Первое, что делает человек, когда становится частью общества, - познает моральные нормы. Что такое мораль? Какой вопрос она задает? Помните, Маяковский писал: «Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха: "Что такое хорошо и что такое плохо?"» Это как раз о морали.
Моральные нормы для разных культур разные. Бывает даже так, что то, что вчера принималось как «хорошо» в этом обществе, начинает приобретать некую аморальность, и наоборот - например, легализация однополых браков. Это все потому, что мораль не имеет под собой никакого фундамента. Она строится на человеческих желаниях. Конечно, всегда принимаются во внимание история, культура, но время показывает, что мораль временна, изменчива, прогибается под те или иные интересы общества. Она всегда говорит: «Надо делать»- надо молиться, поститься, трудиться, совершать добрые дела.
Нравственность же говорит: «Я делаю». Это уже конкретное деяние. Все мы призваны к совершенствованию в себе нравственности. Вспомните Книгу Бытия, где говорится о том, как Бог создал человека: И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему (Быт. 1: 26). А дальше читаем: И сотворил Бог человека по образу Своему (Быт. 1: 27). Господь говорит только по образу, не упоминая подобие, потому что подобие - это то, что достигается нашими деяниями.
Нравственность говорит: «Я делаю» - пощусь, молюсь, совершаю добрые дела, несу социальное служение. Это наши деяния. Этот мир, в основном, сконцентрирован на нравственных ценностях и хочет найти в них духовные стороны. Именно нравственные ценности этот мир и называет духовностью. Вспомните богатого высоконравственного юношу, который подошел к Господу с вопросом - голос сегодняшнего Запада: «Господи, я все сделал, я все совершил. Чего мне еще не хватает?» А Господь говорит: …все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною (Лк. 18: 22). Нравственность всегда подвигает копить земные ценности. А Христос сказал: Не собирайте себе сокровищ на земле (Мф. 6: 19).
Светский мир видит в христианстве только нравственность и думает, что вся духовность сводится к исполнению заповедей. Это глубочайшее заблуждение. Этот мир не понимает, что такое духовность. А это именно то, что отличает Православие от всех религий. Нравственность говорит: «Не делай ближнему того, чего не сделаешь себе». Об этом говорили еще до Христа - Конфуций, Будда, греческие философы. Так в чем разница между Православием и религиями, которые доказывают, что духовность - это то, что я делаю?
Духовность всегда задает вопрос: «Зачем я делаю?» Почему я люблю? Чтобы обрести Царствие Божие? Или чтобы избежать будущего гнева? Или еще есть какая-то причина?
Есть три пути к Богу, как говорят Святые отцы. Первый путь - путь раба. Почему раб совершает ту или иную добродетель? Из страха наказания. Когда человек идет к Отцу рабским путем, то все его деяния говорят, что он бежит от Отца: кто внушил вам бежать от будущего гнева? (Мф. 3: 7).
Второй - путь наемника. Почему наемник совершает добродетель? За награду. За то, что ему обещано Царствие Небесное. Конечно, он любит Бога, но в его любви нет стремления к обретению Личности Бога.
Третий путь - путь сыновства. Сын творит добрые дела потому, что его природа такая же, как у Отца. Чем больше мы обожествляемся нашим Отцом (мы знаем, что Христос вочеловечился, чтобы мы обожились), чем больше мы принимаем Его природу посредством Таинства Причастия, тем больше мы совершаем добрых дел не из корысти или страха. Тогда нет торговых отношений, а есть отношения отца и сына.
Вспомните притчу о блудном сыне (См.: Лк. 15: 11–32). Сын говорит отцу: «Дай мне все мое, что мне принадлежит как сыну». Он получает и уходит. Без отца он все теряет. Без Отца мы не можем сохранить наследие, Царствие Небесное. А что такое Царствие Небесное? Это прежде всего Личность, это Сам Христос. Для большинства религий мира Царствие Небесное - это переживание благодатных состояний, но не соединение души человека с Личностью Бога.
Когда сын осознал, что без отца, без соединения с ним душой не будет истинной радости, он возвращается. И возвращается он, заметьте, с какими словами? «У отца моего очень много рабов, наемников». Достоинство измеряется осознанием недостоинства. Нравственная сторона всегда кричит о достоинстве, утверждает: «Я достоин». Западное христианство говорит: «Я достоен этого наследия, которое мне дал Отец». Они просят, как сын из притчи: «Дай мне, Отец, мое, потому что мы достойны». А православный человек возвращается к Отцу, осознавая, что не живет во мне ничего доброго (Ср.: Рим. 7: 18). Я хочу сделать что-то доброе, а выходит только злое. Благ только Бог (Ср.: Мф. 19: 17).
Сын возвращается домой, осознавая себя недостойным называться сыном: «Нет во мне смирения, нет любви». Нет даже нравственности, потому что нравственность - это то, что порождает духовность. А мир говорит наоборот. Даже человек, который начинает воцерковляться, исполняет «букву»: молится, постится, следует нравственным нормам - ждет, когда же из них начнет расти духовность. А она не приходит! Нравственность - это плоды духовной жизни, но никак не наоборот, как думает западное христианство.
Возвращение сына к Отцу с чувством, что «я не достоин называться сыном, что я иду к Нему как раб, как наемник, и все мои чувства к Отцу, как у раба и наемника, но не как у сына», - это и есть путь православного христианина.
Отец, видя такое сокрушенное состояние сына, сам выбегает навстречу. Как думают протестанты: «Все равно меня отец простит. Отошел от отца, согрешил, ну ничего, я к нему сейчас приду как сын, и он меня как сына встретит и простит, перстень наденет на палец, и будет радость и ликование». Но жертва Богу - дух сокрушен. Сокрушенный дух и есть та истинная жертва, на которую Бог нам дает в залог Духа. И Христос сказал: должно вам родиться свыше (Ин. 3: 7). Если кто не родится от Духа, тот не будет рожден от Сарры, а будет рожден от Агари, то есть от рабы. Рожденные от Агари - это все те, кто считает, что нравственность - это и есть духовность. И они всегда будут гнать рожденного от Сарры.
Человека с сокрушенным духом Отец всегда стоит и ждет.
Помним, чем закончилась притча? Старший сын начинает говорить: «Я всегда делал тебе то и то». Он называет что? Нравственные ценности. Что отвечает отец: «Сын, ты же всегда был со мной. И все мое было твоим» (См.: Лк. 15: 29–31). Но сын пока не может это все воспринять, ибо он с отцом как наемник, раб, он еще не родился свыше. В нем нет духовности.
Духовность, прежде всего, концентрирует в себе целомудрие. Целомудрие держит всегда себя втайне, хранит себя в тайне от этого мира. Заметьте, когда пришел Христос, Он во всем являл эту тайну. Он говорил, что когда ты молишься, зайди в комнату свою и запри дверь; когда ты творишь милостыню, пусть твоя левая рука не знает, что творит правая, то есть твори тайно. Бог подает духовные ценности - тайно. Отсюда Тайная вечеря, Таинства, притча о Царствии Небесном - сокровище, которое сокрыто. Когда исцелял, Христос говорил: «Смотри, никому не рассказывай. Храни в тайне свое исцеление». Так Он показывал пример целомудрия.
Так вот чтобы приобрести это сокровище, нужно пойти и продать все. У нас у всех есть эти «духовные дома» - мы их давно выстроили, а теперь реставрируем, красим. Но пока мы не обнищаем, мы не обогатимся. Бог свою силу совершает в немощи, когда ты не видишь за собой ни одного доброго дела. Это и есть духовность.
Есть такая притча. Жил один муж, который угодил Богу. Он занимал высокое положение в обществе, имел дворец, много земель. И все это он продал. Вырученные средства раздал нищим. Сам жил только на милостыню. И все, что ему подавали, тоже раздавал. И так прошло лет тридцать. Явился ему Ангел: «Угодил ты Богу своей жизнью. Проси у Бога, что хочешь». И этот муж отвечает: «Попроси у Бога, чтобы я не видел за собой ни одного доброго дела». Чего он попросил? Духовности. Нищеты духовной. Это основа, фундамент.
