Много веков в России по смерти великого князя княжение его переходило к старшему в роде: наследовал брат после брата и племянник после дяди. Такой порядок престолонаследия был причиною частых смут и кровопролитий между удельными князьями, домогавшимися великокняжеского престола, а смуты и кровопролития изнурили и ослабили Россию и предали её во власть татар. Видя это, умные князья московские старались переменить древний обычай и, овладевши великокняжеским престолом, стали вводить новый порядок престолонаследия по прямой нисходящей линии от отца к сыну, а чтобы удобнее установить единодержавие, стали с одной стороны ограничивать власть удельных князей, с другой сокращать число самых уделов, присоединяя их под тем или другим предлогом к великому княжению. Все видели благодетельные последствия этой мудрой политики: Россия сплачивалась и укреплялась с каждым годом, Москва росла и делалась истинно царствующим градом, самые татары становились менее страшны; но удельные князья, привыкшие считать себя самовластными и равными великому князю, неохотно мирились с новым порядком вещей и всячески старались отстоять прежние свои права, для чего нередко затевали ссоры и междоусобия с великим князем и входили в сношения с его врагами. Более всех привелось потерпеть от них великому князю Василию Васильевичу Тёмному, которого удельные князья, близкие к нему по крови, лишили было не только престола, но даже и зрения. Но такова была сила многовекового обычая, что и сам Тёмный, благословив великим княжением старшего сына своего Иоанна III, несмотря на собственный горький опыт, четырём братьям его в своей духовной назначил по-прежнему уделы.
Третий из сыновей Тёмного Андрей Васильевич Большой, удельный князь угличский, был любимцем своей матери инокини Марфы. Достигши совершенного возраста, он в 1470 году вступил в брак с Еленою, дочерью мезецкого князя Романа, и за 13 лет супружества с нею прижил двух сыновей и двух дочерей. Старший сын его Иоанн, родившийся и крещённый в Великих Луках около 1477 года, с самого младенчества своего выказывал необыкновенную сдержанность, несвойственную детям его возраста. «Бяше бо обычаем кроток и смирен сердцем и молчалив в разуме, а не гневлив отнюдь; ни игры ни царского потешения не внимаше, – говорит о нём описатель его жития старец Логгин, – и егда прииде в разум, повелеша его учити божественному писанию и вскоре того извыче». Мать его княгиня Елена Романовна скончалась 2 апреля 6991 (1483) года, а вскоре после нее и бабка его, мать великого князя инокиня Марфа – 4 июля 6993 (1485) г., особенно покровительствовавшая его родителю и удерживавшая великого князя от строгих мер против братьев. Великий князь был весьма недоволен своими братьями по следующей причине. Андрей Большой и Борис, обиженные, с одной стороны, тем, что Иоанн III присоединил к своему великому княжению уделы двух братьев Юрия и Андрея меньшого, умерших бездетными, и не дал им части из этих уделов, с другой – тем, что новый порядок престолонаследия навсегда лишал их надежды получить когда-либо великое княжение, – по внушению своих приближенных, нередко входили в сношения с врагами великого князя, держали их сторону и принимали к себе недовольных великим князем или провинившихся пред ним.
Поражённый потерею любимой матери и как бы предчувствуя свою горькую участь, юный князь Иоанн ещё более предался чтению божественных книг, непрестанно имел в уме своем память смертную, днём присутствовал при всех церковных службах, а ночи проводил в молитве. Высшим наслаждением для него были беседы с людьми благочестивыми, любимым занятием – благотворение и милостыня. В столь юном возрасте, окружённый толпою царедворцев, посреди шума и молвы житейской, он более похож был на инока, нежели на наследника богатого княжения. На дела и почести княжеского звания он не обращал никакого внимания, вообще всё, что не относилось к просвещению разума и спасению души, было для него совершенно чуждо и как бы не существовало. Воздержанный в пище и питии, он и одеваться любил скромно и просто – насколько позволяло ему эту простоту его высокое звание, и более старался украшать себя благими нравами, нежели богатством и пышностью одежд.
Когда не стало покровительницы – матери, князь Андрей Васильевич по-прежнему не старался ближе сойтись с великим князем и приобрести его любовь и доверенность, вследствие чего старший брат продолжал оставаться им недовольным, хотя явного разрыва между ними ещё не было и младший брат нередко бывал в гостях у старшего. Так как Андрей Васильевич немало времени гостил в Москве, в 1490 году, через год после этого, приехавши из Углича, 19 сентября был принят великим князем весьма ласково, они казались совершенными друзьями, беседовали искренно и весело и князь Андрей целый вечер провёл во дворце. На другой день великий князь, через дворецкого князя Петра Шастунова, звал брата к себе на обед и, когда тот прибыл, встретил его ласково, провёл в комнату, называвшуюся западнёю, где посидел с ним и, немного поговоривши, вышел в другую комнату; брату он повелел подождать его в западне, а боярам Андрея – идти в столовую гридню, где всех их немедленно взяли под стражу. В то же время к князю Андрею вошёл князь Семён Ряполовский со многими князьями и боярами, обливаясь слезами, он едва мог промолвить Андрею: «Государь, князь Андрей Васильевич! пойман ты Богом, да государем великим князем Иваном Васильевичем всея Руси, братом твоим старшим». Андрей встал и сказал: «Волен Бог, да государь, брат мой старший, князь великий Иван Васильевич; а суд мне с ним пред Богом, что берёт меня неповинно». Хотя Андрей сидел во дворце с первого часу дня до вечерен, но братья уже не виделись более; после вечерен Андрея свели на казённый двор, оковали цепями и приставили стражу из многих князей и бояр. Тогда же послали в Углич схватить сыновей Андреевых Иоанна и Димитрия, которых также заковали в цепи, свезли в Переяславль 22 сентября и посадили в темницу. Иоанну было тогда 13 лет от роду, а Димитрию – 12. Дочери князя Андрея не тронули и оставили в Угличе на свободе, хотя удел и присоединили к великому княжению. Это показывает, что не вражда и злоба против Андрея заставили Иоанна III принять такие крутые меры и так жестоко поступить со своими родными, а необходимость и польза государственная: нужно было раз и навсегда порешить с крамолами и междоусобиями удельных князей, сделать их своими подручниками и утвердить единодержавие в государстве. Мера жестокая, но необходимая и оправдываемая обычаями того грубого и жестокого века. Сам Иоанн III так объяснил свой поступок митрополиту, когда тот пришёл к нему ходатайствовать за князя Андрея: «Жаль мне брата и очень я не хочу погубить его и на себя положить упрёк; но освободить его не могу, потому что не раз он замышлял на меня зло, потом каялся, а теперь опять начал замышлять и моих людей к себе притягивать. Да это бы ещё ничего; но когда я умру, то он будет искать великого княжения под внуком моим и если сам не добудет, то смутит детей моих и станут они воевать друг с другом, а татары будут русскую землю губить, жечь и пленить и дань опять наложат и кровь христианская опять литься будет, как прежде, и все труды мои остануться напрасны и вы будете рабы татар».
Так как Переяславль находился недалеко от Москвы и на самой дороге из нее к Угличу – месту княжения Андрея, а всё это могло напоминать народу об узниках и возбуждать в нём сожаление к ним, чего великий князь, конечно, не желал, то детей князя Андрея скоро перевезли на Белоозеро также в темницу, а сам Андрей скончался в Москве 6 ноября 7002 (1493) года. По смерти родителя юных князей перевезли в Вологду. Не известно, была ли на то воля великого князя или начальствующие и темничные стражи хотели выслужиться перед государем, только и здесь их держали в тяжких оковах и в самом тесном заключении. Всё их имущество состояло из одной иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» – наследства и благословения их от родителя.
