, но люди не могут не видеть, не предвидеть того состояния, при котором насилие может только мешать мирной жизни людей. А, видя и предвидя это, люди не могут не стремиться к осуществлению такого порядка. Средство осуществления этого порядка есть внутреннее совершенствование и неучастие в насилии» .

С этим почти соглашается Ильин, когда пишет: «Отвергающие путь меча настаивают на том, что путь меча есть неправедный путь.

Это верно - в смысле абсолютной нравственной оценки; это неверно - в смысле указания практического исхода» . Два отличающихся между собой вывода относятся к двум разным уровням: реальному и идеальному. Ильин вынужден признать: «путь меча есть неправедный путь» , вставая на него, человек соглашается на «духовный компромисс» и приемлет «вину своего решения». Это подвиг. «Подвиг здесь не только в ведении самой борьбы, но и в том духовном напряжении, которое необходимо для открытого и выдержанного приятия возможной вины. Напряжение духа нужно здесь не только для того, чтобы убить злодея, но и для того, чтобы вынести свой поступок и пронести через жизнь совершенное дело, не роняя своего поступка малодушным отречением от его необходимости, но и не идеализируя его нравственного содержания» .

Зло - государство, препятствующее равноправию и справедливости в обществе; для его уничтожения революционным путем необходимо насилие, считал Кропоткин. Признание принципа равноправия всех людей и справедливости как высшего начала, присущего разуму, заставляло Кропоткина отрицать государство как орган власти, стоящий над людьми. «Люди остаются людьми - вы не можете облечь одного человека непререкаемой властью над другими, не испортив этого человека»"". «Люди.лучше учреждений» . Государственный «закон чаще извращал чувство справедливости, чем развивал его». Люди не равны - и отсюда неравенство социальное, закрепляемое в государстве, что ведет к еще большему неравенству людей, оправдывая, по Кропоткину, революционное насилие.

Зло - революция, уничтожающая государство; необходимо насилие для обеспечения нормального существования государства, считал Ильин. Для сопротивления злу нужно, по Ильину, любить тот объект, за который ты борешься. Но что делать, если, как писал Бердяев, ссылаясь на западников и славянофилов, Леонтьева и Бакунина, «русские не любят государства и не склонны считать его своим, они либо бунтуют против государства, или покорно несут его гнет» . Значит, по критерию Ильина, сопротивление злу оправдано только для небольшой части русского общества.

Одна из причин краха коммунистической идеологии в России объясняется тем, что насилием не приведешь людей к счастью, уничтожением миллионов не построишь идеального общества. Если жизнь подвергается опасности, можно применять насилие в качестве самозащиты, но не для насильственного переустройства общества. Относительно государства можно сказать, что для нормального функционирования современного общества нужна и государственная сила, и революционное стремление к преодолению недостатков в обществе, и духовный идеал ненасильственного мира.

Толстой считал, что злом является и государство, и революция как две формы насилия. Опасность уничтожения человечества и планеты, возникшая в наше время, дает новый, весьма весомый аргумент в пользу его проповеди ненасилия. Перед Ильиным и Кропоткиным не стоял вопрос, выживет ли в соревновании силой победитель. В будущей глобальной войне, которая может разразиться в любой момент, погибнут все.

Предполагая, что условия Ильина относительно реальности зла, наличия любви и воли правильны и соблюдаются, как все-таки сделать так, чтобы не было ущерба ни физическому миру, ни душе? Выход, как показывает практика XX в., в ненасильственном сопротивлении злу. Непротивление злу насилием прекрасно уживается и с гражданским неповиновением, и с акциями ненасильственного сопротивления. Странного тут ничего нет. Если мы отказываемся от одного вида деятельности, тем большая вероятность, что выберем другие. Поэтому-то столь последовательные сторонники ненасилия М. Ганди и М.Л. Кинг оказались способны повести за собой миллионы людей. Их мужество вместе с политической активностью обеспечило им большое число приверженцев. Ограничение в способах борьбы не ослабило их. Выяснилось, что этот подход оказался столь успешным, что их противникам не помогло и насилие. В конечном счете, несмотря на гибель Ганди и Кинга от рук убийц, победа осталась за ними, что еще раз подтвердило, что самоограничение в средствах не ведет фатально к поражению, а ненасилие - единственный путь к обретению истины, любви и добра.

