Культура, мораль и религия. Религиозная мораль Мораль и религия обществознание кратко

Одними из самых древних и важнейших регуляторов отношений в обществе являются религия и мораль. Оба этих понятия многогранны и требуют детального рассмотрения.

Понятие морали и ее компоненты

Одним из основных составляющих духовной жизни человека и общества в целом считается мораль. За всю историю существования человечества мораль прошла длинный путь развития.

Мораль совершенно по-разному влияла на течении и образ жизни человека в разные исторические эпохи, порой она меняла ход истории и оказывала огромное влияние на формирование религии – другой важной составляющей духовной жизни человека.

Мы можем назвать моралью различные способы духовной регуляции общества и поведения людей.

Это тот тип регуляции, который возникает на основе соблюдения определенных правил и норм общения между людьми и их взаимодействия в социуме. А наукой, которая изучает данное явление, называют этикой .

Нравственные нормы, которые являются основой для морали, представлены в виде общественных идеалов , которые могут быть присущи человеку в частности. Такими идеалами являются справедливость и добро, красота и истина, честь и долг.

Главная функция морали – это гармонизация отношений между людьми, обеспечение культурного и стабильного взаимодействия между членами общества. Поэтому мораль можно назвать тем фактором, который влияет на целостность того или иного общества.

Религия и ее понятие

Религию можно рассматривать с двух сторон: как функционирование официальных институтов церкви и как социокультурное явление, которое не ограничивается религиозными объединениями. Религия представляет собой отдельный мир, в котором сосредоточены нравственные и эстетические искания человека.

Определение религии звучит, как мироощущение и мировоззрение людей, которое построено на вере в существование сверхъестественных явлений и определенного Абсолюта. Это относится к вере в Бога и отдельных богов.

Важным понятием является и религиозное сознание , которое представляет собой убеждение в том, что источником человеческий ценностей и человека в целом является Бог. Бог представляет собой высшую силу в мире.

Религия представлена в виде нравственных норм и требований, которые могут быть сосредоточены в определенных заповедях и заветах. Яркими примерами этого являются Библия и Коран.

Для общества религия выступает в роли фундамента его культуры и духовной жизни. На сегодняшний день основные религии стран тесно сопряжены со светскими явлениями культуры – между ними существует баланс, который обусловлен историческим развитием цивилизации.

Проблема взаимодействия религии и морали занимала умы самых различных мыслителей с глубокой древности. И уже с античности по этой проблеме высказывались самые различные, порой противоположные точки зрения. С одной стороны, религиозные идеологи и в прошлые века, и ныне достаточно категорично утверждают, что мораль не в состоянии существовать без религии, точно так же, как дерево без корней. Именно в религии мораль черпает силу исполнять добро, именно религия предоставляет человеку смысл своего бытия, высшие нравственные ценности (Бог есть живое воплощение добра). Идеи о благотворном воздействии религии на мораль разделяли и те, религиозность которых была весьма проблематичной.

Религиозная мораль представляет собой совокупность нравственных понятий, принципов, этических норм, складывающихся под непосредственным влиянием религиозного мировоззрения. Религиозная мораль находит свое выражение в своеобразных представлениях и понятиях о нравственном и безнравственном, в совокупности определенных моральных норм (например, заповедях), в специфических религиозно-нравственных чувствах (христианская любовь совесть и т.п.) и некоторых волевых качествах верующего человека (терпение, покорность и пр.), а также в системах нравственного богословия и теологической этики. Все вместе перечисленные элементы составляют религиозное нравственное сознание.

Особенности религиозной морали включают ряд аспектов :

1) Главной особенностью религиозной морали является то, что ее основные положения ставятся в обязательную связь с догматами вероучения. Так как «богооткровенные» догматы христианского вероучения считаются неизменными, основные нормы христианской морали, в их отвлеченном содержании, также отличаются относительной устойчивостью, сохраняют свою силу в каждом новом поколении верующих людей. В этом заключается консервативность религиозной морали.

2) Другой особенностью религиозной морали, вытекающей из ее связи с догматами вероучения, является то, что в ней есть такие нравственные наставления, которые невозможно найти в системах нерелигиозной морали. Таково, например, христианское учение о страдании-благе, о всепрощении, о любви к врагам и другие положения, находящиеся в противоречии с насущными интересами реальной жизни людей.

3) Утверждая, что нравственность имеет сверхъестественное, божественное происхождение, проповедники всех религий провозглашают тем самым вечность и неизменность своих моральных установлений, их вневременной характер. С традиционной религиозной точки зрения мораль дарована человеку свыше, она приобретает значение богоданной, ее основные нормы и понятия зафиксированы в священных книгах, и для верующих людей мораль предстает как свод вечных и неизменных повелений или же таких императивов, которым люди должны неукоснительно следовать.

4) Религиозная же мораль способна существовать вечно, так как в отличие от нерелигиозной, она направлена не на материалистический рай на земле для одного-двух поколений, а в вечность. Религиозная мораль исходит из надчеловеческих, божественных императивов.

5) Несмотря на то, что в религии нашли свое отражение и конкретно-исторические условия ее формирования, специфическим способом освящающие некоторые реальные стороны бытия людей, религиозные моральные нормы носят универсальный характер для верующего, независимо от того, в каких исторических условиях он проживает, то есть они универсальны во времени, они могут дать ответы на вечные вопросы.

К сильным сторонам религиозной морали и этики можно отнести внешнюю простоту ответов на самые сложные нравственные проблемы, твердое обеспечение критериев нравственных ценностей, идеалов и требований, их своеобразную целостность и упорядоченность. Готовые, уже имеющиеся в системе религиозной морали ответы на основные вопросы нравственной жизни способны вызвать определенную эмоционально-психологическую умиротворенность этического сознания людей.