Чтобы понять всю тягость темничного заключения для юных князей угличских, воспитанных в неге и довольстве, надобно помнить, что такое была тюрьма (темница) у нас в России в XV веке, особенно в таких глухих и отдаленных местах, какими были тогда Белоозеро и Вологда, куда никогда не проникал человеколюбивый и сострадательный взор Государя, откуда не слышны были высшему начальству стоны и вопли узников и где произвол тюремщика мог безнаказанно заменять закон и справедливость. О Вологодской тюрьме известно, что даже в конце XVII века (1694 г.) при Петре Великом многие умирали в ней от голода, тесноты и духоты. Каково же было в ней за 200 лет ранее?
В столь юном возрасте исторгнутые из мира и потому не имевшие даже времени и случая испытать его радости, пристраститься к нему и поддаться его увлечениям, лишённые родных и друзей и видевшие около себя только суровые лица своих стражей, – в чём ином могли находить себе отраду и утешение царственные узники, как не в одной только молитве к Богу и к усердной заступнице всех несчастных и страждущих – Матери Божией, святая икона которой всегда находилась пред их глазами? Только сознание своей невинности, вера в Бога и надежда на Его Промысл, всегда премудро и отечески устрояющий пути человека, могли поддержать их, спасти от уныния и отчаяния и даровать им то великодушное терпение, с каким они переносили свое долговременное и тяжкое заключение. Особенно благоверный князь Иоанн, проводивший дни и ночи в молитве, как бы не чувствовал тяготы уз и темничного заключения; он совершенно отрешился от мира и, постоянно имея в уме своем память смертную, достиг такого духовного совершенства и стяжал такое смирение и умиление, что непрестанно проливал слёзы. Когда брат его Димитрий начинал изнемогать, предаваться печали и унынию, он старался утешать его, напоминал ему о Боге, о терпении святых, о будущем воздаянии страждущим невинно и не отступал от него дотоле, пока тот не ободрялся и не переставал жаловаться на своё положение. «Не скорби любезный брат мой, о своих узах и темнице», – говорил он. «Бог внушил дяде нашему, государю великому князю Иоанну Васильевичу позаботиться о пользе душ наших, отлучить нас от сего суетного света, чтобы отнять от нас заботу о нём. Недостойны мы того, чтобы жить нам на сем свете по воле своей, на свободе; будем же молиться о том, чтобы неволя эта послужила нам в пользу, чтобы дал Бог силу с радостью до конца претерпеть её во имя Господа нашего Иисуса Христа, чтобы избавиться нам чрез то муки вечныя. Должны мы помолиться и о государе дяде нашем и о детях его, потому что они сделались ходатаями и виновниками нашего спасения и пекутся о душах и телах наших, приготовив нам это покойное место, чтобы внимать нам себе во псалмах и пении и чтении книг, как отцы святые жили. Не все ли они шествовали путём скорбным, перенося голод и жажду, стужу и наготу, в темницах и ранах и во всяком лишении и, однако, не унывали о том, а ещё радовались? Так и нам подобает, уничижая самих себя, поревновать им благою ревностию, чтобы безропотно подражать их злостраданиям, болезням и терпению. Святых Апостолов побивали камнями, так же и святые мученики потерпели различныя муки, а преподобные отцы сами себя мучили, оставляя отца, мать, жену и детей и весь мир, терпели для Бога и голод и жажду; а мы грешные не сделали ничего доброго на свете, не поревновали житию и страданию святых и потому поистине достойны всякого осуждения и ран и мучения». Так блаженный страдалец смотрел на свою земную участь, как на строение благой премудрости Божией, обращающей и ошибочные дела людския в средства ко спасению; так в чистой душе его за скорбью следовала терпеливость, за терпеливостью – духовная опытность, за опытностью – надежда, а надежда не оставляет в стыде. Одушевляемый ею старший брат утешал младшего, и слова его казались целебным бальзамом для души последнего. Но кто может передать все трогательные, утешительные его беседы, исчислить молитвенные воздыхания и слёзы, постичь его истинно ангельское терпение и самоотвержение? Подобно брату своему, находясь в узах и темнице, перенося с ним одинаковые лишения и скорби и сам нуждаясь в утешении и помощи, он часто должен был забывать о самом себе, чтобы помочь изнемогающему брату и спасти его от отчаяния; когда он успевал в этом, то духовно радовался и это была единственная его радость в течении долговременной, страдальческой его жизни. Других радостей они не имели и не могли иметь.
Прошло более тридцати лет, как братья оставили свой красивый и богатый Углич и вместо обширных и светлых родительских палат томились в тесной, мрачной и душной темнице, вместо золотых цепей и других княжеских украшений носили тяжёлые оковы и железные цепи. Немало перемен произошло на свете в это время, не стало и невольного виновника их заключения. Великий собиратель русской земли уже окончил славный свой подвиг для блага отечества и давно занял место подле своего отца под сводами Архангельского собора, – в России царствовал двоюродный брат их великий князь Василий Иванович; сами братья, некогда малолетние дети, не только достигли зрелого возраста, но уже близились к старости. Только в их несчастном положении не было никакой перемены: всё та же тесная и мрачная тюрьма, те же тяжёлые цепи и оковы, те же суровые лица тюремщиков; и не было никакой надежды освободиться от всего этого, подышать вольным воздухом и насладиться свободою. О них никто не думал, не вспоминал, тюрьма должна была сделаться для них могилою.
Наступила тридцать вторая весна их заключения, природа видимо пробуждалась и оживала, воздух становился теплее, солнечные лучи сильнее пробивались сквозь узкие окна темницы, долее и ярче освещали мрачную её внутренность, по временам слышалось в воздухе пение птиц, земля с каждым днём всё более и более покрывалась свежей зеленью и цветами. Но и это – лучшее и приятнейшее время года, радостное даже для узников, не радовало ныне князя Димитрия, потому что старший брат его Иоанн, единственный друг и утешитель, был нездоров, с каждым днём становился слабее и слабее и уже несколько дней не мог встать с постели. Напрасно князь Димитрий старался утешить его надеждою на выздоровление; Иоанн не только не верил его словам, но и не желал выздоровления: смерть была для него радостью, окончанием всех его страданий и давно желанною гостьею, которая соединит его со Христом, к Которому постоянно стремилось его сердце, и откроет ему новый мир, где нет ни болезни, ни страдания, ни печали и воздыхания, – оттого он и ожидал её с нетерпением. Одного только сильно желал страдалец – быть постриженным, видеть себя причтённым к лику иноков, по примеру многих своих державных предков; если что несколько смущало и огорчало его – то это любовь и сострадание к брату, для которого узы и темница без него, в полном одиночестве, как он предвидел, будут казаться ещё более тяжкими. Поэтому, забывая собственные страдания, он старался уже слабым и прерывающимся от болезни голосом – утешать и ободрять его. По неотступным просьбам Иоанна призвали в темницу к болезненному одру его Спасо-Прилуцкого игумена Мисаила, который, зная, что блаженный страдалец всю жизнь свою провёл в постничестве и воздержании, в терпении и злострадании, и, видя его пламенное желание, веру и крайнее изнеможение, не только не отказал ему в пострижении, но и облёк его в схиму, нарекши его Игнатием. Новый схимник несказанно обрадовался своему ангельскому образу, пролил благодарственные к Богу слезы и после причащения Святых Таин, осенив себя крестным знамением, со словами: «Господи, в руце Твои предаю дух мой», предал страдальческий дух свой Богу. Он скончался тихо и мирно 45 лет от роду, из них 32 года провёл в темнице. Это было 19 мая 1522 года.
Видя кончину брата, князь Димитрий, поражённый тяжкой скорбью, пал на бездыханное тело его и громко зарыдал, целуя и поливая почившего своими слезами, он жалобно говорил ему как живому: «О любезный, о дорогой брат и господин мой! Нынешнее мое расставание с тобою тяжелее и горче для меня всех моих несчастий. Когда я лишился родителя, в тебе имел отца, друга и утешителя и не чувствовал горести сиротства и тягости тюрьмы. А теперь кто утешит меня в горести моего заключения, кто ободрит и развеет скорбь мою? Не знаю, что мне делать, как будет и жить без тебя? Горе мне ныне, отец преподобный! Одного ты меня бедного оставил в этой темнице оплакивать грези мои!» Но в то же время взирая на спокойное и светлое лицо усопшего брата, который казался не умершим, а как бы уснувшим, и обоняя исходившее от тела благоухание, которым наполнилась не только темница, но и прилежащие к ней места, Димитрий переставал плакать и радовался блаженной кончине брата, видя в ней конец его страданиям и нимало не сомневаясь в ожидающем его блаженстве.