У ненасилия глубокие корни. В индийской культуре принцип ахимсы , в отличие от христианского «непротивления злу», распространяется и на животных, в которых тоже, по мнению индийцев, может перейти душа человека в своих следующих воплощениях. По отношению к ненасилию диапазон древнеиндийских взглядов простирается от последовательной ахимсы джайнистов до оправдания насилия «Бхагавад-Гитой». А по отношению к страданию вообще - от понимания его как своеобразной школы жизни (что получило обоснование у Вивекананды) до стремления как можно скорее кардинально преодолеть его, отказавшись от цепи перевоплощений (у буддистов). Что насилие - зло, не вызывает сомнений, а вот страдание - если и зло, то отнюдь не всегда - и меньшее, чем насилие (лучше страдать самому, чем заставлять страдать других).

Разрыв «Бхагавад-Гиты» и ахимсы - это разрыв между идеалом и реальной жизнью, который существует всегда. «Ахимса - всеобъемлющий принцип. Все мы - слабые смертные, пребывающие в пламени химсы. Пословица, гласящая, что живое живет за счет живого, таит в себе глубокий смысл. Человек не может ни минуты без того, чтобы сознательно или бессознательно не совершать внешней химсы. Уже сам факт, что он живет - ест, пьет и двигается, - неизбежно влечет за собой химсу, т.е. разрушение жизни, пусть даже самое незначительное. Поэтому приверженец ахимсы будет преданным своей вере только в том случае, если в основе всех его поступков лежит сострадание, если он старается избежать уничтожения даже мельчайших существ, пытается спасти их и таким образом постоянно стремится высвободиться из смертельных тисков химсы. Он будет становиться все воздержаннее, сострадательнее, хотя никогда полностью не освободится от внешней химсы»". Действие невозможно без греха, но результатом деятельности должно быть добро, а это случится, если идеал всегда будет находиться перед глазами.

Вопрос о насилии и ненасилии является одним из основных в разделе социологии, называемом социальной конфликтологией. Конфликт определяют как такое поведение, которое влечет за собой борьбу между противоположными сторонами из-за дефицитных ресурсов и включает в себя попытки нейтрализовать, причинить вред или устранить противника. Одна из основных точек зрения на конфликт рассматривает его как неизбежный результат внутренней противоречивости человека и общественного устройства.

Отношение господства и борьба между людьми за власть и материальные ресурсы создают объективные условия для возникновения конфликта. Основанием конфликта является дифференциация общества. Если последняя растет, то и потенциал конфликта нарастает. Это приводит к социальным взрывам и стремлению предотвратить их.

Конфликты можно разделить на личные и общественные. Первые возникают из столкновения интересов отдельных людей. Вторые - результат взаимодействия личности и общества, социальных групп между собой. Также существуют экологические конфликты как конфликты с природной средой.

Выделяют три стадии развития конфликта: предконфликтную, на которой накапливаются противоречия между будущими участниками конфликта; конфликтную, на которой происходит столкновение противоборствующих сторон, и постконфликтную, на которой фиксируются меры, примиряющие участников конфликта.

Конфликты не всегда ведут к разрушению социальной системы. Они могут служить сохранению и укреплению социального целого и составляющих его частей. Такие конфликты называются позитивными в отличие от негативных, ведущих к распаду общества.

Название конфликта позитивным может вызвать недоумение. Сколько сил, здоровья, энергии уносят ссоры, к каким они приводят переживаниям, слезам, ненависти! О каком позитиве может идти речь? Однако негативный характер конфликта связан с тем, что он, как правило, протекает стихийно, без соблюдения правил, которые давно известны в обычаях народов и философии.

Древнегреческий философ Сократ считал, что именно спор по определенным правилам ведет к обретению истины, а так как нахождение истины - цель философии, стало быть, метод спора (диалектика) является основным методом философии. Сократ полагал, что спорить надо так, чтобы путем последовательных рациональных шагов мысли оппонент сам приходил к истине, поскольку истину нельзя внушить, а можно только самостоятельно открыть для себя.