6) Однако не одна религиозная норма морали не является общечеловеческой, так как она всегда в той или иной мере отражается конкретные условия общественной жизни, в которых проходило ее становление. Нормы нравственности могут быть различными в разных религиозных системах. Это объясняется прежде всего тем, что складывались они в разных странах, у разных народов, на разных этапах общественного развития.

Несмотря на всю кажущуюся автономность религиозной морали, она тесно связана с общественной системой морали. Взаимопроникновение религиозных и светских норм происходит, несмотря на всю консервативность религии. Религия не может полностью обособиться от общества, так как она является его неотъемлемой составной частью, а значит и испытает его влияние, но и общество не может отказаться от всех тех норм которые вносит него религия.

Мораль и религия - это социальные явления, каждое из которых имеет качественное своеобразие. Говоря о «религиозной морали», необходимо соотнести это понятие и с религией и с нравственностью как формами общественного сознания, со свойственным каждой из них специфическим способом регуляции социального поведения человека. Наиболее расширительное толкование «религиозной морали» сводится к тому, что под ней понимают вообще нравственное сознание верующего. Религия в полном смысле слова органически включает в себя учение о том, как следует жить, что считать добром и что злом; мораль составляет существенную сторону любой религии.

С одной сто­роны, религиозные идеологи и в прошлые века, и ныне до­статочно категорично утверждают, что мораль не в состоя­нии существовать без религии, точно так же, как дерево без корней. Французский про­светитель Вольтер, резко обличавший католическую церковь, в то же самое время заявлял, что, если Бога не было бы, то его следовало бы выдумать - для того, чтобы обеспечивать выполнение нравственных заповедей: «Я хочу, чтобы мой управляющий, моя жена и моя при­слуга верили в Бога. Я думаю, что в этом случае меня бу­дут меньше обкрадывать и обманывать».

Но с другой стороны, надо признать, что характер воздействия религии на нравственную жизнь человека зависит от целого ряда факторов, от содержания самой религии (сравним, напри­мер, христианство и религию Древней Греции, боги которой особой моральностью не отличались), от того, какие компо­ненты религии и в чьих целях используются, от историчес­кой эпохи, культуры народа и т.д.

Сложный, противоречивый характер взаимодействия религии и морали обусловлен и их спецификой, их различи­ями (хотя иногда пытаются отождествить религию и мо­раль). Прежде всего, в том, что мораль представляет собой путь к Добру, высшим нравственным ценностям, к нравственному совершенствованию. А религия есть путь к Богу, скорее почитание Бога. Эти два пути могут совпадать, а могут и не совпадать.

Но между религией и моралью имеются не только раз­личия, но и определенное сходство. Это выражается, прежде всего в том, что религии, особенно современные, буквально пропитаны нравственной проблематикой, понятиями мо­рального сознания (долг, стыд, совесть (сердце), справедли­вость, вина и т.д.).

12. Мораль в христианстве:

Этику Иисуса Христа кратко можно определить, как этику любви. О жизни и учении Иисуса Христа мы знаем по свидетельствам его учеников и учеников его учеников.

Евангелие (благая весть) повествует, что Христос является сыном Бога, родившемся от непорочного зачатия. Он послан на землю, чтобы подготовить людей к последнему страшному суду.

Иисус смотрит на нашу жизнь (на наш мир) как бы из зазеркалья – из вечности. Он говорит о конце времени, когда добро и зло, свет и тьма, жизнь и смерть, отделяют друг друга непреодолимой пропастью. Он говорит как человек, пришедший оттуда. Иисус говорит, что Небесное царство близко (грудущ.царство – конец света, апокалипсис).

Иисус перевернул сложившийся порядок ценностей. Иисус называет себя сыном человеческим. Добродетель сына состоит в послушании отцу. Сын не просто принимает волю отца, он принимает её как свою. «Отец любит сына» - это кач-во делает отца отцом. Человек-сын уподобляется Богу-отцу через любовь. Этика Христа есть этика любви. Последнее наставление Христа – любить друг друга.

Любовь смиренна – любовь деятельна – любовь бескорыстна. Любовь к врагу – божеств. высота чел-ка.

13. Мораль в исламе:

Мухаммед – основатель мусульманской религии и цивилизации. Основой его этич. программы явл-ся – идея единого Бога. По его мнению, предпосылкой и гарантией индивидуального счастья и обществ.согласия явл-ся безусловно вера в Бога в том виде, в каком сам бог счёл нужным открыться людям.

Суть откровений Мухаммеда состояла в том, что миром правит Бог. Бог абсолютен во всех отношениях, бог истины, справедливости и милосердия. Только он может быть покровителем человека, его опорой и надеждой.

Идея единого Бога указывает чел-ку его достаточно скромное место в мире и вместе с тем обязывает человека определённым образом, а именно сугубо позитивно, относиться к миру и прежде всего к другим людям. ЕДИНСТВО БОГА – ГАРАНТИЯ ГАРМОНИИ МИРА. Человеческое существо тоже должно быть единым. Вера едина, в неё нельзя разделяться.

Религия всегда была символом духовного поиска, служения добру и утверждения христианской морали. В то же время религия утешает, успокаивает тех, кому одиноко и плохо в этом мире, дает примеры жизни подвижников церкви (Сергей Радонежский, Серафим Саровский, Ксения Петербургская), поднявшихся над житейской суетой и посвятивших себя служению высшему идеалу, Богу, бескорыстной помощи людям. Таким образом, религия неразрывно связана с моралью. Однако при этом совершенно не следует делать вывод, что верующие всегда были нравственными людьми, а атеисты - наоборот. Среди тех и других были и есть и безнравственные, и высоконравственные люди. Дело в том, что человек по своей природе и добр, и зол, и прекрасен, и ужасен. Все зависит от того, каким путем в жизни он пойдет, ему предоставлен свободный выбор.