Итак, духовность всегда спрашивает «Зачем?» Как говорил преподобный Исаак Сирин, «воздаяние бывает не добродетели и не труду, но рождающемуся от них смирению. И если такового не бывает - напрасны все труды и все добродетели».
Сергий Толстой
Духовность часто путают с нравственностью.
Нравственность и духовность – это одно и то же или нет?
В чем различие между ними? Как они взаимосвязаны?
Люди, далекие от Церкви, считают, что предназначение религии – воспитывать нравственных людей. Так ли это?
Всегда ли нравственен духовный человек? Всегда ли духовен нравственный человек?
Попробуем ответить на эти вопросы...
Смысл слова «нравственность»
«Нравственность» - от слова «нрав». В нраве находят свое отображение общие свойства природы человека, постоянные стремления его ума, чувств и воли, а также преобладающие привычки и навыки.
Каков нрав у человека, такова обычно и его нравственность. А какова нравственность, таково и состояние совести. При добром нраве - совесть добрая, чистая и чуткая, при худом и злом нраве - совесть делается подобной такому нраву.
Нравственность коренится в самой природе человека. Основы ее заложены в нашем существе и обеспечивают высокое достоинство человека. Эти основы, присущи всем людям: нравственные потребности написаны в сердцах людей (Рим. 2: 14) и имеют cилу постоянно действующего закона внутри человеческой природы.
О нравственной природе человека и нравственном законе
Нравственные основы заложены Богом в наше существо и они присущи всем людям. К ним относятся:
✦ нравственные чувства (стыда, совести, долга, ответственности, почитания…);
✦ нравственные потребности;
✦ нравственное сознание для различения добра и зла и т.д.
Нравственные основы сообщают каждому человеку внутреннее требование: все в своей жизни согласовывать с нравственным чувством, нравственным законом, нравственным сознанием, долгом и ответственностью.
Нравственность - это правильное отношение к окружающему миру, природе, ко всему творению Божию.
Это правильное отношение укладывается в золотом правиле нравственности: «Не делай другому того, чего не желаешь себе».
«Этика», «мораль», «нравственность» – это одно и то же слово, только выраженное греческим, латинским, и славянским корнем.
Нравственные (моральные) ценности - это то, что еще древние греки именовали «этическими добродетелями» или «этическими идеалами».
В качестве нравственных ценностей у всех народов почитаются честность, верность, уважение к старшим, трудолюбие, патриотизм.
В христианстве высшие нравственные ценности связываются с верой в Бога и ревностном почитании Его.
Именно нравственные ценности этот мир и называет духовностью. Правильно ли это?
Вспомните богатого высоконравственного юношу, который спросил Господа: «Господи, я исполнил все заповеди. Чего мне еще не хватает?». Господь ответил: «…все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною» (Лк. 18: 22). Нравственность всегда подвигает копить земные ценности. А Христос сказал: Не собирайте себе сокровищ на земле (Мф. 6: 19).
Человеческое добро – относительно, в бочке мёда всегда скрывается ложка дёгтя. Делая добрый поступок, мы, сами того не замечая, часто совершаем его по определенным мотивам – из тонкого тщеславия, из-за желания услышать похвалу, или избежать осуждения, или же, наоборот, делаем добро только с тем, чтобы ненавистный проситель от нас раз и навсегда отстал.
Встречаются люди безупречной нравственности, которые кажутся всем святыми. Но внутри они исполнены гордыни, тщеславия и презрения к людям. Троньте такого «нравственного» человека, попробуйте покритиковать его – и он вам покажет, «где раки зимуют»!
Нравственность – это внешне безупречное поведение человека. Но внутренние мотивы не всегда безупречны…
Пример: один врач безотказно шел навстречу всем просьбам людей, ехал к больному ночью на край света, безвозмездно снабжал медикаментами, давал советы… С точки зрения морали, то, что он делал – бесспорное добро. Все люди считали его святым. Но он делал это не из любви к людям, а из тщеславия и славолюбия...
Еще пример (из лекции проф. Осипова). Человек подает деньги нищим, делает благотворительные акции, переводит деньги через банк, и т.д., и т.п. С точки зрения морали, то, что он делалет – бесспорное добро. Но для чего он это делает? – Хочет пройти в Думу…
Другой пример: девушка навещает одинокого старика, приносит ему еду и лекарства, убирает квартиру. Старик считает ее святой… А девушка в сердце своем уже оформляет на себя квартиру старика в знак награды за свои труды…
Еще пример. Человек, прошедший Великую Отечественную войну, имеющий ранения и награды, пришел в школу работать военруком. Не имея семьи, всё время и силы он отдавал своим ученикам. Учил их патриотизму, порядочности, честности, дружбе, правильному отношению к женщинам, старикам, больным... Но при этом, будучи воинствующим атеистом, постоянно неприязненно высказывался в адрес Церкви и священнослужителей... Его воспитанники выросли порядочными людьми, но безбожниками.
Нравственность не выходит за пределы земной жизни и не решает важнейшие религиозные вопросы: смысла жизни и преодоления смерти. Цель жизни не просто в том, чтобы мирно сосуществовать с себе подобными и спасение обретается не одними лишь усилиями человека, но приобщением к Богу - источнику жизни вечной.
Светский мир видит в христианстве только нравственность и думает, что вся духовность сводится к исполнению нравственных норм. Это глубочайшее заблуждение!
Не столько в нравственной, сколько в религиозной области состоит принципиальное различие религий: в представлении о возможности и способе постижения истины, учении о бытии Божьем, богопознании, богообщении и цели человеческой жизни.
В центре христианства стоит не абстрактная мораль, – а Сам Христос , Его Божественная Личность; и всё в христианстве – нравственность, внешние и внутренние формы церковной жизни – направлено ко Христу и в нём только и получает свой смысл и значение. В христианстве нравственность служит средством приближения к Богу, ко Христу, и условием богообщения.
О духовности
Слово духовность происходит от слова «дух».
«Бог есть дух…» (Ин. 4: 24).
Духовность – это причастность человека Духу Святому, мера приближения человека к Богу.
Духовность – образ мыслей и чувств.
Духовен тот, кто наиболее уподобился Богу в добродетели, стал богоподобен.
Иисус Христос является выражением той духовности, которую христианство утверждает как высочайшую норму и идеал человеческой жизни.
✦ Духовность - способность руководствоваться в своем поведении (в личной, семейной и общественной жизни) высшими ценностями, следуя идеалу истины, добра и красоты, воплощенных в Богочеловеке - Иисусе Христе и ему уподобившихся - святых.
✦ Духовность можно определить как благодатность, добродетельность или благочестие, а в высшем проявлении святость.
✦ Духовность - это то самое высшее, что является целью всех человеческих стремлений.
✦ Духовность - то, чему подчиняется нравственность, поскольку духовный уровень - вершина и средоточие бытия, в целом, и человека, в частности.
Духовность всегда задает вопрос: «Зачем я делаю? » Чтобы обрести Царствие Божие? Или чтобы избежать будущего гнева? Или еще есть какая-то причина?
Есть три пути к Богу, как говорят Святые отцы.
Первый путь - путь раба . Раб совершает ту или иную добродетель из страха наказания.
Второй - путь наемника . Наемник совершает добродетель за награду.
Третий путь - путь сыновства . Сын творит добрые дела потому, что он любит Отца и подобен Ему.
Возвращение сына к Отцу с чувством, что «я не достоин называться сыном, что я иду к Нему как раб, как наемник, и все мои чувства к Отцу, как у раба и наемника, но не как у сына», - это и есть путь православного христианина.
Человека с сокрушенным духом Отец всегда ждет и Сам идет ему навстречу.
Старший сын упрекает отца, напоминая, что всегда работал на него и не получил награды. Отец отвечает: «Сын, ты всегда был со мной. И все мое твое» (См.: Лк. 15: 29–31). Но сын не может это воспринять, ибо он с отцом как наемник, в нем нет духовности.
Духовность концентрирует в себе целомудрие. Целомудрие хранит себя в тайне от этого мира. Бог подает духовные ценности - тайно. Отсюда Тайная вечеря, Таинства, притча о Царствии Небесном - сокрытом сокровище.