Суть сократова метода состоит в том, что два человека, имеющих противоположные точки зрения, высказывают друг другу свои взгляды и при этом задают уточняющие позицию другого вопросы. Постепенно они приходят к выводу, что на самом деле конфликт есть результат недостаточного понимания взглядов другого, да и своих собственных. На глубинном уровне общения оказывается, что спорящие думают одинаково, и это будет их общей истиной. Метод диалога Сократа является одной из форм позитивного конфликта, поскольку способствует улучшению взаимопонимания сторон.

Для того чтобы конфликт был позитивным, необходимо преодолеть его стихийность, упорядочить и сделать социально контролируемым. Такой конфликт превращается из разрушительного (неконструктивного) в созидательный (конструктивный ). Социально регулируемый конфликт не тормозит, а стимулирует позитивные изменения.

«Навык первый: установите основные правила.

Определение. Вначале возьмите обязательство слушать и учиться со взаимным уважением. Обратите внимание, согласны ли другие действовать с учетом этой договоренности...

• ? быть открытым и готовым учиться чему-то из точек зрения друг друга;
• ? быть готовым слушать и справедливо делить отведенное время;
• ? пытаться использовать ясный недвусмысленный язык и избегать преувеличений;
• ? не подавлять самому и не позволять другим подавлять вас.

Навык второй: слушайте с сопереживанием.

Определение. Слушать другого человека с пристальным вниманием, не думая о том, согласны вы или не согласны с его или ее убеждениями, идеями или установками. Постарайтесь поставить себя на место другого человека...

Навык третий: повторяйте с пониманием.

Определение. Объясняйте собеседнику то, как вы поняли его слова без высказывания своего мнения или суждения. Потом уточните, что вы упустили и что нужно исправить, с тем чтобы достичь полного понимания:

• ? вы демонстрируете вашу готовность внимательно слушать. Это часто помогает приобрести уважение оппонента, который признателен вам за попытку понять его или ее точку зрения;
• ? вы удостоверяетесь, что обе стороны действительно говорят об одних и тех же вещах. Если не слушать и не повторять услышанное другому, вы не можете быть уверены, что вы оба действительно говорите об одном и том же предмете;
• ? вы даете другому человеку возможность услышать и поразмыслить над собственными убеждениями, высказанными ему (ей) оппонентом. Эта обратная связь дает ему возможность достичь нового уровня понимания;
• ? вы поощряете другого человека прояснить некоторые двусмысленности или ошибки в вашем воспроизведении и, вследствие этого, получить удовлетворение от знания того, что его или ее точно поняли.

Навык четвертый: говорите свою правду.

Определение. Выражайте свою точку зрения и как защитник того, что вы считаете правдой и как эмпирик, ищущий новые факты и более глубокое понимание проблемы» .

Какие существуют методы сглаживания и преодоления конфликтов, применимые на различных социальных уровнях - от межличностного до государственного? Во-первых, нужно определить истинные причины конфликта. Во-вторых, необходима локализация конфликта, т.е. ограничение его той узкой сферой, в которой обнаружились противоречия сторон (не говори: «Ты всегда был таким», «Да и родители у тебя такие же» и т.д.). В-третьих, рационализация конфликта, т.е. ясное и четкое формулирование позиции сторон. В-чет- вертых, стремление понять оппонента при благожелательном к нему отношении (вспомним, что излишне эмоциональное восприятие ведет к обострению конфликта). В-пятых, использование мнения окружающих в качестве третейских судей. Эти методы можно считать этапами разрешения конфликта).

Конфликты могут различаться по степени остроты. Причины обострения конфликта можно суммировать следующим образом.

Острота конфликта

• 1. Чем больше условий, вызывающих возникновение конфликта, тем он острее.
• 2. Чем больше эмоций вызывает конфликт у тех, кто в нем участвует, тем острее сам конфликт.