В Библии говорится, что для каждого человека всегда открыты два пути: «путь вечной жизни» - узкий путь и «путь гибели» - широкий. Многие идут последним путем - путем соблазнов и удовлетворения плоти, потребительства и мирской суеты. Это убивает суть человека, его душу, поскольку на первый план ставятся материальные потребности, любовь обращена только на самого себя. Человек становится эгоцентристом, руководствуясь только своими прихотями и желаниями, он делает зло не только окружающим, но прежде всего самому себе. В результате разрушается личность. Желание утвердить себя, самомнение и гордыня могут привести к преступлениям, что блестяще проанализировал Ф. М. Достоевский в романе «Преступление и наказание» на примере судьбы Родиона Раскольникова. Если же смысл жизни человек видит в служении людям, в любви к ним и ко всему окружающему живому и неживому, то обретает истинный смысл жизни. Узкий путь, «путь жизни» - это путь духовного совершенствования, путь духовной чистоты, внутреннего покоя, путь мира, праведности и покаяния. Это - сложный путь, и немногие его находят.

Нравственные идеалы, достойные человека, были подробно изложены Христом в Нагорной проповеди. То, что он сказал, было неожиданным и удивительным для слушателей. Если раньше считалось вполне справедливым действовать по принципу «око за око, зуб за зуб» или «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего», то Христос апеллировал к высшим мотивам поведения человека, к более высокой степени духовности. В Нагорной проповеди он говорит не столько о справедливости, сколько любви.

Первая и главная заповедь - о любви к Богу, который своей мученической смертью искупил грехи людей, победил все низкое и злое в них. Вторая заповедь - о любви к человеку. Эти две заповеди связаны между собой, потому что Бог создал человека по образу и подобию своему. Значит, вера в Бога невозможна без веры в человека, без высоких требований к нему: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный».

Нравственное совершенство требует решения еще более сложной моральной задачи: любить не только ближних, но и врагов своих. Любить любящих вас и приветствовать братьев ваших - что тут особенного? Но любить врагов, молиться за обижающих и гонящих вас, прощать ненавидящих вас - выполнение этой заповеди предусматривает большую работу над собой на пути морального совершенствования. Это очень сложно, но стремиться к этому как к высшему идеалу необходимо. В любви к другому человек становится нравственнее, чище. Либо на земле установится царство любви, душевная красота и любовь спасут мир, либо человечество погибнет. Третьего пути нет.

Весьма удивительным для слушателей Нагорной проповеди было следующее. Раньше считалось, что праведность вознаградится земными благами - здоровьем, долголетием, богатством, но Христос ничего такого не обещал. Наоборот, он говорил, что праведные в земной жизни будут гонимы и нищи, потому что их богатство - не в материальных вещах, а в духовности. «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе».

Для чего нужны нравственное совершенствование, высокая духовность? Ведь жизнь конечна, все тленно, все сотрет смерть. Может быть, в таком случае надо спешить и брать от жизни все, что можно? Однако богатство, слава, власть - все это относительно в жизни: сегодня - нищий, завтра - король, сегодня - враг, завтра - герой. К тому же потребительство неизбежно приводит личность к деградации, наступают разочарование в поставленных целях и душевная пустота. Человек всегда ищет высший смысл жизни, стремится к чему-то вечному, гармоничному, прекрасному. Поэтому главное в проповеди Христа то, что он пришел, чтобы в корне изменить природный порядок существования, возвестил Царствие Небесное, новый тип бессмертного бытия. Его необходимо активно приближать. Таким образом, читая Нагорную проповедь Христа, можно прийти к следующим выводам.

Во-первых, необходимо постоянное нравственное самосовершенствование, отказ от соблазнов и мелочей земной жизни. Это - сверхчеловеческие требования, они противоречат природе человека и в то же время призывают его стремиться к идеалу.

Во-вторых, нравственного самосовершенствования самого по себе, без активного преобразования материального мира недостаточно. Необходимы активные поиски новой духовной природы. Это направление человеческой, деятельности было глубоко осознано и развито русским религиозным мыслителем- утопистом Н. Ф. Федоровым (1828--1903) в его «Философии общего дела». Разработанный им проект «регуляции природы», сознательного управления эволюцией предусматривал овладение силами природы, переустройство человеческого организма, а в итоге - достижение бессмертия и воскрешения предков. Свое учение Федоров назвал активным христианством, обнаружив в учении Христа «космический смысл» - призыв к активному преобразованию природного смертного мира в бессмертный, божественный тип бытия. Он пытался спроектировать реальный мост от земли к небу, от естественного, к сверхъестественному, т.е. восхождение к высшей природе. А пока нам, людям XX в., принявшим за Абсолют самого человека и пришедшим к нравственной, деградации, стоило бы подумать о необходимости стремления человека к высшему идеалу. Этому учит Нагорная проповедь - важный свод законов духовной жизни общества. Заповеди, изложенные в ней, оказали огромное влияние на всю последующую историю человечества, без них невозможна и наша цивилизация.