Чтобы приобрести это сокровище, нужно пойти и продать все. Бог свою силу совершает в немощи, когда ты не видишь за собой ни одного доброго дела. Это и есть духовность.
Духовность - это то, что сокрыто для внешнего взора, что находится в сердце человека и может внешне почти не выражаться. Чем более духовен, тем более скромен человек и склонен скрывать свои добродетели.
«Святые оплакивали свои добродетели, как грехи», - сказал преп. Симеон Новый Богослов. Подумаем над этой фразой…
Сущность духовного становления составляет путь воссоединения человека с Богом (его обожение ), преодоления тройной преграды: смерти, греха и (расстроенной грехом) природы. Это и есть путь исцеления, восстановления и спасения падшего человека.
В процессе духовно-нравственного становления человек становится всё более Богоподобной личностью. Богоподобие проявляется через воссоздание соборного единства и церковно-общинную жизнь в любви, по христианским заповедям и добродетелям.
О соотношении нравственности и духовности в человеке
Нравственное и духовное взаимосвязаны между собой, и часто определяют друг друга, но это разные вещи .
Нравственность есть одно из измерений и проявлений духовности человека.
Нравственность оценивается по нашим поступкам, а духовность - по внутренним, невидимым сердечным расположениям, характеру мыслей, движениям души, по степени ее нравственной чистоты или напротив – греховной скверны, прежде всего, себялюбия, гордыни, славолюбия, сребролюбия и сластолюбия, которые порождают целый букет страстей: лукавство, зависть, лицемерие, неприязнь, ненависть, похоть, коварство и т.д.
Нравственные принципы в христианстве подчинены духовности.
Человек духовный – всегда нравственен. Но не каждый нравственный человек – человек духовный.
Первым в рай вошел не высоконравственный человек, а разбойник, признавший, что справедливо осуждён и исповедовавший Христа Богом.
Задача религии в исправлении человеческого духа, в приобретении не правильной нравственности, а правильной духовности. Духовность же приобретается в Церкви.
Именно в Церкви происходит неизменное единение человека со Христом, в Котором источник благодатной силы, позволяющей принести плод в духовной жизни и во всяком деле. «Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне» (Ин. 15: 4).
режде чем говорить о взаимосвязи столь сложных, на наш взгляд, понятий интересно проследить происхождение и содержание терминов «этика», «мораль», нравственность», которые раскрывает в своих трудах А.А. Гусейнов . Термин «этика» происходит от древнегреческого слова «ethos» (этос). Первоначально под этосом понималось привычное место совместного проживания, дом, человеческое жилище, звериное логово, птичье гнездо. В последующем этот термин стал обозначать устойчивую природу какого-либо явления, обычай, нрав, характер. Такое изменение смысла поучительно: оно выражает связь между кругом общения человека и его характером. Отталкиваясь от слова «этос» в значении характера, Аристотель образовал прилагательное «этический» для того, чтобы обозначить особый класс человеческих качеств, названных им этическими добродетелями. Для обозначения их совокупности как особой предметной области знаний для выделения самой этой области знаний как науки он ввел термин «этика». Для точного перевода понятия «этический» с греческого на латинский Цицерон сконструировал термин «moralis» (моральный). Он образовал его от слова «mos» (mores – мн. число) – латинского аналога греческого «этос», означавшего характер, темперамент, моду, покрой одежды, обычай. В IV веке н.э. в латинском языке появляется термин «moralitas» (мораль), являющийся прямым аналогом греческого термина «этика».
Оба эти слова входят в новоевропейские языки. Наряду с ними в ряде языков появляются свои собственные слова, обозначающие ту же самую реальность, которая обобщается в терминах «этика» и «мораль». В русском языке это «нравственность», в немецком – «Sittlichkeit».
В процессе развития культуры за этими словами закрепляется разный смысл: под этикой главным образом подразумевается соответствующая ветвь знания, науки, а под моралью (нравственностью) – изучаемый ею предмет. В этической и педагогической литературе и практике существует довольно распространенный взгляд на мораль как совокупность правил, норм поведения, которые регулируют взаимоотношения людей, их поведение.
Большинство современных исследователей признают наличие в морали двух относительно самостоятельных сфер: морального сознания и нравственной практики. По определению Л.А. Попова, моральное сознание представляет собой «своеобразный сплав чувств, представлений, в котором специфически выражаются наиболее глубокие, основополагающие стороны человеческого существования - отношения индивида с другими людьми, с обществом, с миром в целом» . В зависимости от носителя моральное сознание подразделяется на индивидуальное и общественное. Л.А. Попов выделяет три базовых компонента индивидуального морального сознания [там же, 49 – 50]. Первый из них – понятия, представления о добре и зле, долге, совести, о высших ценностях и др., что составляет рациональную часть морального сознания. Еще Сократ и Платон подчеркивали важную роль разума в нравственной жизни человека. Именно разум вырабатывает нравственную стратегию жизни человека, анализирует ту или иную ситуацию, тактику конкретных действий. Разум в определенных ситуациях может «обуздывать» страсти. «Блажен, когда все страсти у разума во власти», – гласит народная пословица. Однако всегда ли нам приятен человек, который живет одним рассудком? Не является ли он олицетворением холодности и даже равнодушия? Кроме того, в жизни встречаются ситуации, когда недостаток информации или времени не позволяет нам принять правильное решение. Здесь на помощь разуму приходят нравственные чувства (совести, долга, справедливости и т.д.) – второй компонент индивидуального нравственного сознания.
Роль чувств велика в нравственной жизни человека. В них аккумулируется его нравственный опыт. Именно они улавливают оттенки поступков, ситуаций, являются мощным стимулятором тех или иных действий, перевода намерений в конкретные поступки. Для нравственной жизни необходима гармония разума и чувств.
Третий компонент морального сознания – воля, которая проявляется в стойкости, решительности, в определенном психическом настрое и готовности на конкретные поступки. Мораль существует не только в виде морального сознания. Нравственные чувства и представления проявляются в самых разнообразных действиях, в которых и выражается отношение к другим людям, обществу в целом, наконец, к самому себе. Л.А. Попов выделяет следующие особенности нравственных отношений:
в процессе этих отношений воплощаются нравственные ценности, жизнь индивида соотносится с высшими ценностями;
нравственные отношения возникают не стихийно, а целенаправленно, сознательно, свободно;
нравственные отношения не существуют, как правило, сами по себе, а являются компонентом, стороной отношений – хозяйственных, политических, религиозных и т.д. .
Для понимания сущности морали далеко не последнюю роль играет и выявление ее функций. В этике выделяют пять функций морали: оценочную (сущее сопоставляется с должным), познавательную (получение знаний о внутреннем мире как своем собственном, так и других людей), мировоззренческую (мир рассматривается через призму моральных понятий), воспитательную (способствует становлению личности человека), регулятивную (направляет помыслы и действия отдельного человека).
По существу мораль относится к сфере должного, она указывает, как должен поступать человек. Нравственность в ряде случаев рассматривается как синоним морали, но зачастую эти понятия разводятся. Мораль относится к сфере должного, идеального и выступает совокупностью требований к поведению человека. Нравственность же относится к сфере реального и отражает суть его поступков в реальном опыте жизни семьи, народа, государства. В связи с вышесказанным нормы морали по отношению к личности зачастую носят внешний характер. Человек строит свои отношения с окружающими не в зависимости от требований своей совести, а потому что так требуют нормы морали в той или иной ситуации. И только духовные ценности, их значение, наделение их личностным смыслом позволяют придать морали универсальный характер, применять ее предписания в различных жизненных ситуациях. Думается, именно ценности являются связующим звеном в содержании понятий «духовность» и «нравственность».
Проанализируйте русскую народную пословицу «Нравом хорош, да норовом негож».
Степень духовности человека почти невозможно оценить извне в силу непроницаемости души для внешнего взора. Нравственность же – это характер отношения человека к окружающему миру, в первую очередь к другому человеку, обществу. Она оценивается по поступкам человека, хотя внутренние мотивы их по большей части остаются скрытыми от других. Поэтому не все нравственные деяния могут быть одновременно и действительно духовными, то есть совершенными из бескорыстных побуждений добра или ради добра .