Как не может укрыться град, стоя на верху горы, так от жителей города Вологды не утаилась святая и подвижническая жизнь, истинно ангельское терпение и незлобие царственного узника, несмотря на то, что по причине строгого заключения его никто почти не знал и не видал. Кроме его высокого происхождения, уже одно то, что он так долго находился в узах и в темнице, не зная за собою никакой вины, невольно внушало каждому уважение к нему и заставляло смотреть на него как на мученика, – оттого, лишь только разнеслась весть о блаженной кончине, все жители города, от мала до велика, собрались к дверям темницы, желая видеть, целовать тело страдальца и отдать ему последний долг – проводить до могилы. Не было позволено это одному тому, кто был любим и сам любил покойного более всех – брату его князю Димитрию; несмотря на его вопли и рыдания, ему не позволили проводить брата далее порога тюрьмы. При звоне колоколов ближайших к темнице церквей и необычном множестве народа игумен Мисаил со всею монастырской братиею и с градским духовенством с великою честью изнесли из тюрьмы тело князя-схимника и направились с ним к соборной церкви Воскресения Христова, где должно было совершиться его отпевание. Как бы взамен того, что вся жизнь угодника Божия сокрыта была во мраке темницы, Господь поспешил прославить его прежде, нежели будет сокрыто в земле его тело. Ещё во время медленного шествия к соборной церкви святые мощи Игнатия начали изливать исцеления. Одна расслабленная женщина по имени Александра, жившая в посаде в приходе св. Георгия, не владела ни руками, ни ногами; услышавши о кончине благоверного князя, она стала призывать его в молитве и просить исцеления от болезни и тотчас же получила исцеление. На другой день, когда выносили из темницы тело святого в собор, она велела вести себя за гробом его и, как только прикоснулась к нему, почувствовала себя совершенно здоровой. По совершении в соборе Божественной литургии и после отпевания игумен Мисаил, в сопровождении всего народа, перенёс тело князя-схимника в свою обитель и положил его в ногах чудотворца Димитрия под церковным алтарём. Здесь, прежде нежели успели предать тело земле, новое чудо засвидетельствовало святость усопшего. Некто Михаил из Прилуцкого села был одержим смертной болезнью и уже отчаялся в выздоровлении; услышав о погребении в монастыре благоверного князя, он велел нести себя в монастырь; в это время пели уже последнюю панихиду над усопшим и лишь только больной прикоснулся к его гробу, тотчас же стал здоров, как будто не был болен. Эти и многие другие чудеса и исцеления, полученные людьми после молитвенного призывания имени благоверного князя Иоанна (Игнатия), убедили всех в его святости, вследствие чего игумен Мисаил, призвавший из того же Прилуцкого села каменщика Давида, велел ему сделать над могилою князя каменную гробницу, по подобию гробницы над чудотворцем Димитрием. Но когда Давид по невежеству своему во время работы сел без всякого уважения на гробницу князя, – в ту же минуту почувствовал нестерпимую боль, та часть тела, которой он так неуважительно прикасался к гробнице, страшно распухла, так что он не мог ни ходить, ни сидеть. Три дня продолжались его страдания, пока он, сознавши свою вину, не пришёл к гробу святого и многими слезами не испросил у него прощения себе; он так же скоро получил исцеление, как и заболел, и, докончивши свою работу, с радостью возвратился в свой дом, прославляя угодника Божия Игнатия.
В том же Прилуцком селе жила женщина Соломония, которая не слышала ушами и не видела одним глазом в продолжении 20 лет; узнавши о чудесных исцелениях, получаемых при гробе прп. князя Игнатия, она пришла в монастырь, помолилась святому и, как скоро приложилась к его гробу, тотчас почувствовала себя совершенно здоровой, стала слышать и видеть обоими глазами.
Некто Борис Соловцёв, услышавши о погребении в Прилуцком монастыре благоверного князя Игнатия и о чудесах, бывающих у гроба его, привёл в монастырь своего человека Иродиона, который уже год был нездоров глазами, и болезнь, несмотря ни на какие лекарства, всё более и более усиливалась, так что нужно было опасаться, что он скоро совсем ослепнет. По совершении молебствия, когда Иродион со слезами и с верою приложился к гробам прп. Димитрия и князя Игнатия, он тотчас же исцелел и не мог удержаться, чтобы от радости не вскричать о том, что он всё ясно видит по-прежнему.
При игумене Афанасии – приемнике Мисаила, скончавшегося в 1538 году, была приведена в Прилуцкий монастырь с Масляной из деревни Павшино женщина Дарья, имевшая скорченную руку, которую пригнуло у неё к персям под пазуху, так что никак не возможно было её разогнуть. Издержавши не мало денег на врачей и лекарства и не получивши от них никакой пользы, она просила игумена и братию испросить ей у святых угодников исцеление от болезни и дала в монастырь немалую милостыню. Видя её усердие и веру, игумен Афанасий приказал ударить в било для собрания в церкви всей братии, братия собрались и, совершив соборное молебствие к преподобным об исцелении болящей, разошлись по своим келлиям. Больную, плачущую и рыдающую, отвели из церкви в гостинную келлию, где она тотчас же забылась и в тонком сне вдруг услышала голос: «Чудотворцы идут». Ей показалось, что в келлии стало необыкновенно светло, двери растворились и преподобные – сперва Игнатий в одежде схимника, а за ним чудотворец Димитрий – вошли в келлию. Прп. Димитрий явился в священном облачении и, обращаясь к Игнатию, сказал: «Отче. Прости сию женщину от её болезни». Преподобный Игнатий подошёл к Дарье и, взявши её за больную руку, сказал ей: «Встань!» Женщина от страха пробудилась и, хотя никого не увидела в келлии, тотчас же почувствовала себя исцелённой и совершенно здоровой. Когда она объявила игумену о случившемся с ней, он вторично собрал всю братию для совершения благодарственного молебствия преподобным за такое дивное чудо.
Монах Прилуцкого монастыря Гурий, исправлявший пономарскую должность, долгое время страдал столь тяжкой зубной болезнью, что не мог ни есть, ни пить и совершенно лишился сна. От долговременной бессонницы и болезни он стал как бы вне ума и ходил как помешанный. Однажды ночью очувствовавшись, он пришёл ко гробу прп. Игнатия и со слезами молился о своём исцелении; когда он после молитвы приложился к гробнице его и потёр свои десны находившимся на ней покровом, тотчас же сделался здоров и не чувствовал уже никакой боли.
Житие и чудеса прп. Игнатия написаны были вскоре после его кончины, в первой половине XVI века современником его монахом Логгином, который в заключение своего сказания пишет, что он от многого собрал в нём малое, что от гроба прп. Игнатия, как из неисчерпаемого источника, все приходившие к нему с верою получают исцеления, так что «всего не мощно и писанию предати». Мощи прп. Игнатия почивают под спудом среди нижней церкви Прилуцкого монастыря в ногах чудотворца Димитрия, с левой стороны столба, поддерживающего своды. Церковная служба князю страдальцу известна по рукописям XVI века.