В IV в. христианство становится государственной религией и тем самым приобретает статус «охранительной» идеологии Римской империи. В этом качестве религия подчиняла себе и философию, и искусство, и мораль, и науку. Религиозная вера, обеспечившая определенную, цельность средневековой культуры, представляла собой высшую истину, с которой соотносились культурные, ценности. По мере развития культуры мораль постепенно начинала оспаривать монополию религии на решение «вечных» проблем человеческого бытия. Ведь Бог мыслился одновременно не только как создатель всего «сущего», наличного мира, но и как творец «должного», источник моральных ценностей и норм. А это поставило перед теологами проблему теодицеи, «оправдания Бога». Иначе как было объяснить наличие зла, раз Бог вершит только добро?

Но если отношения религии и политики, морали, искусства были обусловлены решением задач идеологического регулятивного порядка, то отношения религии и науки необходимо рассматривать в иной плоскости. 1

Моралью именуют правила, понятия и чувства, регулирующие отношения людей друг к другу и их отношения к обществу. Эти правила (например, «не делай другому того, что не пожелаешь себе»), понятия (добро, зло, счастье, честь и пр.) и моральные чувства (терзания совести, сочувствие страдающему и пр.) составляют духовную сторону морали. Их реализацию в поведении людей именуют нравственностью. Впрочем, нередко термины «мораль» и «нравственность» отождествляют.

Религия и мораль ― особенно близкие, взаимосвязанные сферы культуры. Схожесть религии и морали наиболее заметна в их духовных проявлениях. Однако Церковь несравненно сильнее воздействовала на нравственность общества, нежели мораль на религиозный культ и внутрицерковную практику.

В каждой религии, в каждом вероисповедании в большей или меньшей степени присутствует морально-духовное начало. Ведь религия определяет не только отношения человека с Богом и Церковью, но в той или иной мере регламентирует отношения людей между собой как в лоне Церкви, так и за ее пределами. Бог воплощает в себе те нравственные требования, которым обязан следовать его приверженец. Философ и психолог В. Франкл именует Бога «персонализированной совестью». В силу этого моральное начало уже присутствует в самой идее Бога и неотделимо от «минимума» религии. В многобожных верованиях некоторые божества выступают как воплощение доброты, другие - злобы. В монотеистических религиях Бог непременно наделен высшими моральными качествами.

Моральное начало особенно выражено в мировых религиях. Причем в буддизме до такой степени, что некоторые специалисты именуют его не религией, а моральной системой. Вероучительные построения этой религии исходят из идеи о том, что всякое бытие, любая жизнь во всех ее проявлениях и формах есть зло, несущее страдания всему существующему. Буддийский «путь спасения» для приверженца этой религии заключается не столько в культовой деятельности (молитвы, обряды и другие церемонии), сколько в деятельности моральной - терпеливом перенесении страданий, отказе от желаний, чувств, следовании нравственным принципам «Панча-шилы» (пять заповедей: отказ от убийства любого живого существа, отказ от воровства, отказ от лжи, соблюдение супружеской верности, отказ от употребления алкоголя).

Моральное начало в исламе пронизывает идею единого Бога - Аллаха, Творца и Владыки мира, всесильного и мудрого существа. Вместе с тем Бог ислама - воплощение добра. Все суры Корана (кроме девятой) начинаются со слов: «Во имя Аллаха милостивого и милосердного». Упования на милость и милосердие Бога лежат в основе исламского вероучения. Это свойственно и шариату - своду мусульманских культовых, правовых и нравственных установлений.

Однако, по нашему глубокому убеждению, именно в христианстве идея Бога наиболее морально насыщена. Новый Завет заметно милосердней Ветхого Завета. Вездесущий, всемогущий, всеведущий Бог одновременно и всеблагой, всемилостивый. В ипостаси Бога Отца Он выступает в роли заботливого защитника, покровителя, хранителя. В ипостаси Бога Сына Он приемлет на Себя грехи людей и отдает Себя в жертву за них. Лаконичная формула «Бог есть любовь» (I Иоанн, 4, 8, 16) особенно выразительно передает моральную суть этой мировой религии. Не потому ли вопросы морали занимают ведущее место в храмовой проповеди, а нравственное богосло- вие - наиболее разработанная отрасль христианской теологии?!

Если религия обязательно включает в себя моральное начало, то и в морали неустраним религиоподобный момент. Здесь тоже чувство довлеет над разумом и многое скрыто в неосознаваемом, в бессознательном и подсознательном. Здесь вера (доверие) также выступает в качестве важнейшего устоя. Мир морали подобен своеобразному храму, где благоговейно чтимы свои, нравственные святыни. Многие из них общечеловечны, наднациональны, надклассовы - материнская любовь, супружеская верность, трудолюбие, гостеприимство, уважение к старикам и др. Как и в религии, эти святыни обычно свободны от рассудочного отношения и расчета. Любовь и дружба, например, требуют, казалось бы, неразумного самоотвержения.

Не только богословы, но и многие исследователи этики полагают, что мораль и нравственность порождены религией и неотделимы от нее. При этом нередко приводят высказывание великого мыслителя И. Канта о божественной природе присущего человеку «категорического императи- ва» - властного внутреннего повеления следовать моральным требованиям. Еще чаще ссылаются на древнейшие тексты «священных книг», насыщенные моральными поучениями, и на то, что сама по себе идея Бога и загробного воздаяния сильнейшим образом воздействует на поведение личности, ее нравственные устои. Наконец, указывают на особую роль Церкви, взявшую на себя функцию нравственного института, отсутствующего у самой морали.

Рассмотрим эти доводы. Сначала о «категорическом императиве». Действительно, у нравственного человека сила внутреннего побуждения может заставить его поступать в противовес каким-то личным интересам, а терзания совести по поводу проступка, даже скрытого от окружающих, - причинить невыносимые страдания. И это внутреннее побуждение, и эти таинственные терзания совести нередко воспринимаются как нечто сверхъестественное, ниспосланное свыше, не зависящее от личности и ее окружения.