A. Чем выше была раньше степень причастности групп к конфликту, тем сильнее они вовлечены в него эмоционально.

Насилие и ненасилие представляют собой разные перспективы в борьбе за справедливые отношения между людьми в обществе. Возможные линии поведения человека перед лицом насильственно поддерживаемой социальной несправедливости можно свести к трем основным.

Во-первых, это пассивность, малодушие, трусость, капитуляция, словом, непротивление насилию. Такая позиция заслуживает безусловной негативной оценки.

Во-вторых, ответное насилие. Эта линия поведения является в практическом плане более эффективной и в нравственном плане более достойной, чем первая. В ответном насилии уже, по крайней мере, чувствуется «ответственность за цели» (Жан Госс). Это уже вызов насилию, активное его неприятие, борьба с ним. Широко известны слова Ганди о том, что если бы перед человеком был выбор между трусливым смирением или насильственным сопротивлением, то предпочтение, конечно, следовало бы отдать насильственному сопротивлению. Ответное насилие лучше, чем покорность. Но есть еще третья линия поведения - это активное ненасильственное сопротивление, преодоление ситуации несправедливости, но другими - принципиально ненасильственными - методами. Отождествление ненасилия с пассивностью является одним из устойчивых общественных предрассудков. В обыденном сознании насилие, как правило, оправдывается в качестве альтернативы покорности. Такая позиция была бы понятна только в том случае, если бы не было третьей возможности - ненасилия, предполагающего исключительно высокую степень активности и действенности, более высокую, чем ответное насилие.

Важно подчеркнуть следующее: эти три линии поведения образуют восходящий ряд и с прагматической и аксиологической точек зрения. И по критерию эффективности, и по критерию ценности противонасилие выше пассивности, ненасилие выше противонасилия. Ненасилие, следовательно, представляет собой постнасильственную стадию в борьбе за социальную справедливость. В отличие от пассивности, являющейся позицией человека, который не поднялся, не дорос до ответного насилия, оно представляет собой способ поведения человека, который перерос насильственный способ решения проблемы. Перерос и духовно, так как в противовес насилию, всегда предполагающему разделение людей на две неравноправные касты - «своих» и «чужих», «добрых» и «злых» и т. д., оно исходит из метафизической святости каждого человека, и душевно, так как требует большего мужества, чем то, которое требуется для преодоления физического («животного») страха. Для любви нужно больше кругозора и больше мужества, чем для кровной мести, дуэли или иной физической расправы с «врагом».

Ответное насилие и активное ненасилие - разные ступени, стадии зрелости человеческих усилий, направленных на борьбу за социальную справедливость. Ответное насилие пользуется для этой цели неадекватными средствами и в лучшем случае может рассчитывать на ограниченный и внешний успех, оно не выводит за пределы насилия. Ведь даже если признать, что насилие может вести к справедливости, то это вовсе не значит, будто оно само является справедливым делом. Ненасилие переводит цели и средства борьбы в качественно однородную нравственную плоскость, направлено на устранение не только эмпирических результатов несправедливости, но и их внутренних оснований, оно разрывает цепь насилия, поднимает человеческие отношения на другой уровень. Такая последовательность находит также подтверждение в истории идеи ненасилия: до того и для того, чтобы она могла быть сформулирована в качестве развернутой программы в «Новом завете», она существовала в «Ветхом завете» в неразвитой еще форме. Основное различие заключалось в том, что в «Ветхом завете» норма «Не убий» была направлена прежде всего на регламентацию поступков и допускала древний закон талиона. В «Новом завете» она трансформировалась в последовательную этику любви, доходящую до глубочайших ментальных структур и не знающую никаких исключений вплоть до парадоксального «возлюбите врагов ваших». Характеризуя эту историческую последовательность, И. А. Ильин пишет: «Сама идея о возможности сопротивления посредством непротивления даруется человечеству и оказывается применимой тогда и постольку, когда и поскольку общий, родовой процесс обуздания зверя в человеке грозою и карою («Ветхий завет») создает накопленный и осевший итог обузданности и воспитанности, как бы экзистенц-минимум правосознания и морали, открывающий сердца для царства любви и духа («Новый завет») » .