После блаженной кончины прп. Игнатия судьба брата его, благоверного князя Димитрия, ни в чём не изменилась в сущности, должна была сделаться для него ещё более горькой и не выносимой, так как теперь к тягости тюремного заключения присоединялась ещё и скорбь одиночества: не было уже друга и утешителя, всегда старавшегося предохранить его от уныния и своими благоразумными увещаниями вливавшего мужество и терпение в его сердце. Ожидать сострадания и утешения со стороны было напрасно; если и живы были ещё его сестры и другие родственники, то что они могли сделать в пользу узника против воли великого князя? Да не известно ещё, знали ли они о месте его заключения. Со смертью любимого брата лишившийся последнего утешения в жизни, князь Димитрий не мог без ужаса представить своего положения и свыкнуться с мыслью о своём одиночестве, – падая пред иконою Божией Матери, он со слезами просил Её послать ему смерть для соединения с братом, но ещё долго страдальцу пришлось ожидать её! Через пять лет по кончине прп. Игнатия, когда уже гроб его сделался источником исцелений и широко распространилась слава о его святости и чудесах, сам великий князь приехал в Вологду. Приезд его случился к празднику Рождества Христова, когда было в обычае подавать милостыню и делать некое облегчение ворам и разбойникам, находящимся в заключении, а Василий Иванович для того именно и приезжал, чтобы оказать милости. «Лета 7037 (1528) князь великий Василий Иванович и с великою княгинею был на Вологде и в монастырях у чудотворцев: в Кириллове, на Каменном, в Глушицах, на Прилуке у Спаса, в Корнилиеве и в Павлове пустыни и милостыню велию давал и потешение по монастырем и в град попом. А велел молитися о чадородии, чтобы дал Бог отрод у него был», – говорит летописец. Бывши в Прилуках у мощей прп. Димитрия, Василий Иванович не мог не видеть гроба нового чудотворца, своего двоюродного брата, не мог при этом не вспомнить и о князе Димитрие, томившемся в узах. Казалось, что ищущий себе милости и сам будет милостив, что наступил час освобождения царственного узника, тем более что само Небо свидетельствовало о его невинности и как бы ходатайствовало за него, прославляя прп. Игнатия. Естественно мог ожидать этого и сам Димитрий, но, к сожалению, ему горько пришлось обмануться в своих надеждах. Великий князь, объехав все монастыри, побывав везде и всех одарив, не посетил только узника в его темнице, не только не облегчил его участь, но даже и не полюбопытствовал его видеть, и таким образом оказал близкому родственнику своему явное бессердечие и жестокость. История не ставит в вину Иоанну III заключения брата его Андрея Васильевича, князя доброго и набожного, но нетвёрдого характером и легко поддававшегося советам других, а потому ненадёжного и опасного для великого князя. Это было делом политической необходимости и государственной пользы. Но для Василия Ивановича какая была необходимость в заключении князя Димитрия, ничего не имевшего, всеми забытого и оставленного? Чем он мог быть опасен Василию? Бесцельное, невызываемое никакими побуждениями содержание князя Димитрия в темнице и узах не должно ли лечь неизгладимым, чёрным пятном на царствование Василия?
Приезд великого князя в Вологду, возбудивший в князе Димитрие столько несбывшихся надежд, был для него хорошим уроком забыть о мире, как мир забыл о нём, и всем сердцем прилепиться к единому Господу, терпеливо перенося возложенный на него крест и от Него единого ожидая себе помощи и спасения. Урок этот не остался бесплодным для узника. Уже по смерти Василия, в малолетство сына его Иоанна IV, боярская дума, по настоянию тогдашнего правителя государства, доброго и просвещённого князя Ивана Фёдоровича Бельского, в 1540 году сняла с узника (ему было тогда более 60 лет) оковы и велела пустить в его тюрьму более света и воздуха, но и тогда не отворила ему темницы и не возвратила свободы. Пробыв в заключении целых 50 лет и как бы заживо погребенный, он был забыт всеми, так что и время кончины его осталось неизвестным. «А брат его (Игнатия) благоверный князь Димитрий Андреевич, после его пожив лета довольна добрым и богоугодным житием, преставися ко Господу и погребен бысть в том же монастыре при ногах брата», – говорит летописец, не упоминая ни о годе, ни о месяце и дне его кончины. Кончина благоверного князя последовала около половины XVI века, а так как в начале XVII века Прилуцкий монастырь подвергался неоднократным грабежам и разорениям, во время которых все архивы и записи были сожжены и уничтожены, то и не известно, были ли какие чудеса и исцеления от его гроба. Однако он вместе с братом своим Игнатием был помещён митрополитом Евгением в список угодников Божиих, почивающих в Вологодской епархии, а также и в историческом словаре святых, прославленных в Российской Церкви (С.-Петербург, 1836 г.). Вериги его доныне хранятся вместе с веригами преподобных Димитрия и Игнатия, а над могилою его устроена была гробница, подобная гробницам преподобных. Так как она находилась на восток, очень близко к алтарю и при устроении церкви во имя прп. Димитрия препятствовала постановке иконостаса, то, вероятно, в это время (1641 г.) и была снята.
(† 11.02, ок. 1406), прп. (пам. 11 февр., в 3-ю Неделю по Пятидесятнице - в Соборе Вологодских святых, 6 июля - в Соборе Радонежских святых, 23 мая - в Соборе Ростово-Ярославских святых), Прилуцкий, Вологодский, игум., основатель Димитриева Прилуцкого в честь Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня мужского монастыря .
Основным источником сведений о святом является его Житие, известное более чем в 200 списках и неск. редакциях. Наиболее вероятным его автором считается 5-й игум. Спасо-Прилуцкого мон-ря Макарий, имя к-рого названо в большинстве списков всех редакций (игум. Макарий упом. в монастырских актах в 1471, в 1475 в обители был уже др. настоятель; см.: Рыков Ю . Д . Новые акты Спасо-Прилуцкого мон-ря XV в. // Зап. ОР [ГБЛ]. М., 1982. Вып. 43. С. 1-4, 95-98, 105). Составляя Житие Д., по-видимому, в нач. 70-х гг. XV в., игум. Макарий основывался на рассказах 2-го игумена Спасо-Прилуцкого мон-ря и ученика Д. Пахомия.
Старшие списки Жития позволяют говорить о существовании к кон. XV в. как минимум 2 редакций текста - Ранней (по мнению Т. Н. Украинской (Беловоловой), наиболее близкой к первоначальному тексту) и Минейной; не исключено существование тогда же одной из проложных редакций. В более подробной Минейной редакции приведен ряд сведений, отсутствующих в Ранней редакции, содержится описание большего числа чудес.
Ранняя редакция Жития прошла неск. этапов формирования: вначале это был текст без предисловия и похвалы святому, с описанием 5 чудес (этот вариант известен в списках: РГБ. Ф. 256. № 96, XVI в.; РГБ. Ф. 304. № 790, XVI в.; РГБ. Ф. 178. № 697, XVIII в.; РНБ. Тит. № 844, XVIII в.). Позднее были добавлены 2 чуда (на наличие такого варианта текста указывал В. О. Ключевский), потом еще одно чудо. Последний по времени вариант Ранней редакции, содержащий предисловие и похвалу, отражен в найденном Л. А. Дмитриевым списке РНБ. Погод. № 1332 (Дмитриев . 1988. С. 190-194).
2-я редакция Жития Д., представленная большинством списков, вошла в состав домакарьевских Миней (наиболее ранний список - в «Минее новым чудотворцам», написанной в 1494 по повелению иером. Досифея (РНБ. Солов. № 518/537)). Житие в Минейной редакции имеет предисловие и Похвальное слово, включает 14 чудес. В составе Великих Четьих-Миней этот текст присоединил к себе еще одно Похвальное слово («Слово похвальное о чудесах предивнаго жития преподобнаго отца нашего Димитрия, Вологодскаго чудотворца») (Ключевский назвал данное Похвальное слово 3-й редакцией Жития, с чем нельзя согласиться, поскольку это иное в жанровом отношении произведение). Украинская (Беловолова) выявила Вологодский вариант Минейной редакции с 33 чудесами, представленный в сборниках: ВОКМ. № 2037, XVII в.; ГИМ. Увар. № 232, XVII в.; РГБ. Ф. 272. № 351, XVII в.; ЯМЗ. № 15327, 1854 г. Вторичным вариантом этой редакции является текст в сб. РНБ. Соф. № 1361, предисловие в к-ром такое же, как в Минейной редакции, но основной текст имеет отличия, после него читаются 8 чудес, последнее чудо переходит в краткую похвалу святому.