Т.И Петракова считает, что между понятиями «духовность» и «нравственность» существует не только семантическая, но и онтологическая связь: «Нормы и принципы нравственности получают идейное обоснование и выражение в идеалах добра и зла, являющимися категориями духовности… Если духовность характеризует высшие, «вертикальные» устремления личности, то нравственность – это сфера «горизонтальных» устремлений: отношений с людьми и обществом» . Классическая формула «дух творит себе формы», являясь выражением соотношения между духовным состоянием человека и его деятельностью, считает Т.И. Петракова, имеет принципиальное значение для уяснения специфики духовно-нравственного воспитания, поскольку из нее становится очевидным, что дух может реализоваться на только в духовной практике, но и в реальных человеческих поступках, творениях культуры, в высоком эмоциональном переживании [там же, с.65].
Таким образом, духовность и нравственность, на наш взгляд, взаимосвязаны: духовность привносит смысл в нормы морали, а нравственность является одной из ступеней восхождения человека к духовности.
Библиографический список
Аристотель. Сочинения: В 4 т. –М.: Мысль, 1984. –Т. 4. – 860 с.
Бердяев Н.А. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого //Мир философии: Человек. Общество. Культура: В 2 ч. – М., 1991. – Ч.2. – С. 48 – 56.
Буева Л.П. Духовность и проблемы нравственной культуры //Вопр. философии. – 1996. – № 12. – С. 3 – 9.
Гегель Г. Философия духа // Соч. – М., 1956. –Т.3. – С. 16.
Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учеб. – М.: Гардарики, 2002. – 472 с.
Дмитриева Н.Г. Основы духовно-нравственного воспитания //Нач. шк. – 1994. –№ 4. – С. 47 – 50.
Знаков В.В. Духовность человека в зеркале психологического знания и религиозной веры // Вопр. психологии. – 1998. – № 3. – С. 104 - 114.
Коваль Н.А. Духовность в системе профессионального становления специалиста: Дис. … д-ра психол. наук. – М., 1997.
Осипов А.И. Православное понимание смысла жизни. – Киев, 2001. – 239 с.
Петракова Т.И. Гуманистические ценности образования в процессе духовно-нравственного воспитания подростков: Дис. … д-ра пед. наук. – М., 1999.
Плотин. Избранные трактаты: Антология мировой философии. – М., 1969. – Т. 1. – Ч. 1. – С. 538 – 554.
Попов Л.А. Этика: Курс лекций. – М.: Центр, 1998. – 160 с.
Силуянова И.В. Духовность как способ жизнедеятельности человека //Филос. науки. – 1990. – № 12. – С. 100 – 104.
Усова А.В., Усова Н.А. Философское мировоззрение: принципиальные подходы к содержанию категории «духовность» //Проблема сущности человека и типа личности: Материалы II-й и III-й регион. межвуз. конф. – Челябинск: Изд-во Челяб. гос. пед. ун-та, 2003. – С. 163 – 173.
Черкасов В.А. Духовность как педагогическое понятие (аспект светской духовности) //Проблема сущности человека и типа личности: Материалы I-й регион. межвуз. науч.-практ. конф., 20 дек. 2000 г., Челябинск. – Челябинск: Изд-во Челяб. гос. пед. ун-та, 2001. – С. 27 – 31.
Часто духовность путают с нравственностью. Между тем это достаточно разные, хотя и пересекающиеся понятия.
По-настоящему духовный человек - это, прежде всего, человек совести, живущий по ее четким и ясным законам. Причем жизнь эта предельно искренна, в ней отсутствует двусмысленность и лукавство. В духовности нет и не может быть двойного дна. Или она есть, или ее - нет. Духовное начало утверждает приоритет духа и Высшего Начала в человеческой жизни. Подлинная духовность неотделима от религиозности. Она соединяет человека с Богом, заставляет нас добровольно следовать Его высшим императивам.
Нравственность - понятие менее онтологическое. Она - нечто более внешнее, чем внутреннее, и допускает актёрство, исполнение роли, подделку, притворство. Иногда человек входит в придуманный самим собой высокий нравственный образ и срастается с ним настолько, что все начинают верить в этот созданный имидж. Пример: один врач безотказно шел навстречу всем просьбам людей, ехал к больному ночью на край света, безвозмездно снабжал медикаментами, давал советы.
И только старенький священник, который исповедовал врача, знал, что он делал все это из тщеславия и славолюбия.
Так что часто внешне наш ближний - без пяти минут святой. На деле - хуже дьявола.
Некоторые скажут - ну и что? Главное, что человек помогал ближним и творил добрые дела. Объективно же это хорошо? Хорошо! А чего там копаться в его душе и выискивать никому не нужные нюансы? Мало ли что там у кого в душе творится? А сделанное добро - оно и есть добро. И удел таковых - стопроцентный рай.
Святитель Игнатий Брянчанинов, известнейший русский подвижник и богослов, как-то сказал приблизительно следующее: если бы человек оправдывался только от своих добрых сердечных дел, то приход Христа был бы не нужен. И действительно, мало ли добрых людей жило в века минувшие. Были и такие, что добром своим покрывали многие дела и нынешних христиан. Спасали кого-то в пожаре, подавали хлеб голодному, отдавали нищему последнюю рубашку, помогали вдове вспахать поле и прокормить её детей. Ещё на египетских гробницах были надписи: «Я никого не убивал, не исторгал слёз, не издевался над стариком, не огорчал отца, ублажал мать, делился хлебом с голодным, освобождал слабого от сильного в пределах своих возможностей, делал полезное правителю и говорил ему истину, не обижал вдовы, давал лодку для переправы на другой берег Нила. Потом я умер».
Однако весь коллективный опыт человечества показывает, что люди по всем своим параметрам настолько пали, что без помощи свыше им уже никогда не подняться. Наша жизнь - тому свидетельство. Хотим добра - а делаем зло. Вся история - сплошная череда лукавства, обмана, войн, насилия и жестокости. Редкие годы перемирия - и всё опять повторяется сначала...
Так вот - относительно человеческого добра: оно всегда соединено с какими-то тонкими страстями и эмоциональными состояниями, живущими в нас. Делая добрый поступок, мы, сами того не замечая, часто совершаем его по определенным мотивам - из тонкого тщеславия, из-за желания услышать похвалу, или оттого, что не хотим чьего-то осуждения, или же, наоборот, делаем добро только с тем, чтобы ненавистный проситель от нас раз и навсегда отстал. В общем, поступаем мы как люди, в душе которых добро и зло перемешаны так, что порой мы и сами-то не понимаем, ради чего мы делаем что-то именно так, а не иначе.
А бывает и по-другому. Человек совершает добрые поступки из откровенно меркантильного расчета, надеясь на благодарность и вознаграждение со стороны того, кому он благодетельствует. Навещает, к примеру, одинокого старика, приносит ему еду, убирается в его квартире, а в сердце уже бодро оформляет ее на себя в знак награды за свои труды.
Господь требует от нас бескорыстия и самопожертвования. Ведь если рассудить здраво, сам по себе человек не может и шагу ступить без Высшего Начала, которое дает ему и дыхание, и силы, и саму жизнь. Причем даруется это все совершенно безвозмездно, на основе великой и всеобъемлющей любви. Того же ожидает Дающий благо и от человека. Поэтому всякое добро, неочищенное от эгоизма и амбиций, от расчета и мамоны, не принимается Богом, и Он не считает подобные дела проявлением нашей любви к Нему. Так что просто добрые дела не спасают - необходимо сначала рассмотреть их составляющие и понять движущие мотивы. Спасителен не труд, а рождающееся от него смирение и трепет перед Высшим Началом, дарующим нам все благое. Так ученик, удачно сделавший что-то, благодарит не себя, а своего учителя. Без этой вертикали добрые дела всегда несут в себе неизбежные темные фрагменты, ложку дёгтя.