И все же, на наш взгляд, здесь нет чего-либо сверхъестественного. Во-первых, моральные побуждения и терзания совести неведомы человеку безнравственному, тем более, закоренелому преступнику. Моральные понятия и чувства - результат воздействия социального окружения на личность, ее образ жизни, они ― плоды воспитания и самовоспитания. Психологи констатируют, что ребенок, случайно попавший к животным и ими вскормленный, даже оказавшись потом среди людей, так и не обретает человеческих ка-честв - прямохождения, сознания, членораздельной речи, разумной особен-

ности повеления. И, конечно, ему неведомы моральные представления и переживания. Какой уж там «категорический императив»!

Во-вторых, сами по себе моральные «императивы», представления и чувства разных времен и у разных народов существенно различны. Как неодинаковы у них и верования. Представления о добре и зле, приличном и неприличном, например, могут поменяться местами, если в общественной жизни происходят крутые социальные перевороты. Приведем конкретный пример: еще десять-пятнадцать лет тому назад многие россияне стыдились продавать на рынке свои честно заработанные вещи, продукты с дачного участка. Впрочем, и сегодня некоторые представители старшего поколения стыдятся этого. Но в моральном сознании большинства населения теперь торговля на базаре считается, обычным делом: Россия встала на путь рыночных отношений. А среди торговцев на базаре немало сегодня утративших работу по профессии инженеров, врачей, агрономов и иных лиц с высшим образованием, вынужденных этим занятием зарабатывать на жизнь.

Что же касается моральных поучений в «священных книгах», то они, действительно, являются ценнейшими свидетельствами древнейшей культуры. Так, возраст сложившихся в иудаизме и уже насыщенных поучениями, первых разделов Библии составляет более 3000 лет. Веды («священные книги» индуизма, приблизительно такой же древности, как ранние разделы Библии) и другие «священные книги» оказали огромное воздействие на последующее развитие культуры. Вместе с тем они служат важнейшими источниками данных о морали начала цивилизации.

Однако наука располагает свидетельствами еще более ранней, дописьменной культуры. Это обширные этнографические материалы о жизни и нравах народов, еще не знакомых с письменностью. Такие материалы постепенно накапливались и систематически изучались европейскими учеными начиная с XVII-XVIII вв. В основном, это документы и сообщения путешественников, миссионеров и колонизаторов, знакомившихся в Африке, Америке, Океании и Австралии с жизнью аборигенов, которые находились на стадии каменного века. Небольшие сообщества подобных людей обнаруживаются и в наши дни в непроходимых джунглях и в других труднодоступных районах Земли.

Данные этнографов неопровержимо свидетельствуют, что эти отсталые народы имеют неписаные обычаи и нравы, необходимые для совместного проживания, согласованной трудовой деятельности, вскармливания и воспитания детей. В той или иной мере, еще стихийно, эти народы придерживались (правда, только по отношению к сородичам) заповедей неведомой им Библии: «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй». Племена, воспринявшие парный брак, следовали и другим заповедям Моисея: почитали отца и мать, осуждали прелюбодеяние. Сама реальность совместной жизни и деятельности диктовала им эти необходимые, простые общечеловеческие нормы морали. «Священные книги» заимствовали их из реальной жизни наших далеких предков и освятили божественным авторитетом, придав им тем самым дополнительную силу влияния.

Мы разделяем мнение Л.Н. Митрохина: «Способы регуляции общественной жизни (в том числе и моральные предписания) ― не результат сознательного договора о наиболее “разумных” или целесообразных порядках совместного общежития, заключенного наиболее сообразительными индивидами. Изначально они возникали независимо от сознания людей в процессе практической борьбы за выживание данного сообщества в целом и осознаются как элемент (то есть идеальный, мыслительный план) реальной механики, обеспечивающей эту выживаемость».

Рассмотрим довод о решающем воздействии идеи Бога и загробного воздаяния на моральное поведение личности. Сам по себе этот довод еще не убеждает в том, что мораль порождена религией и неотделима от нее. Люди, не верящие в Бога, рай и ад, не без основания убеждены в том, что мораль имеет вполне земные истоки, и не связывают свое нравственное поведение с этой идеей. Однако отрицать ее огромное моральное влияние недопустимо. Идея Бога выводит верующего из рутины повседневности, постылого прозябания, заставляет подавить в себе приземленные, а то и низменные побуждения и ведет к идеалу добра и справедливости, ставит перед лицом Всемогущего, от взгляда которого не укрывается ничто из потаенного. Страх загробного наказания за явные и сокрытые прегрешения - немаловажный психологический фактор восприятия мира религиозным человеком.

Довод о Церкви как об институте нравственности, способствующем функционированию морали и выполнению ее правил и норм, - это сильный довод. Правда, учтем, что, в основном, мораль опирается не на могущество Церкви, а на силу общественного мнения, авторитет старшего поколения, влияние традиций и обычаев. Сама по себе мораль (что очень важно!) не нуждается в религиозной санкции. В секуляризованном обществе, где влияние Церкви снижается и культура выходит из-под ее контроля, мораль принимает вполне светский характер и функционирует вне института Церкви.

Мораль, как уже сказано, не институционализирована . Она не имеет своих особых учреждений, специально обеспечивающих ее реализацию в жизни общества, организующих контроль за реализацией ее правил и норм. Именно Церковь (а в доклассовом обществе - жречество) принимает на себя роль такого учреждения и, тем самым, оказывает заметное влияние на мораль и нравы. В этом убеждает история всех цивилизованных стран. Церковнослужители оберегали сложившиеся в практической жизни общества нравственные установления, пропагандировали их. Назидания пастве, духовный надзор за соблюдением заповедей, а нередко и личный пример особенно благочестивых подвижников религии, бесспорно, способствовали поддержанию и функционированию моральных норм. Правда, не всегда и не каждый служитель религии являлся нравственным идеалом. Проявления аморализма подчас свойственны и церковным деятелям, чем они наносят серьезный ущерб самой Церкви.