Проложные редакции Жития Д., почти буквально совпадающие с Ранней редакцией, остаются почти неисследованными, они содержатся в рукописных Прологах: РНБ. Погод. № 601. Л. 470с - 472с, кон. XV - нач. XVI в. (описание см.: Рукописные книги собр. М. П. Погодина: Кат. СПб., 1992. Вып. 2. С. 202-204), РНБ. Тит. № 1220. Л. 418d - 420a, XVII в., а также в сб. РНБ. Тит. № 1147. Л. 2 об.- 4, XIX в. Проложные редакции заканчиваются после рассказа об основании Д. Никольского мон-ря или после сообщения об уходе в Вологду. Одна из проложных редакций попала в печатный Пролог, из него вновь в рукописную традицию (см.: РНБ. СПбДА. № 280. Л. 62-64 об., XVIII в.). Др. проложная редакция зафиксирована в списке сер. XVI в. (РНБ. Тит. № 738).
На основе одной из проложных редакций и Вологодского варианта Минейной редакции возникла выявленная Украинской (Беловоловой) Сводная редакция, известная в единственном списке XIX в. (РНБ. F.I.774), к-рой сопутствует «Сказание о Сретении чудотворного образа преподобного и богоносного отца нашего Димитрия... и о новосозданной церкви во обители его». «Сказание...» было создано в нач. XIX в. на основе повествования из Минейной редакции о явлении святого во время военного похода вел. кн. Иоанну III Васильевичу (имя вел. князя появляется в Житии в сер. XVII в.).
Биография
По свидетельству Минейной редакции Жития, Д. происходил из Переяславля Залесского, из богатого купеческого рода (по преданию, род. в дер. Веслево Переяславского у. в купеческой семье Покропаевых; см.: Смирнов М . И . Переславщина. Переславль-Залесский, 1921. С. 60). Святой принял постриг в переславль-залесском Горицком в честь Успения Пресв. Богородицы муж. мон-ре , где затем был рукоположен во иерея. Покинув через нек-рое время Горицкую обитель, Д. основал ближе к городу, «на болоте от озера», общежительный переславль-залесский на Болоте во имя свт. Николая Чудотворца мон-рь . Житие сообщает о неоднократных посещениях святым Троице-Сергиева мон-ря и беседах с прп. Сергием Радонежским (по мнению свящ. И. Верюжского, их знакомство произошло в 1354, когда прп. Сергий был в Переяславле на поставлении в игумены).
Из Жития известно, что Д. был одарен телесной красотой и старался скрывать ее, пряча лицо под куколем. Он подвизался в посте, для того чтобы увяла красота, но лицо его еще более просветлялось. Святой почти не беседовал с мирянами и никогда - с женщинами, кроме необходимых случаев духовного наставления (женщина, пытавшаяся против воли святого увидеть его лицо, была наказана расслаблением, исцелилась по молитве Д.). Поскольку горожане часто посещали службы в монастырской Никольской ц., о святом стало известно и в Переяславле, и за его пределами. Приняв приглашение вел. кн. Московского св. Димитрия Иоанновича , Д. посетил Москву и крестил одного из его сыновей (возможно, Василия I Димитриевича (род. 30 дек. 1371), деда вел. кн. Иоанна III, особо почитавшего Д.). При Д. в Никольском мон-ре был переписан летом 1377 г. Паренесис прп. Ефрема Сирина.
Избегая мирской славы, Д. вместе с учеником мон. Пахомием ушел из Переяславля на север. При слиянии рек Великой и Лежи, неподалеку от с. Авнега (ныне с. Воскресенское Грязовецкого р-на Вологодской обл.), иноки поставили ц. Воскресения Христова (очевидно, деревянную), но через нек-рое время вынуждены были уйти оттуда из-за конфликта с местным населением, опасавшимся, что их земля и села со временем станут монастырскими.
Затем Д. вместе с учеником пришел в Вологду (совместное владение Новгорода и вел. князей). В неск. верстах от города, на левом берегу р. Вологды, он выбрал место у речной излучины («на Прилуце»), где и основал, вероятно между 1378 и 1382 гг., Спасо-Прилуцкий мон-рь. Житие сообщает о передаче святому земель местными жителями - «благонарочитым мужем» Илией (по преданию, его фамилия была Раков) и его соседом Исидором по прозвищу Выпряг (Л. И. Ивина указывает на существование вблизи обители с. Выпрягова, являвшегося одним из монастырских владений). По сообщению Минейной редакции Жития, они пожертвовали даже поле с взошедшими озимыми, где и была построена церковь. На месте, к-рое благословил преподобный, был поставлен крест, впосл. находившийся в мон-ре (не сохр., известен происходящий из Прилуцкого мон-ря Киликиевский крест, ранее связывавшийся с Д., ныне датируемый 1-й третью XVI в.). Др. миряне жертвовали в монастырь деньги, строительный лес и проч. В Минейной редакции Жития упоминаются дары, присланные вел. кн. Димитрием Иоанновичем.
Когда число иноков в обители умножилось (среди первых прилуцких монахов были и те, кто перешел вслед за Д. из переяславского Никольского мон-ря), святой ввел общежительный устав (это было значительным событием, т. к. большинство мон-рей Новгородской земли сопротивлялись введению общежительства). Благодаря щедрым пожертвованиям в обители был возведен деревянный собор в честь Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня (Всемилостивого Спаса). С левой стороны от алтаря в нем было устроено молитвенное место для игумена, по его просьбе огороженное досками. По-видимому, уже при Д. мон-рь начал обзаводиться земельными угодьями. В Минейной редакции Жития упоминается монастырское поле в 2 верстах от обители, его возделывал монастырский работник Григорий, к-рого любил посещать Д.
Более подробная Минейная редакция содержит также сведения о духовных дарованиях преподобного: о дарах непрестанной молитвы, прозрения и чудотворения. Д. сообщил братии о кончине вел. кн. Димитрия Иоанновича († 19 мая 1389) за неск. дней до того, как весть об этом дошла до Вологды. Святой предупреждал родного брата-купца, пришедшего из Переяславля за благословением, чтобы тот не ходил торговать к язычникам эстам и саамам. Брат ослушался и погиб. Мон-рь Д., находившийся близ дороги, ведущей к Белоозеру, принимал странников и кормил голодных. Иногда втайне от братии святой подавал милостыню из пожертвований в мон-рь, защищал пострадавших «от насилиа злых судии». В продолжение всей жизни святой ограничивал себя в пище - во время общей трапезы ему подавали горшок с горячей водой («укропом») и небольшую просфору. Круглый год Д. носил одну одежду из овчины, терпя зимой холод, а летом жару.
В Житии сообщается, что Д. скончался в преклонном возрасте, предсказав время своего отшествия. Перед кончиной святой благословил на игуменство в монастыре Пахомия (в Минейной редакции Жития сообщается, что святой повелел свои останки бросить в болото). После смерти Д. мон-рь наполнился благоуханием. (В Житии указан день кончины преподобного без года. Дата, приводимая в «Описании о российских святых (кон. XVII-XVIII в.),- 6900 (1392) г.- неточна, в ней не дописаны десятки и единицы; год смерти Д. определяется на основе датировки 1-го посмертного чуда.) Д. был погребен в деревянном Спасском соборе Прилуцкого мон-ря (ныне существующий каменный храм освящен в 1542). Согласно Описной книге 1623 г., над мощами святого в нижнем храме Спасского собора была установлена деревянная рака, вначале обитая тканью, к 1675 г. обложенная серебряной позолоченной басмой. В 1882 г. над гробницей была установлена медная литая сень. Мощи Д. никогда не вскрывались и до сих пор почивают под спудом в Спасском соборе Спасо-Прилуцкого мон-ря.