Приведу еще один пример. После войны во многих школах работали военруки, которые вели уроки по военному делу. Часто это были фронтовики, прошедшие бои Великой Отечественной, получившие ранения и медали «За отвагу». Они, как правило, не имели семьи и жили целиком интересами школы и детей. В коммунальной квартире у них был свой угол, где они спали и видели тревожные военные сны. Это были настоящие герои. Итак, допустим, один из них постоянно занимался со школьниками, учил их владеть оружием, требовал от них высокой морали, мужества и настоящей мужской дружбы. Более того, учил рыцарскому отношению к девочкам, пропадал с ребятами в игре «Зарница» - короче, был для них настоящим отцом и авторитетнейшим воспитателем. И вот наряду с идеалами добра и гуманизма, которые этот военрук закладывал в души ребят, он говорил им, что все попы - жулики, что никакого Бога нет и быть не может и что все церкви надо позакрывать. Его слова, без сомнения, ложились на душу ребят как руководство к действию. Они вырастали решительными и мужественными, работали не за страх, а за совесть, поддерживали слабого, защищали женщин... и вместе с тем становились идейными богоненавистниками и искренне считали, что борьба с религией - одно из наиважнейших и полезнейших дел в их жизни.
Вопрос: нравственен ли был тот военрук?
Попробуйте-ка честно ответить.
Есть сколько угодно людей вежливых, уступающих тебе дорогу, отличающихся человеческой порядочностью, высокими принципами, преданностью в дружбе и готовностью помочь в беде, но при этом неверующих. Высшее Начало они не признают и считают излишним. У них и так все хорошо. И вот вопрос - спасительна ли для них их нравственность, полезна ли она?
В отношении временной пользы - очевидно.
А вот насчет спасительности - сказать крайне сложно. Такая нравственность ограничена в своем совершенстве и постепенно деградирует, ибо подпитывается, как правило, только человеческим честолюбием и славолюбием, которое не имеет поддержки свыше. Автономное начало в человеке имеет свои пределы. Чтобы восполнить потраченную энергию, ему нужна пища извне. Чтобы творить дела любви и порядочности, он нуждается в духовной поддержке. Сам из себя, как существо ограниченное, он получить ее не может. Отсюда - и постепенная деградация нравов у таких «автономных» людей. На деле их состояние - исключительно проблемное. Достаточно в чем-нибудь покритиковать их, пусть и предельно доброжелательно, - и вы тотчас увидите, как слетят с них все миловидные маски, и они покажут свое истинное лицо. Как писал тот же святитель Игнатий Брянчанинов: «Делатель правды человеческой (то есть формально нравственных поступков - ред.) исполнен самомнения, высокоумия, самообольщения... ненавистью и мщением платит тем, которые осмелились бы отворить уста для самого основательного и благонамеренного противоречия его правде; признает себя достойным и предостойным наград земных и небесных» (Собрание сочинений свт. Игнатия, т. V, с.47).
Когда мы говорим о нравственности, принято различать три понятия "этику", "мораль" и "нравственность". Для примера приведем рассуждения на эту тему В.С. Библера. Он считает, что мораль и нравственность есть две сферы человеческой этики в реальном их сопряжении. "В предлагаемом сопряжении, - пишет В.С. Библер, - я понимаю мораль как устоявшуюся в нормах и предписаниях (как надо себя вести чтобы жить достойно…) форму нравственности. Моральные догматы отцеживаются, уплотняются, обезличиваются в веках, утрачивают историческое напряжение, культурную изначальность, единственность. Внутренняя освещенность вытесняется свыше нисходящей священностью.
В автоматизме повседневной жизни такие закрепленные извне (кодексы морали) и изнутри (императивы добра) моральные предписания, неукротимо шепчущие мне, в чем состоит единственно правильное поведение, абсолютно необходимы. Но в трагедийные моменты нашей жизни такие нормы отказывают, обнаруживая свою ненравственную закраину.
На мой взгляд, нравственность воплощается не в моральные нормы, но в трагедийные перипетии свободного личного поступка. Эти перипетии формируют коренные Образы личности - образы культуры различных исторических эпох… Нравственность есть (это и "настоящее время" и "логическое определение") всеобщее сопряжение, диалог ключевых исторических нравственных средоточий!".
В.С. Библер в своем определении нравственности психологичен, даже литературно психологичен. Он различает, а точнее наблюдает поведение человека в социуме в определенный культурно-исторический момент и в момент личной трагедии, в момент совершения ненормативного уникального и единственного поступка в котором заключена и личная ответственность человека. "Личностные образы культуры" и являются средоточием любого литературного произведения. Не психологию поведения исследует писатель, а психологию поступка. Трудно согласится с тем, что нравственность может быть только автономно трагедийной. Поступок может созидать, а может и разрушать ткань культурно-исторической жизни. Не имея критериев оценки поступка лежащих вне социума, и не определив силу которой, движется человек в момент трагедийной перипетии, не осознав ради чего человек готов на самопожертвование, мы остаемся сторонними наблюдателями героизма и предательства, святости и низости.
Содрогаясь и восхищаясь, мы не в состоянии определить, а на что я сам буду способен в момент трагедийного выбора, важно не как я поведу, а как я поступлю. А это проблема не столько психологическая сколько антропологическая.
Поведение человека чаще всего определяется знанием норм социума или человекоугодием… С.Л. Рубинштейн, изучая формирование и развитие психики человека в процессе и в результате различных видов деятельности, обратил внимание на включенность человека в сложную систему отношений с другими людьми.
Когда моральное содержание таких отношений приобретало ведущее значение, Рубинштейн определял в этом случае деятельность как поведение. Поведение идет от ума, когда мы успеваем подумать, как необходимо поступить. В этом случае совершенно справедлив В.С. Библер, говоря о морали как о внешнем моральном кодексе и внутреннем императиве добра, то есть рационализированном опыте социального устройства и поведения.
Поступок несет в себе иррациональную основу. В момент совершения поступка человек не успевает, или не может осознать происходящего, им движет внутренний порыв, основанный на мире ценностей принятых и выстраданных, но чаще всего не осознаваемых.
Человек таков, каков он в поступке. В.С. Библер заметил трагедийную ноту поступка. В поступке возможна жертвенность как преодоление закона самосохранения, как преодоление нормы, нравственность, по мнению Библера, созидается поступком, есть его результат. Очевидно только то, что за источник нравственности принимается человек, а сама нравственность признается ненормативной.
Т.И. Петракова в своей работе "Духовные основы нравственного воспитания" говорит о двух основных подходах к происхождению морали: нравственные требования выводятся из наличной действительности (материализм, позитивизм, социальный детерминизм и др.), или признается в основании нравственности безусловное и неисторическое религиозное начало. В первом подходе, который можно назвать рациональной этикой, в качестве источника нравственного закона провозглашается сам человек, который в нравственном отношении действует независимо (автономно) ни от какого-либо высшего авторитета, независимо от высшей цели. Нравственные законы в этом случае могут подменяться законами разума, законами социальной жизни, либеральными свободами (вседозволенностью) автономной личности и т. д.
Если исходить из того, что нравственность по своему существу не является независимым самобытным явлением, а ее истоки лежат в сфере иного бытия, мы не сможем обойтись без ответа на вопрос: "Что есть человек по своей природе, по отношению к миру, Богу и другим людям?".
С.С. Аверинцев дает антропологическое определение нравственности. "Не буду предлагать тысяча первой дефиниции морали, - пишет он, - воздержусь и от попыток глубокомысленно противопоставлять друг другу "этику", "мораль", "нравственность", этимологически это абсолютно одно и то же слово, только выраженное сначала греческим, потом латинским, и под конец славянским корнем. В латинском слове для русского уха есть привкус "умственности". Я бы сказал так: совесть не от ума, она глубже ума, глубже всего, что есть в человеке, но для того, чтобы сделать из оклика совести правильные практические выводы, нужен ум. Мораль и должна быть посредницей между совестью и умом. Совесть - глубина, ум - свет, мораль нужна, чтобы свет прояснил глубину". С.С. Аверинцев вводит в обиход непривычное для философии понятие "совесть", как голос как "оклик" из глубин человеческих, голос не связанный с социумом, но умом услышанный и осознанный, совесть как проявление естественного нравственного закона. Человек может, услышав этот голос послушаться его, но может его и отвергнуть. Человек не подчинен голосу совести безусловно он свободен в выборе, и эта свобода нравственного выбора есть основа личностного бытия человека, его достоинство и привилегия. "Совесть, - пишет архимандрит Платон (Игумнов), - является естественным духовным даром человеческой природы. Она выступает как врожденная способность видеть, оценивать и переживать события личной жизни в свете нравственных понятий и норм. Совесть - это выражение всего нравственно-психологического функционирования личности, а не какая-то изолированная ее способность".