Тем не менее и поныне нравственные проповеди воспринима­ются верующими не просто в качестве напоминаний о морали с точки зрения определенного уважаемого лица, но в качестве повелений от имени Бога, что придает моральным нормам особую значимость. Религиозный человек видит в этих нормах не только целесообразность, социальный смысл, но и нечто освященное, сакральное. Для него преступить эти нормы недопустимо как по земным, так и по религиозным законам. Мораль для верующего обычно сливается с религией. На Церковь он смотрит не только как на храм богослужений: он воспринимает ее как учреждение нравственности, очаг, святилище и школу морали. Он исповедуется здесь в своих провинностях и получает отпущение грехов, подкрепляется в готовности избегать их впредь, а потому видит в Церкви своего рода «корабль спасения».

Но, при всем этом, светский исследователь не будет выводить мораль из религии. Он утверждает: истоки морали - в земных отношениях , в реальной производственной и семейно-бытовой практике человека. Неубедительным светскому исследователю представляется и тезис о неотделимости морали от религии. Исторический опыт свидетельствует, что в государствах, где церковь обладала едва ли не абсолютной властью, моральные пороки все же не исчезали. Впрочем, повседневный опыт российской действительности показывает, что огромное число неверующих живут не менее богатой, полноценной нравственной жизнью, нежели их религиозные сограждане. Добродеяния и подвижничество возможны как по религиозным, так и по «мирским» мотивам. Сам же резкий подъем религиозности с начала 90-х гг. минувшего века в нашем Отечестве не привел к снижению аморализма и преступности.

И все же степень влияния религии на моральное сознание весьма значительна. Хотя в моральных предписаниях разных конфессий имеют место определенные расхождения, но в этих предписаниях единого очень много, что позволяет говорить о наличии религиозной морали как особой системы правил и норм, освящаемых Церковью и контролируемых ею. Правда, имеют место определенные расхождения в морали разных конфессий. Но единого в них очень много, что позволяет говорить о религиозной морали как таковой.

Легко заметить, что на переднем плане в этой системе норм поведения находятся именно культовые предписания. Так, в десятословии Моисея на первом месте следующие четыре заповеди таковы: «Я Господь, Бог твой, да не будет у тебя других богов», «Не делай себе кумира», «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно», «Помни день субботний».

Остальные шесть заповедей - земного, общечеловеческого содержания («Почитай отца твоего и мать твою», «Не убивай», «Не прелюбодействуй», «Не кради», «Не произноси ложного свидетельства», «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего») - отодвинуты на второй план. В соответствии с этим нарушения культовых норм в системе религиозной морали считаются особенно греховными и наказуемыми. Неверие и маловерие в Бога, в истинность догматов и канонов занимают первое место в предназначенном для исповеди перечне прегрешений. Отсюда несовпадение религиозного понятия «грех» со светским понятием «порок».

И все же, помимо уже сказанного относительно десятословия Моисея, признаем разительную близость религиозных и светских нравственных критериев. В перечне особенно осуждаемых Церковью грехов - основные пороки, бичуемые и светской моралью. К семи «смертным» грехам (впервые сформулированным Тертуллианом ) относятся гордыня, жадность, блуд, зависть, гнев, чревоугодие и лень. Сверх того, Церковь бичует и другие пороки. В том числе ― предательство и месть, злословие и двуличие, нечестность и ханжество, клевету и лесть. Любопытный и знаменательный штрих: христианство осуждает «уныние» (утрату веры и надежды), как проявление пессимизма. Вера, надежда и любовь в христианском понимании взаимоподкрепляют друг друга. Среди возвышаемых религией добродетелей - верность и незлобивость, терпимость и трудолюбие, сорадование и независтливость. Перечень несложно удлинить. И все же в религиозном и светском не все совпадает. Потому-то, как уже сказано выше, не идентичны понятия «грех» и «порок».

Ядро религиозной морали - учение о греховности . Из сказания об Адаме и Еве следует, что роковым образом, так сказать с генами, греховное начало передается от родителей к детям. Потому человек уже от рожде- ния - падшее существо, которого сильнее влечет к дурному и грязному, нежели к доброму и чистому. Хотя в мистифицированной форме, но здесь чутко подмечено нечто очень важное и парадоксальное в нравственной природе че­ловека. Еще апостол Павел сокрушался по поводу податливости человека к дурному и связывал это с его «плотским» началом. «Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброе, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак, тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха» (Римл., 7, 14-20, 24-25).

И действительно, порочные соблазны нередко привлекательней и доступней добродетельных устремлений (в народе говорят: «Дурное дело - не хитрое»). Как выше было отмечено, в морали чувства (страсти) довлеют над разумом. Психологи констатируют, что в структуре чувств негативные эмоции числом и силой превосходят эмоции положительные. Видимо, эта асимметрия чувственного мира сказывается на наших побуждениях, и у многих людей эгоистичные мотивы преобладают над альтруистическими.