У гробницы святого до 20-х гг. XX в. хранились его вериги (весом 9,5 кг, ныне в епархиальном церковно-археологическом музее при мон-ре). Игуменский посох Д. находится в иконостасе нижнего храма Спасского собора Прилуцкого мон-ря. В кон. XIX в. в мон-ре хранились также предметы, к-рые предание связывает с Д.: «деревянный осьмиконечный крест, сделанный им собственноручно и водруженный при избрании им места для Спасо-Прилуцкой обители... фелонь шелковой атласной материи, синяя с красными цветами; оплечье красноватого бархата - дар вел. князя Димитрия Донского; черный деревянный костыль с железным наконечником, обвитый красным бархатом и золотым кружевом; деревянные четки с перламутровыми вставками» (Димитрий (Самбикин) . Месяцеслов. С. 133-134).
Почитание
Почитание Д. в Спасо-Прилуцком мон-ре началось вскоре после кончины преподобного - не позже 1408 г., к к-рому, опираясь на летописные сообщения о море в 6916 г., исследователи относят 1-е посмертное чудо святого - исцеление мн. людей от болезни «корчеты», распространившейся по Вологодчине; по Житию, эта эпидемия случилась через неск. лет после кончины Д. 2-е чудо совершилось во время нападения на Вологду рати вятчан (Вологодско-Пермская летопись относит это событие к 1417 г.; см.: ПСРЛ. Т. 26. М.; Л., 1959. С. 180). Когда нападавшие грабили Димитриеву обитель, один из воинов стал снимать покров с гроба святого, но Божественной силой был сбит с ног, стукнулся об пол и лишился жизни, его похоронили в мон-ре. Др. чудеса, описанные в Житии Д., связаны с исцелением больных, преимущественно бесноватых и умалишенных.
Свидетельство о чудесной помощи Д. кн. Константину Ивановичу Острожскому (Ɨ 1539), оказавшемуся в московском плену после битвы при Ведроши в 1500 г., и о почитании князем святого содержится в «Истории о великом князе Московском» кн. А. М. Курбского (1-я пол. 70-х гг. XVI в.): «Той самый Димитрий, яже князя Константина от многолетных его вериг свободил, имиже был связан по рукам и ногам, и иссохшие ему руце прикосновением своим исцелил, яко и здесь уже князь, ехал уже в свое отечество, зело святаго о сем прославлял и почесть и любовь к нему велию имел даже до преставления своего» (БЛДР. СПб., 2001. Т. 11. С. 468). Вероятно, исцеление было связано с пребыванием кн. Константина Ивановича в Вологде, обычном месте ссылки знатных пленников. Дав поручную запись на верность Москве, князь бежал на родину в 1507 г. Приведенная в «Истории о великом князе Московском» информация скорее всего была получена Курбским от Константина Константиновича Острожского (1526-1608), с к-рым он находился в переписке.
По-видимому, почитание Д. стало общерусским к кон. XV в. Служба святому находится в рукописях Троице-Сергиевой лавры XV в. (РГБ. Троиц. № 617, 642) и нач. XVI в. (Там же. № 618) (см. также: Горский, Невоструев . Описание. Отд. 3. Ч. 1. С. 50, 317, 428, 466, 468). Инок суздальского Спасо-Евфимиева мон-ря Григорий , составивший во 2-й пол. XVI в. Похвальное слово рус. святым, писал: «Кто не весть блаженаго Димитриа Прилучскаго, о немже многы повести списаны обрящеши» (Макарий (Веретенников), архим . Эпоха новых чудотворцев: (Похвальное слово новым рус. святым инока Григория Суздальского) // АиО. 1997. № 2(13). С. 138-139). В Уставе церковных обрядов московского Успенского собора (ок. 1634) под 11 февр. отмечено: «Дмитрею Вологоцкому благовест в ревут, трезвон болшой; аще ли в пост, выпевати напредь» (РИБ. Т. 3. Стб. 54). До 1645 г. существовал обычай, по к-рому после дня памяти Д. (11 февр.) игумен Спасо-Прилуцкого мон-ря ездил в Москву, где преподносил государю и его семье освященную на молебне воду и просфоры.
С нач. XVI в. в Вологде 3 июня празднуется Сретение чудотворной иконы Д. (1-е упоминание о «стихирах и каноне на Сретение образа чудотворца Димитрия» содержится в «Указце книгохранителя Спасо-Прилуцкого монастыря Арсения Высокого 1584 г.» - ПДП. 1914. Вып. 184. С. 14). Установление праздника связано с присылкой в 1503 г. вел. кн. Иоанном III в Вологду образа Д. в память о помощи святого рус. войскам и о явлении Д. вел. князю во время похода на Казань (вероятно, в 1487, когда была установлена зависимость Казанского ханства от Москвы; известно, что Иоанн III посетил Вологду перед походом; по преданию, в Москву из Спасо-Прилуцкого мон-ря для моления во время похода был увезен небольшой образ Д.).
Чудотворная икона была встречена вологжанами во главе с Вологодским и Великопермским еп. Никоном (в «Сказании о Сретении чудотворного образа преподобного и богоносного отца нашего Димитрия, Прилуцкого чудотворца», нач. XIX в., назван еп. Стефан, неизвестный др. источникам). На месте встречи иконы в Вологде была воздвигнута ц. во имя Д. (позднее переосвящена во имя равноапостольных Константина и Елены). В память о событии ежегодно устраивался крестный ход из города в мон-рь, где правящий архиерей с настоятелем обители и клириками епархии служил литургию; после литургии совершался молебен Д., затем крестный ход возвращался в Вологду. Торжества продолжались 3 дня. Память Сретения чудотворного образа Д. праздновалась не только в вологодских церквах, но, по-видимому, также в др. севернорус. храмах. Этот праздник отмечен в Уставе кон. XVI - нач. XVII в., написанном в Архангельске (РНБ. Собр. П. Д. Богданова. № 977). Икона, присланная в Вологду вел. князем Иоанном III, не сохранилась. В 1487-1491 или в 1503 г. художником круга прп. Дионисия был написан сохранившийся до наст. времени образ Д. с житийными клеймами (ныне в ВГИАХМЗ; клейма отражают Минейную редакцию Жития святого).
К нач. XVII в. Д. воспринимался вологжанами как небесный покровитель их города. В Смутное время , 4 янв. 1609 г., образ Д. был торжественно перенесен из мон-ря в Вологду и установлен в Спасской ц. В одном из документов того времени говорилось, что «преподобный Дмитрей милость свою явил, обещался с нами на врагов государевых стояти», горожане дали обет «во имя преподобнаго Дмитрея... миром храм соорудити на Вологде на площади» (ААЭ. Т. 2. С. 196). Вологда избежала нападения польско-литов. отрядов, в благодарность горожане поставили на площади деревянный храм во имя Д., в 1777 г. на его месте был воздвигнут Никольский собор, один из приделов к-рого был посвящен Д. В Вологде святой считался также покровителем купцов.
В 1642 г. в нижнем этаже Спасского собора Прилуцкого мон-ря был освящен придел во имя Д. На месте дома некоего мастера-кожевника в Вологде, где, по преданию, останавливался преподобный, была поставлена сначала часовня, а затем посвященный Д. храм (на Наволоке). Др. церковь (сначала деревянная, потом каменная) во имя Д. находилась в Грязовецком у. Вологодской губ., в 50 верстах от Вологды, на правом берегу р. Чёрный Шингорь, где, согласно преданию, святой намеревался устроить храм, но был изгнан местными жителями (имеется в виду соответствующий эпизод Жития о с. Авнега). Там же почитался камень, на к-ром сидел Д. При постройке каменной церкви он был вделан «в стену под колокольнею по левую сторону входа в церковь» (ГАВО. Ф. 883.0.1. № 167. Л. 77-80 об.).
Во 2-й пол. XV в., по-видимому одновременно с Житием, была создана служба Д., вероятно в 2 этапа. Ф. Г. Спасский выделяет в ней 2 хронологических пласта: более ранний (1-й канон и стихиры), спасо-прилуцкий по происхождению, к-рый мог быть написан автором Жития игум. Макарием, и более поздний (2-й канон и стихиры), к-рый был создан за пределами Спасо-Прилуцкого мон-ря. Предположение об авторстве игум. Макария подтвердил И. А. Кочетков, указавший ряд рукописей, сохранивших в надписании канона слова: «Творение кир Макария, игумена тоя же обители» (Кочетков . 1981. С. 331). Служба Д. издавалась с XVII в. (напр.: Минея служебная. Февраль. М., 1664. Л. 165 об.- 182 об.; Минея (МП). Февраль. С. 336-356).