Свобода открывает человеку различные возможности. Он может стремиться к святости и богоподобию, а может пасть в бездну греха. Смерть и жизнь, вот две дороги открытые человеку. Нравственность - путеводитель по дороге жизни. "Верными и неизменными ориентирами в выборе пути, - по словам архимандрита Платона, - являются нравственный закон, нравственное чувство и нравственное сознание".
Архимандрит Платон разъясняет подробно суть этих ориентиров. Реальность естественного нравственного закона, обретаемого во всех людях, признается богословием Православной Церкви, Благодаря естественному нравственному закону признаются фундаментальными правила нравственной жизни человека и общества. Православие признает, что этот закон дан Богом, и является достояние всех людей, он ориентирует каждого человека в выборе добра. "Однако как бы мы высоко не ставили естественный нравственный закон, - пишет архимандрит Платон, - мы должны признать, что он указывает на самый элементарный и обязательный для всех людей уровень нравственности. С точки зрения евангельской этики мы не можем назвать человека нравственно совершенным, основываясь лишь на том, что он - не убийца, не прелюбодей и не вор… Нравственные нормы и принципы, какими располагает Церковь, никогда не рассматривались в качестве средств научить человека приспособиться к внешним формам поведения. Святые отцы всегда видели в них цель руководства к нравственному совершенству, спасению и обожанию".
Нравственный закон не может быть выполнен в отсутствии нравственного сознания. По мнению архимандрита Платона, нравственное сознание включает в себя такие понятия как стыд, совесть, долг, ответственность, стремление к добру или добродетель.
"Стыд, - по словам Архимандрита Платона, - является одним из видов нравственного сознания, оказывающим влияние на эмоциональную жизнь. Человек обладает естественной склонностью к переживанию чувства смущения, вызванного обличением какого-либо безнравственного поступка. Несоответствие поступка нравственной норме производит страх перед позором или бесчестием. Это страх перед потерей уважения в глазах тех, перед кем человек уронил свое достоинство".
Совесть признается в Православии как внутренний закон, как голос Божий, благодаря которому человек может судить о положительном или отрицательном достоинстве своих поступков. Совесть определяет внутреннее устроение личности и дает человеку способность нравственного суждения в каждом конкретном случае.
Архимандрит Платон так определяет другие элементы нравственного сознания: Долг - это определяемая человеку со стороны его воли и разума необходимость поступать в соответствии с нравственным идеалом. В жизни Церкви человеку открывается идеал безграничного совершенства. Учение Церкви создает основу для углубленного понимания евангельского идеала и путей его осуществления…
Ответственность - это нравственная отчетность за совершенный поступок. Человек несет нравственную ответственность перед своей совестью и перед Богом за нарушение требований нравственного закона… Согласно слову Божию, человек несет личную ответственность не только за свои слова и поступки, но и за скрытые намерения, желания, помыслы…
Воздаяние - это вменение, которое человек заслуживает за совершение добра и зла. Человеку присуще неискоренимое представление о том, что по закону высшей справедливости всякое зло и несправедливость должны влечь за собой наказание. Однако в личной религиозной жизни бескорыстность христианина должна простираться до отказа от всякой мысли о вознаграждении за свою праведность. Для него высшей наградой является пребывание в достоинстве сына света, сына Небесного Отца. Именно к такому пониманию воздаяния Бог призывает всякого человека…
В Священном Писании Нового Завета понятие добродетели выступает как предельно обобщенное обозначение всех нравственных достижений человека… У блаж. Августина мы встречаем такое определение добродетели: добродетель - это искусство жить праведно.
Подводя итоги рассуждений о нравственности, архимандрит Платон (Игумнов) говорит о том, что нравственный рост личности определяют три главных условия: природные качества, воспитание и действие благодати.
Понятие "духовно-нравственное воспитание" давно и прочно укрепилось в педагогике и нашло свое место в официальных документах (программах, законах, приказах). Такое сопряжение понятий нравственное и духовное, мы почти не встречаем в свято-отеческой, богословской и психологической литературе. Чаще всего происходит различение душевности и духовности в процессе рассмотрения антропологических проблем. Для примера приведем различение понятий "душевный" и "духовный" предлагаемый П.В. Симоновым. Он понимает духовность как стремление к истине, а душевность - как стремление к добру. Мы можем говорить о том, что в основе определения П.В. Симонова положена идея "целеустремленности". В первом случае цель определяется как "истина", цель с точки зрения христианства являющаяся запредельной, то есть лежащей за пределами человеческого бытия, как предстояние человека перед Истиной и стремление к ней. Во втором случае цель определяет стремление к нравственным отношениям с собой, другими людьми, и миром, в котором человек живет. На первый взгляд может показаться, что это иерархически разные "целеустремленности", но с точки зрения целостности человека, безнравственный человек не может стремиться к истине. П.М. Ершов связывает духовность со стремлением к высокой цели, а душевность со средствами достижения цели.
Г.В. Акопов рассматривает душевность как проявление качеств духовности в повседневной жизни. С этой точки зрения он интерпретирует распространенное мнение о том, что "была духовность - теперь нет". "Ошибка, - пишет он, - заключается в переводе духовности как сущностного явления, имевшего и имеющего место в любом обществе, в ранг более распространенного явления душевности. Парадоксально, но обычно не недостает не духовности как икания высокой истины и цели, а именно душевности, как повседневного проявления культуры - культуры чувств и отношений, да и культуры знаний…".
В.В. Медушевский считает душу жизненным началом, а дух началом благодатной жизни, "искрой богоподобия в человеке, дыханием вечности в нем". "Духовность - не знания, - пишет он, - не навыки решения задач, а способность мировоззренческого полетного бытия. Это движительная сила, устремляющая ввысь. Сила многомерная и цельная". Нравственность, по мнению В.В. Медушевского есть важное проявление духовности. Содержанием нравственности является то высшее, что можно охарактеризовать словами истина, добро, красота. Он напоминает, что понятие "нравственность" произошло от "нравить", то есть любить. В основе нравственности лежит любовь, но не корыстная и эгоистическая, но любовь к истине, добру, справедливости. За последнее десятилетие в отечественной психологии в работах Б.С Братуся, В.П. Зинченко, В.В. Знакова, В.И. Слободчикова Ю., Е.И. Исаева, Б.В. Ничипорова, Ф.Е. Василюка и других, предпринимается попытка заложить основы духовной психологии как особой формы рационального знания о становлении субъективного духа человека в пределах его индивидуальной жизни.
"В наши дни проблема духовности привлекает не только богословов, историков, культурологов, философов, - пишет В.В. Знаков, - обсуждающих ее в основном в контексте анализ религиозных и историко-культурных корней российского и западного самосознания. Не меньший интерес она представляет и для психологии, особенно психологии понимания, в которой чрезвычайно актуальным является вопрос о выявлении психологической сущности духовного Я понимающего мир субъекта… Я полагаю, что многие трудности в решении проблемы будут устранены, если изначально признать, что религиозное и научное направления представляют собой два принципиально различных (хотя и неразрывно связанных) пути познания феномена духовности. Во-первых, это проявляется в поисках главных источников происхождения духа: наука их ищет в человеке (его сознании, созерцании, продуктах деятельности), а религия - в божественном откровении. У богослова нет сомнений в том, что духовность от Духа Святого, а у ученого-атеиста - от человека и человечества".