Но главное в этом парадоксе, по-видимому, связано с природой тех общественных отношений, которые породили данную закономерность психологии. Отношений, которые воцарились с появлением частной собственности, конкуренции, стремлением к наживе, с необходимостью лукавить, ловчить, хитрить. Частная собственность формирует мир бездушных, «вещных» отношений, навязывая порядок, в котором люди используют друг друга как вещи, равнодушные к гуманному, духовному началу в себе. Эксплуататорский строй порождает насилие, устрашение, жестокость. Черствый расчет побуждает собственника к постоянной настороженности, недоверию к искренним, сердечным побуждениям. Прямота, открытость, отзывчивость, доброта и сострадание здесь воспринимаются как ограниченность, как исключение, неразумность, проявление наивности. За норму принимаются качества «бойцовские», эгоистичные, негативные побуждения и эмоции.

Вероятно, именно таковы реальные, земные истоки этого морального парадокса. В религии же он представлен как проклятие, Божье наказание за прегрешение прародителей. Идея греховности принижает нравственное достоинство человека. Небесное проклятье обрекает человека на беспомощность, несвободу, роковую зависимость. Зависимость от Бога, Церкви, пастыря. Но вместе с тем размышления об идее греховности вызывают законное недоумение: почему Всемилостивый и Всемогущий не исправляет, а наказывает потомков Адама и Евы? Наказывает без личной вины их детей и внуков? Почему вообще не одолеет зло и пороки, попустительствует соблазнам? Это очень трудные для Церкви вопросы. Теодицея (богооправдание) - наиболее уязвимый раздел нравственного богословия.

Идея греховности тесно сопряжена с религиозной идеей спасения . По определению С.С. Аверинцева , спасение - это «предельно желательное состояние человека, характеризующееся избавлением от зла - как морального («порабощенности греху»), так и физического (смерти и страдания) - полным преодолением отчуждения и несвободы. Спасение выступает как конечная цель религиозных усилий человека и высшее дарение со стороны Бога». Идея спасения как раз и исходит из утверждения о всеобщей вине, всеобщей греховности. И из ощущения растерянности, беспомощности перед злом, невозможности людскими усилиями одолеть зло без помощи небес, Церкви, молитв. Идея спасения насквозь мистична и в особенности связана со страхом перед адскими муками. Она противостоит реалистической позиции в отношении зла - опоре на добрые начала в нас, на собственные силы и знания, на взаимопомощь и взаимоподдержку ближних и дальних. Братство в добре , на наш взгляд, не менее благодетельно, чем братство в вере .

Религиозная мораль, разумеется, не ограничивается заповедями Моисея, но все же включает в себя отнюдь не все нравственные ценности. Еще Гегель в «Философии религии» отмечал, что вне ценностей христианства находится дружба, а также любовь мужчины и женщины. О дружбе Новый Завет упоминает лишь единожды, и то не в общечеловеческом, земном смысле («Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога». Иаков, 4, 4). Впрочем, и в Ветхом Завете это понятие встречается только раз, причем в контексте осуждения союза с нечестивым человеком (I Цар., 22, 8).

В христианской морали, пожалуй, еще более решительно, чем в морали светской, бичуются сексуальные извращения, блудодеяние, распущенность. Что же до естественного полового влечения, то в христианстве оно осуждается как нечто низменное. «Хорошо человеку не касаться женщины», - назидает апостол Павел (I Кор., 7, 1). Христианство возводит девственность в идеал. По Апокалипсису, перед престолом Божьим предстанут только те 144 тысячи праведников, «которые не осквернились с женами, ибо они девственники» (14, 4). Брак в христианстве является таинством, потому что это особое, требующее благословения небес, персональное разрешение на отступление от правила девства, снисхождение к слабости человека.

Это повеление религиозной морали, по-видимому, объясняется тем, что половое влечение - начало, особенно привязывающее к земному и тем самым отвращающее от неба. Любовь к женщине противостоит любви к Богу. Правда, в религиях древности встречается своеобразное освящение сексуального влечения (и даже поклонение половым символам). Но это сакрализация высшего чувственного наслаждения, начисто лишенная индивидуальной, личностной привязанности. Достаточно ознакомиться, например, с «Камасутрой» - любовным трактатом индуизма. Индивидуальная половая лю-бовь - продукт более поздней цивилизации. Но это облагороженное, высокогуманное и ценнейшее достояние светской морали так и не вошло в более поздний состав религиозной морали. Не вошло потому, что предполагает признание равенства женщины, ее достоинства, а это противостоит патриархальным началам, сохранившимся в христианстве и особенно в исламе. Женщина здесь - существо нечистое и греховное, объект вожделения и соблазна. Презрением к ней пронизаны писания «отцов Церкви» раннего христианства, установления шариата. Отсюда логично религиозное оправдание социального и семейного неравенства женщины, недопущение ее к священству и те ограничения ее в быту, которые отражены во многих благочестивых назиданиях. Например, в известном «Домострое» попа Сильвестра.

В религиозной морали для человека светского неприемлема сама идея о превосходстве маловероятной загробной жизни над жизнью земной, действительной и единственной. Неприемлема мысль о приоритете неопределенных райских благ над благами и ценностями земного бытия. Не следует наделять смысл жизни каким-то мистическим содержанием и связывать его с божественным предназначением. Смысл жизни заключается в сохранении и приумножении добра, истины и красоты в этом единственном земном бытии. Конечно, жаль, что земная жизнь столь коротка, хрупка и скоротечна. Но что поделаешь: тем более ее надо ценить и не укорачивать расточительностью. В Библии о праведном Аврааме сказано эпически - он умер «насыщенный жизнью». «Насыщенным жизнью», по нашему глубокому убеждению, может быть и нравственно-достойный неверующий человек.