Ист.: Мат-лы для истории Рус. Церкви / Примеч.: митр. Макарий (Булгаков), К. И. Невоструев. Х., 1863. Т. 2. С. 51-77 [Минейная ред. Жития]; Пономарёв А . И . Памятники древнерус. церковно-учительной лит-ры. СПб., 1896. Вып. 4: Славяно-рус. Пролог. Ч. 2. С. 38-39 ; Украинская (Беловолова) Т . Н . Житие Димитрия Прилуцкого - памятник вологодской агиографии // Древлехранилище Пушкинского Дома: Мат-лы и исслед. Л., 1990. С. 25-53 [Минейная ред. Жития по списку ИРЛИ. Перетц. № 29, XVI в.], 7-25; она же . Ранняя редакция Жития прп. Димитрия Прилуцкого, Вологодского чудотворца // ТОДРЛ. 1992. Т. 45. С. 253-258 [по списку РНБ. Тит. № 844, XVIII в.], 249-253; Жития Димитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и Григория Пельшемского: Тексты и словоуказ. / Ред.: А. С. Герд. СПб., 2003. С. 69-94 [вторичный вариант Минейной ред. по списку РНБ. Соф. № 1361], 11-68; Прп. Димитрий Прилуцкий, Вологодский чудотворец: К 500-летию Сретения чудотв. образа 3 июня 1503 г. М., 2004. С. 30-35 [Сказание о Сретении чудотв. образа Д.].
Лит.: ИРИ. Т. 6. С. 215-225; СИСПРЦ. С. 87-88; Ключевский . Древнерусские жития. С. 188-189, 270-271; Верюжский И . Преподобный Димитрий, игумен Прилуцкий, Вологодский чудотворец. Вологда, 1879; он же . Вологодские святые. С. 104-130; Барсуков . Источники агиографии. С. 156-160; Строев . Словарь. С. 193-194; Филарет (Гумилевский) . РСв. Февр. С. 76-86; он же . Обзор. СПб., 18843. Кн. 1. С. 136-137; Описание о российских святых. С. 112-113; Леонид (Кавелин) . Св. Русь. С. 72-75; Муравьев А . Н . Рус. Фиваида на Севере. СПб., 1894. С. 336-375; Коноплёв Н . А ., свящ . Святые Вологодского края // ЧОИДР. 1895. Кн. 4. Отд. 4. С. 34-38, 64-65; Димитрий (Самбикин) . Месяцеслов. Февр. С. 132-135; Ильинский П . Переславский Никольский женский (бывш. мужской) мон-рь и его основатель Димитрий Прилуцкий // Владимирские ГВ. 1898. № 36-38; Сергий (Спасский) . Месяцеслов. Т. 2. С. 41; Кадлубовский А . П . Очерки по истории древнерус. лит-ры житий святых. Варшава, 1902. С. 189-194; Голубинский . Канонизация святых. С. 73, 233-234, 422; Спасский Ф . Г . Рус. литург. творчество (по совр. Минеям). П., 1951. С. 189-191; Martinov . Annus ecclesiasticus. P. 69-70; Будовниц И . У . Мон-ри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV-XVI вв.: (По «житиям святых»). М., 1966. С. 74, 137-140, 180, 272, 279, 358; Кочетков И . А . Иконописец как иллюстратор жития // ТОДРЛ. 1981. Т. 36. С. 330-332; Дмитриев Л . А . Дмитрия Прилуцкого житие // Там же. 1985. Т. 39. С. 195-196; он же . О «Житии Дмитрия Прилуцкого» // Лит-ра и искусство в системе культуры. М., 1988. С. 190-194; Ивина Л . И . Внутреннее освоение земель России в XVI в.: Ист.-геогр. исслед. по материалам мон-рей. Л., 1985. С. 173, 180, 191; Украинская (Беловолова) Т . Н . Житие Димитрия Прилуцкого // СККДР. Вып. 2. Ч. 1. С. 259-262; она же . Житие прп. Димитрия Прилуцкого и местные предания о нем // Проблемы развития рус. лит-ры XI-XX вв.: Тез. науч. конф. 18-19 апр. 1990 г. Л., 1990. С. 9-10; Семячко С . А . Проблемы изучения региональных агиогр. традиций (на примере вологодской агиографии) // Русская агиография: Исслед. Публ. Полемика. СПб., 2005. С. 122-142.
С. А. Семячко
Иконография
Д. разнообразна, представлена в иконописи, монументальной живописи и декоративно-прикладном искусстве. В ней выразилось почитание Д. как св. покровителя Димитриева Прилуцкого мон-ря и Вологды, отражено распространение общецерковного празднования памяти святого в России.
Ранние редакции Жития описывают характерную черту внешнего облика Д.- седые волосы и не совсем седую бороду («Святолепными и постническими сединами украшен сыи, от них же потонку малым нечто от власов его брадных не оу совершен белостию конца имущи» - Жития Димитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и Григория Пельшемского: Тексты и словоуказ. / Ред.: А. С. Герд. СПб., 2003. С. 85). Икона Д. имелась в обители, очевидно, еще в 1-й пол. XV в., когда у его гроба стали совершаться исцеления, описанные в Житии. Не исключено, что это был поясной образ святого, стоящий при гробнице и написанный прп. Дионисием Глушицким, о чем свидетельствует «отписка» В. Вербышева из Вологды 1609 г. (ААЭ. Т. 2. С. 196). Будучи уроженцем Вологды и современником Д., иконописец мог видеть преподобного и создать его образ для обители. В 1609 г. жители Вологды брали от гробницы и ставили на площади икону святого, прося его защиты в Смутное время.
Согласно монастырским описям 1654 и 1675 гг., иконы Д. в большом количестве находились во всех храмах и зданиях Димитриева Прилуцкого мон-ря. В соборе Всемилостивого Спаса имелось более 20 икон святого различной иконографии. В их числе упоминается нагробная икона Д. в басменном окладе с драгоценными камнями в венце и цате, 2 иконы «у чудотворцева гроба» - «образ местной преподобного в окладе и образ его в резном киоте», а также икона с большим количеством привесов на резном золоченом аналое близ левого клироса; в ризнице находились 3 лицевых нагробных покрова.
Ко 2-й пол. XV в. относятся наиболее ранние сохранившиеся изображения Д. в московском и новгородском искусстве, где его образ представлен в лике преподобных среди избранных святых, молящихся Пресв. Богородице. На шитых пеленах «Успение Богородицы, с праздниками и избранными святыми» 2-й пол. XV в. из Княгинина мон-ря во Владимире (ГТГ) и «образ Божией Матери «Неопалимая Купина», с избранными святыми» кон. XV - нач. XVI в. из Кириллова Белозерского мон-ря (ГРМ) на нижней кайме справа, рядом с прп. Иоасафом царевичем, помещено поясное фронтальное изображение благословляющего Д. со свитком, в мантии и куколе, откинутом на плечи. Он изображен с седыми волосами и бородой; внешний облик, как и колорит произведения, близки образу прп. Сергия Радонежского на нагробном покрове 1-й четв. XV в. (СПГИАХМЗ). Кроме К-польских святителей на пеленах представлены рус. святые, в т. ч. особо почитаемые в Москве (святители Петр и Алексий Московские, Леонтий Ростовский, преподобные Сергий Радонежский, Варлаам Хутынский, Антоний Печерский).