Не обязательно быть атеистом, чтобы признать человека реально духовным. В.В. Знаков точно подметил различие психологии и богословия по отношению к источнику духовности, но это различие имеет место только в широте горизонта окружающего человека мира. Психология пока не рискует выйти за пределы земного бытия, и то, что названо как источник духовности (сознание, созерцания, продукты деятельности), есть ее проявления в этом мире. Изначальную духовность человека богословие не отрицает, но признает особую замкнутость индивидуального духа, его подчиненность низшим сферам у человека, отпавшего от Бога. Оживление и освобождение индивидуального духа происходит благодатью Духа Святаго в процессе стремления человека к нравственному преображению, в процессе его церковного становления. Самоограничение науки А.А. Ухтомский объяснял тем, что наука имеет дело лишь с понятием "природа". Где нет его, нет и науки. Но вслед за этими словами писал: "Впрочем для науки остается весьма важная проблема - выяснить возможность религиозного опыта, а потом и исследовать этот вид опыта". В.И. Слободчиков и Е.И. Исаев связывают духовность и нравственность. "Говоря о духовности, - пишут исследователи, - мы имеем в виду прежде всего его нравственный строй, способность руководствоваться в своем поведении высшими ценностями социальной, общественной жизни, следование идеалам истины, добра и красоты… Духовная жизнь человека всегда обращена к другому, к обществу, к роду человеческому. Человек духовен в той мере, в какой он действует согласно высшим нравственным ценностям человеческого сообщества, способен поступать в соответствии с ними. Нравственность есть одно из измерений духовности человека".
В наивысшей степени духовность человека, по мнению В.И. Слободчикова и Е.И. Исаева, обнаруживает себя и становится способом его жизни, когда для человека открываются его личные отношения с Богом, высшей Основой бытия всего сущего. Исследуя индивидуальный дух человека, в рамках культурно-исторической традиции, психологи вплотную подошли к осознанию источника силы этого духа, который, по Православным представлениям есть благодать Духа Святого даруемого человеку в жизни в Церкви.
Границу мира и Церкви пока переступить не удается по причине огосударствления науки и специфически воспринимаемого светского характера государственной жизни и образования. Наука может и должна выходить в изучении человека за пределы системы образования и официального уклада жизни, должна проникать за пределы культурно-исторической традиции, входя в жизнь народного и церковного Предания, изучать развитие и становление человека в православной семье и Церковной общине. Необходимо осмысливать психолого-педагогические понятия не только с научной, но и с богословской точки зрения.
Анализируя работы А.А. Ухтомского, В.П. Зинченко говорит, что духовность есть устремление, неутоленность, беспокойство, напряженность, энергия, направленная на поиск истины, духовность - это практическая деятельность, направленная прежде всего на переделку самого себя, на создание духовного мира и собственного духовного организма.
"Возможной единицей анализа духовного организма, пишет В.П. Зинченко, - является функциональный орган индивида, под которым А.А. Ухтомский понимал всякое временное сочетание сил, способное осуществить определенное достижение. Функциональные органы - это новообразования, которые возникают в активности индивида, взаимодействующего со средой. Функциональный орган - не морфологическое, а энергичное образование ("сочетание сил", "вихревое движение Декарта")… Пути к духу и его развитию могут быть разными. Можно идти к небу от молитвы, от духовного образования, от монашеского опыта… В любом случае - это труд".
"Подчас именно среди болезни и тяжкого труда, - по словам А.А. Ухтомского, - находим мы впервые червонное золото, которым живем и питаемся всю последующую жизнь… Простые народы там, где они предоставлены самим себе и живут своею мудростью, хорошо понимают ту правду, что не "счастие", а суровый труд жизни воспитывает нужного человека и ценную для человечества культуру".
В православной антропологии различают состояние человека до грехопадения, и после грехопадения. Святитель Феофан Затворник говорит о том, что первоначально в человеке не было греха, и он был духовен. "Печать человечества, - пишет он, - была в духе, а дух - сила, в Боге живущая, из Бога жизнь и все к Богу устремляющая - и в человеке и вне его, - и внутреннее и внешнее". После грехопадения, то есть разлучения человека и Бога, в результате которого человек потерял источник силы к "Богу устремляющий", дух человека, по словам святителя Феофана, "в себе замкнулся и в себе вздумал жить, тогда пресеклись притоки жизни Божественной, дух замер…". Замкнутость в самости привела к исполнению слов Божественного Откровения "смертию умрете".
В.Н. Лосский на основании изучения творений святых отцов рассматривает понятие первородного греха, как самоопределение свободной воли разобщившей человека с Богом. Он выделяет несколько моментов в грехопадении человека. Практически все святые отцы выделяют нравственный или личный аспект, который заключается в непослушании, в нарушении Божественного порядка. "Если бы человек принял заповедь в духе сыновней любви, - пишет В.Н. Лосский, - он ответил бы на божественное повеление полным самоотречением, он добровольно отказался бы не только от запретных плодов, но и от всякого внешнего предмета, чтобы жить только с Богом, чтобы устремляться к единению с Ним. Божественная заповедь указывала воле человеческой путь, по которому ей надлежало следовать, чтобы достичь обожания - путь отрешения от всего, что не есть Бог. Воля человеческая избрала путь противоположный". Святые отцы (св. Григорий Нисский и св. Максим Исповедник) обращают внимание на физическую сторону греха. Вместо того, чтобы следовать своей естественной расположенности к Богу, человеческий ум обратился к миру, вместо того, чтобы одухотворять тело, он сам отдался течению животной и чувственной жизни, подчинился материальному. Развитие греха видится и в том, что человек вместо покаяния пытался оправдать себя перед Богом. "Отказываясь признать происхождение зла единственно в своей свободной воле, - замечает В.Н. Лосский, - люди отказываются от возможности освободится от зла, подчиняют свободную волю внешней необходимости. Воля ожесточается и закрывается перед Богом. "Человек остановил в себе приток Божественной благодати", говорит митрополит Московский Филарет… Лишение благодати - не причина, а следствие грехопадения. Человек лишил себя дара общаться с Богом, закрыл путь благодати, которая через него должна была изливаться на всю тварь… Бог положил предел греху, позволив, чтобы он приводил к смерти, "ибо плата греху смерть".
Рабство греху, страстям, власть плоти и помышлениям пресекается обращением к Господу (нравственное самоопределение человека), сокрушением и покаянием. "Тогда в таинствах дастся ему благодать и сила, - пишет святитель Феофан Затворник, - устоять в своем намерении и одолевать привычные страсти, с какою бы силою они не нападали на него…. Пришедшая благодать оживляет дух, который восприняв права свои, все начинает устремлять к Богу и, встречая на пути преграды страстей, их одолевает, прогоняет и искореняет".
Святитель Феофан говорит об изначальной духовности человека, которая сама по себе не может удержать человека от греховного падения (отрицания нравственного закона и следование своей греховной воле).
Для исполнения нравственного закона недостаточно одного нравственного самоопределения или желания человека, необходима сила, которая даруется человеку Божественной благодатью в таинствах Церковных, сила оживляющая дух и устремляющая человека к Богу. Практически во всех богословских работах мы встречаем объяснение понятие духовность как благодать Божию, как особую силу, оживляющую индивидуальный дух человека и к. Богу устремляющую. Условием оживления духа является нравственное самоопределение и нравственное перерождение человека.
Аналогичную точку зрения высказывает и архимандрит Платон (Игумнов). "Требования нравственного совершенства, - пишет он, - кажутся подчас безмерными и нереальными с точки зрения затемненного грехом бытия. Однако даруемая в жизни Церкви сверхъестественная благодать сообщает человеку творческие силы, способствующие нравственному совершенствованию".
С этой точки зрения архимандрит Платон рассматривает духовность, как степень преображения человека Божественной благодатью, как утверждение человеческой бытийности в Боге.
Духовность как потенциальная возможность нравственного совершенствования человека обретает силу через стяжание Божьей благодати в церковной жизни. Другими словами, мы можем говорить о благодати как божественной энергии дающей человеку силы духовного оживления и нравственного совершенствования. Энергичный подход объясняет смысл понятия духовно-нравственного становления как процесса, как устремленности и доминанты (а не только цели) развития всех сил человека (как плотских, так и разумных сил души) и его духовного становления как обретения целостности и превосходства естества в личностном бытии.