Нам представляется негуманной идея о мщении бесконечными и страшными муками за неприятие религиозной веры, за непослушание Церкви, за ереси. Ревностность в вере не должна переходить в фанатизм . Таковыми нам кажутся те благочестивые аскетические устремления, из-за которых верующие намеренно отказываются от естественных радостей бытия, возвышают и даже ищут страдания, рассматривая их как условие «спасения», а порой и награду. Не будем затрагивать иные проявления фанатизма: это все отступления от нормы поведения как верующего, так и неверующего человека.

В той или иной мере религиозная мораль содержит осуждение и отчуждение иноверца и неверующего, что способствует проявлению национализма и атеофобии. В исламе эта негативная тенденция приводит к агрессивной идее «джихада» (фатха, газавата) - священной войны против «неверных». Правда, умеренные течения ислама толкуют «джихад» как ревностность в вере, не допускающая насилия и убийств.

Можно продолжить перечень тех моментов, где религия расходится со светскими принципами морали, а нравственные предписания верую- щему - с понятиями неверующего. Но стоит ли? На пользу ли это кому-нибудь из них? Разве то, что объединяет верующих и неверующих в реальной жизни, не важней того, что их разъединяет?

Истины ради необходимо сказать о том, что положительные аспекты религии не учитывались, игнорировались в атеистической пропаганде из-за ее предвзятости. Так, распространение мировых религий способствовало преодолению многих жестоких языческих обычаев и вело к общему смягчению нравов. В лоне религиозных учений выношены многие идеи, альтруистические по своей природе, общечеловеческие по моральной сути. Христианство, например, столь возвысило личность , что провозгласило ее богоподобие и тем самым внесло в моральный мир западной культуры мощный источник гуманизма. Принципы Нагорной проповеди по своему нравственному потенциалу и поныне остаются всечеловеческими идеалами.

А разве не общечеловечно наставление Мухаммеда : «Только тогда совершай какой-либо поступок, если не чувствуешь угрызений совести». Или другое его изречение: «Совесть - часть веры». Даже светский человек поддержит идею мусульманского установления «закят» об обязанности обеспеченного человека помочь неимущему. Очевиден в исламе и морально-предупредительный смысл запрета на вино. Этот же запрет присутствует в знаменитых буддийских этических принципах наряду с призывами о воздержании от нанесения зла, от лжи, кражи, чувственных излишеств. Буддийский принцип непричинения вреда ничему живому - предтеча формирующегося сегодня кодекса экологической морали человечества.

В лоне индуизма, буддизма, христианства и других религий выношены столь актуальные для политической жизни современного общества надклассовые идеи морали ненасилия . В индуизме они вытекают из принципа терпимости к другим верованиям, иным взглядам. В буддизме опираются на принцип всеобщей благожелательности. Нагорная проповедь Христа эти идеи провозглашает в качестве абсолютной нормы: не силой, но кротостью побеждается зло. «Злоба не уничтожает злобы», - поясняет нам Пимен Вели- кий (V в.).

Религиозная мораль побуждает к милосердию и доброжелательности как естественному, добровольному и бескорыстному устремлению души. «Всякое доброе дело, сделанное по принуждению, теряет свою награ- ду», - замечает Иоанн Златоуст (350-407). «Живые, - писал Григорий Богослов (330-390), - отличаются от мертвых не только тем, что смотрят на солнце и дышат воздухом, но тем, что совершают что-нибудь доброе. Если они этого не исполняют, то ничем не лучше мертвых». К совершению добра побуждает и любовь: «Без любви добра не бывает» (Тихон Задонский . 1725-1783).

В определяющей мере именно такие идеи обусловили столь свойственную едва ли не всем конфессиям деятельность благотворительности. Бесспорно, для кого-то благотворительность ― не более чем своеобразный «страховой взнос» во имя спасения души. Но, по нашему глубочайшему убеждению, подавляющее большинство верующих занимаются благотворительностью по бескорыстному моральному побуждению, во имя любви к ближнему и дальнему.

Итак, религиозная мораль органично содержит в себе возвышенный идейный потенциал гуманистического подвижничества, который стимулирует не столько уход от мира во имя эгоистического собственного «спасения», сколько подталкивает к высшим образцам морального самоотвержения. Например, к таким образцам, какие показали известные всему миру общественные деятели - последователь индуизма М. Ганди и баптистский пастор М.Л. Кинг , тюремный лекарь Ф.П. Гааз и хирург В.Ф. Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука), лауреаты Нобелевской премии А. Швейцер (миссионер, музыкант и врач) и монахиня мать Тереза . Несомненно, человеколюбие этих выдающихся личностей пронизано глубочайшей религиозностью, а охарактеризованный выше нравственный потенциал религии - ведущий мотив их подвижничества. Но вместе с тем, их деятельный гуманизм - надконфессионален, общечеловечен.

По нашему мнению, подвижническое, самоотверженное служение высоким моральным идеалам - гражданским или религиозным - уже само по себе так возвышает личность, что в чем-то сближает ее со святыми. Вот, например, как писал об отечественном мыслителе материалисте Н.Г. Чернышевском выдающийся религиозный философ Н.А. Бердяев : «Такие люди составляют нравственный капитал, которым впоследствии будут пользоваться менее достойные люди. По личным нравственным качествам это был не только один из лучших русских людей, но и человек, близкий к святости. Да, этот материалист и утилитарист, этот идеолог русского “нигилизма” был почти святой.

Он вынес каторгу героически, можно было бы даже сказать, что он перенес свое мученичество с христианским смирением. Он говорил: “Я борюсь за свободу, но я не хочу свободы для себя, чтобы не подумали, что я борюсь из корыстных целей”. Он ничего не хотел для себя, он весь был жертва. В это время слишком многие православные христиане благополучно устраивали свои земные дела и дела небесные».