Достижение конечной цели обожания или "превосходстве естества и претворения бытия человека, по словам С.С. Хоружего, нельзя достичь собственными энергиями человека, и совершается оно энергией Божественной, благодатью, с которой человек лишь сообразует свои энергии в синергии.
Исследуя понятие "совершенный человек", С.С. Хоружий отметил, что Новый Завет почти никогда не говорит о совершенстве - "в совершенном виде", как о чем-то уже обретенном и наличном, оно неизменно выступает как искомое, предмет устремлений или цель, указываемая апостолом Павлом, причем эти стремления или эта цель не столько ближайшие, конкретно-практические, сколько имеющие характер духовной установки, принципиальной ориентации. В доказательство своего наблюдения исследователь приводит немногочисленные тексты о совершенстве. Мы их тоже приведем: "Братия, поспешим к совершенству" (Евр. 6,1), "Доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова" (Еф. 4,13), "Епафрас... подвизающийся за вас в молитвах, чтобы вы пребыли совершенны" (Кол. 4,12). В одном месте своих посланий апостол Павел говорит об этой принципиальной не достижения совершенства более детально и глубже: "Я не почитаю себя достигшим, а только... стремлюсь к цели... Итак, кто из нас совершен, так должен мыслить... Наше же жительство на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя... Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его" (Флп. 3,13-21). "Здесь в христианском понимании совершенства, - пишет С.С. Хоружий, - нам открывается своеобразная мистическая диалектика: совершенство христианина в том, чтобы "не почитать себя достигшим" совершенства! И тут же апостол разъясняет, отчего это так: оттого, что истинной целью является для христианина "жительство на небесах", когда естество его будет преображено сообразно Телу Христову, - а истинным совершенством человека можно считать, разумеется, лишь совершенную достижения его истинной цели… с полною определенностью здесь сказано одно только: исполнение, последний и завершающий итог духовного пути - в ином, божественном образе бытия… истинное совершенство, то есть истинное соединение с Богом, Христом, имеет быть достигнуто христианином, однако это достижение включает в себя два крайне существенных условия. Во-первых, оно не может быть осуществлено лишь собственными усилиями самого человека, но совершается Божественным действием: действием "Спасителя... Который уничиженное тело наше преобразит" или, что то же, действием благодати Святого Духа, посылаемого Отцом чрез Сына, - как уточнит позднейшее богословие. Во-вторых, оно совершается не всецело в пределах эмпирического существования человека, эмпирически наличной пространственно-временной антропологической реальности".
Однако апостол Павел употребляет понятие "совершенного человека", прилагая его к некоторым из христиан в их земной жизни ("кто из нас совершен, так должен мыслить"). - Наряду с описанным выше понятием совершенства принимается еще и другое, которое относится к человеку в его земном существовании и доступно ему. "Чтобы достигать полного совершенства, совершенной соединенности с Богом, - пишет С.С. Хоружий, - необходимо пройти ведущий к нему путь. Быть на этом пути означает хранить устремленность к Богу, и человек вовсе не всякий и не всегда умеет ее хранить, он легко утрачивает ее. Если же он добивается того, чтобы не утрачивать ее, обладает способностью или искусством всегда ее сохранять - есть основание говорить, что ему присуще совершенства в хранении устремленности к Богу… Хранение устремленности к Богу явно принадлежит не к частным видам человеческой активности, но к экономии Богообщения, реализации самой бытийной природы человека. Тем самым, в отличие от всех "частных совершенств", оно должно принадлежать к онтологическим понятиям". "Хранение (Бого) устремленности" еще не означает сущностной причастности, связи с иным (Божественным) горизонтом бытия. Поэтому Хоружий предлагает включить это понятие в такую онтологию, в которой статус онтологических понятий получат не только сущностные, но и энергичные связи человека с Богом: воли, импульсы, внутренние движения человека. По его мнению, анализ двоякого понятия совершенства, возникающего в "Новом Завете", имеет своей предпосылкой принятие, либо построение некоторой энергичной онтологии. С этой точки зрения он предлагает решить новую антропологическую задачу, исследовать не только сущностное строение человека, но и энергичное строение человека. "Конкретная личность, индивид, - отмечает С.С. Хоружий, - в каждый момент обладает определенным множеством разнородных энергий, которые могут разделяться по очень многим принципам, но, прежде всего, - по своему истоку и роду (напр., телесные, душевные, духовные энергии), а также по своей направленности. Структура этого множества - в моих работах я называю его энергичным образом человека - и составляет энергичное строение личности. Оно непрерывно меняется (в отличие от статичного сущностного строения), и потому в дискурсе энергии антропология динамична, она описывает процессы, деятельность - во внутренней, равно как и во внешней для человека реальности".
На этой основе он переходит, к анализу совершенства. Христианская антропология, как было установлено ранее, начиная с Нового Завета, выделяет - и разделяет - два рода совершенства человека: "совершенство устремленности к Богу", единственно доступное человеку в пределах его эмпирической жизни, и "совершенство соединения с Богом".
Понятие энергичного образа позволяет ответить на вопрос: "Что означает "устремленность к Богу" и как может достигаться ее хранение?" Исследуя православную аскетику Хоружий, выделяет три типа энергичных образов. Классификация строилась в соответствии с тем, в каком отношении к устремленности к Богу находится то или иное устроение человеческих энергий. Существует три основных типа. Искомый строй всецелой устремленности к Богу есть, такой энергичный образ, в котором все без изъятия энергии человеческого существа согласно направляются к Богу: к инобытию, за пределы здешней эмпирической реальности. Типичен и характерен для человека, прежде всего, по мнению Хоружего, совсем иной строй, при котором его энергии не имеют никакого объединяющего устремления - никакой доминанты, как естественно говорить, они рассеяны по разным целям и предметам здешней реальности. И можно выделить сразу еще один тип: такой энергичный образ, в котором энергии собраны воедино, подчинены определенной доминанте, и эта доминанта представляет собой стремление к некоторой цели, пребывающей в здешнем бытии, вне Бога. Этому типу аскетика придает самостоятельное онтологическое значение по той причине, что он относится к Богоустремленности уже иначе, чем предыдущий тип. Если рассеянное не доминантное устроение энергий легко меняется - и, в том числе, способно применить и к Богоустремленности, то последнему устроению наличие доминанты как своего рода стержня сообщает устойчивость, оно имеет тенденцию и определенную способность сохраняться и воспроизводиться, и за счет этого оно являет собою принципиальное препятствие к Богоустремленности.
Традиционная терминология, идущая от Исаака Сирина, именует эти три базовых типа энергичного образа, соответственно, сверхъестественным, естественным и противоестественным состояниями души. (Последний тип чаще называют еще страстным состоянием, а доминанту этого состояния называют страстью.) "Таким образом, - пишет С.С. Хоружий, - мы охарактеризовали совершенство-устремление как сверхъестественный тип энергичного образа человека… Однако неоспоримо то, что духовное восхождение, по православному пониманию, есть продвижение человека к соединению с благодатью - стяжание благодати, по мере которого ее действие постепенно делается из неуловимого и подспудного - более явным и всеохватным. Это вхождение, вбирание человека в благодати есть формирование нового, "личностного" порядка бытия, означающее не подавление, но возрастание человеческой индивидуальности, личного начала в ней. Энергии человека, не подавляясь, усваивают себе новый строй, согласный, сообразованный с действием благодати... Только природа, иная суть, Божественная, посредством принадлежащей ей Божественной энергии, может совершить те онтологические изменения здешнего порядка бытия, что составляют суть духовного процесса, его искомое. Человеческие энергии могут лишь создавать условия и предпосылки для этого - хотя такая их роль в процессе также является решающей (ибо речь о необходимых условиях) и является делом свободы человека (ибо он волен и не создавать никаких условий)". Мы считаем, что с точки зрения педагогики богословское понятие "совершенство-устремление" наиболее близко отражает сущность сопряжения понятий нравственный и духовный как вектор и устремление, доминанту, силу и энергию.
«История возникновения дорожных знаков»
Православные молитва от зла и порчи колдовства
Заговор как разлюбить человека и забыть бывшую любовь с помощью магии
Жизнь после смерти: Взгляд из мира загробной жизни
История святой матроны московской Матушка матрона биография