Вместе со святителями Петром и Алексием, прмч. Андреем Критским, мч. Глебом, прп. Максимом Исповедником Д. представлен на фрагментах шитья (походный иконостас?) кон. XV в. (ГРМ). Поясное прямоличное изображение святого с подписью на басме: «[Дмитрий] Вологочки» имеется на небольшой иконе Божией Матери «Одигитрия» (Смоленская) посл. четв. XV в. предположительно письма Дионисия (ГТГ, из ризницы Троице-Сергиева мон-ря). Образ Д. помещен на нижнем поле в центре, под фигурами в среднике прп. Евфимия Великого и прп. Сергия Радонежского, предстоящих в молении Богородице, что указывает на заказчика из монашеской среды, почитавшего Д. как собеседника прп. Сергия. Д. изображен в рост вместе с прп. Ефремом Сирином и прп. Евфимием Великим на оборотной стороне новгородской таблетки «Похвала Пресвятой Богородицы» 2-й пол. XV в. (ГТГ), а на северной иконе XV в. (ГРМ) - вместе с прмч. Андреем Критским, в чем можно видеть образное выражение слов Жития, называющего Д. «истинным учителем покаяния».
Установление празднования дня памяти Д. сопровождалось внесением его имени в святцы и появлением единоличных моленных образов, как напр. миниатюра из сборника служб рус. святым (кон. XV в., частное собр.). Д. изображен фронтально, в рост, с благословляющей десницей и свернутым свитком в левой руке, в мантии, рясе, схиме с куколем на плечах. Эту иконографию, восходящую к сложившейся в XV-XVI вв. традиции изображения прп. Сергия Радонежского, воспроизводят нагробные покровы, иконы-святцы с образом Д., а поясной извод - средники большинства житийных икон XVI-XVII вв., мн. произведения из местного ряда иконостасов и пядницы XVII-XVIII вв. вологодского и северного происхождения (ВГИАХМЗ, ГРМ), напр. минейные иконы на февраль и июнь кон. XVI в. из ц. Д. на Наволоке в Вологде (ВГИАХМЗ, см.: Рыбаков А . А . Вологодская икона: Центры худож. культуры земли Вологодской XIII-XVIII вв. М., 1995. Кат. 79, 81), прорись с иконы XVII в. из бывш. музея СПбДА (Маркелов . Святые Др. Руси. Т. 1. С. 219).
Тексты иконописных подлинников посл. трети XVII-XIX в., описывая внешний облик Д. под 11 февр., 19 июля и иногда 3 июня, сравнивают его, как правило, с прп. Сергием: «...сед, брада Сергиева, власы просты» (РНБ. Погод. № 1930. Л. 130), «сед, брада аки Сергиева Радонежскаго, лоп велик» (ИРЛИ (ПД). Бобк. № 4. Л. 76 об., см. также: РНБ. О. XIII. 1. Л. 58; О. XIII. 11. Л. 107), «сед, брада покороче, да шире Сергиевы Радонежскаго, ризы преподобническия, рукою благословляет, а в другой свиток, испод дичь з белилом» (БАН. Строг. № 66. Л. 80 об., см. также: ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 121 об.; Филимонов . Иконописный подлинник. С. 269; Большаков . Подлинник иконописный. С. 72); редкий пример - «Брада доле Козминой, ризы преподобническия» (ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 194 об.).
С XVI в. известен вариант иконографии святого с развернутым свитком в руке с обращением: «Братие моя возлюбленная, имейте любовь между собою…» (средник житийной иконы из ц. арх. Гавриила в Вологде, ВГИАХМЗ), или с др. текстами, подчеркивающими значение духовного наставничества игумена для братии (иконы XVII в. из Дюдиковой пуст. и ц. свт. Николая Чудотворца на Сенной пл. в Вологде, ВГИАХМЗ). К этому изводу относится прорись с иконы XVI в. (ГРМ), фигура Д. (предположительно) на обороте 2-сторонней таблетки 2-й пол. XVI в. (ГВСМЗ, см.: Иконы Владимира и Суздаля / ГВСМЗ. М., 2006. С. 274-279, 318-319. Кат. 71). Тогда же появились первые иконы, на к-рых святой изображен предстоящим в молении Спасителю, в частности на складне псковского происхождения (30-е гг. XVI в.?, ГТГ) с 5-фигурным Деисусом в центре (надписи не сохранились; существует мнение, что Д.- на левой створке в верхнем ряду, среди др. святых). Редкой является композиция в среднике житийной иконы из ц. во имя Д. на Наволоке (XVII в.? под записью, ВГИАХМЗ), где по сторонам преподобного изображены в рост свт. Иоанн Златоуст и ап. Иаков, молящиеся у образа Спаса Еммануила.
2 вышитых покрова на гробницу Д., 1-й трети XVI в. и сер.- 2-й пол. XVII в., вклад И. Д. Милославского (оба в собр. ВГИАХМЗ), повторяют иконографию XV в., исполнены в московских мастерских. Близкое раннему нагробному покрову изображение святого встречается на шитой пелене 1-й пол. XVI в. (ГИМ) - Д. в красно-коричневой мантии и голубом подряснике изображен рядом с прп. Никитой Переславским в центре правой каймы (на левой кайме симметрично - святители Леонтий Ростовский и Кирилл Александрийский) вместе с визант. и рус. святыми (преподобными Сергием и Никоном Радонежскими, Евфимием Суздальским, Кириллом Белозерским и др. основателями мон-рей).
В вологодском искусстве XVI-XVII вв. образ Д. входил в состав деисусного ряда иконостаса, обычно справа, парным нередко являлся преподобный, к-рому посвящен престол в данной церкви,- преподобные Дионисий Глушицкий (XVI в., ВГИАХМЗ), Сергий Радонежский (XVI в., из Спасского собора Димитриева Прилуцкого мон-ря, ВГИАХМЗ), Кирилл Белозерский (XVII в., из ц. Спаса Преображения на Болоте в Вологде, ВГИАХМЗ). На деисусной иконе XVII в. из вологодской ц. вмч. Георгия Победоносца (ВГИАХМЗ) благословляющая десница Д. поднята к плечу.
Житийные иконы Д., к-рые находились во мн. храмах Вологды, имеют различный состав клейм и соотносятся с текстами преимущественно Минейной редакции Жития святого. Наиболее раннее произведение с 16 клеймами жития работы Дионисия относят к 1487-1491 гг. или к 1503 г. Вокруг средника с поясным образом святого сюжеты расположены в хронологическом порядке: пострижение Д. в монахи; поставление в пресвитеры; основание Никольского мон-ря в Переславле-Залесском; беседа с прп. Сергием Радонежским; встреча с блгв. вел. кн. Димитрием Иоанновичем Донским в Москве; основание Воскресенской ц. на Авнеге и изгнание; основание мон-ря близ Вологды; пророчество о смерти блгв. вел. кн. Димитрия Донского; благословение брата на торговлю; благословение Пахомия на игуменство; преставление Д.; погребение Д.; чудо о вятчанах; исцеление Симеона; чудо о соборной церкви; исцеление Иоанна. В житийном цикле дионисиевской иконы, воспроизведенном на 2 списках вологодского происхождения (XVI в., ГРМ; XVII в.?, ВГИАХМЗ), главной темой является монашеская жизнь, духовный путь преподобного. Посмертные чудеса, среди к-рых есть исторический сюжет - построение в 1487 г. 3-й деревянной церкви, изображают Д. покровителем обители и целителем. Известен вариант подобной иконографии на иконе с 12 клеймами (XVI в., ВГИАХМЗ).
На иконах, в основе к-рых лежит текст Минейной редакции Жития, обычно совпадают клейма, изображающие пострижение, рукоположение во иеромонаха, основание мон-ря в Переяславле, встречу с прп. Сергием Радонежским и блгв. вел. кн. Димитрием Донским, уход с Авнеги, основание обители в Вологде, пророчества святого, его преставление и погребение, но есть варианты и с более подробным изображением чудес от гроба (иконы XVI-XVIII вв., ВГИАХМЗ), когда на первый план выдвигается целительная помощь святого. В житийном цикле встречаются и редкие сюжеты: сретение иконы Д., чудо о болезни «корчета», чудо о белоризцах, названное в Житии «Чудо о граде Вологде», разорение мон-ря в Смутное время (икона XVII в. из собр. ЯХМ).
Известны житийные иконы, где повествование строится в соответствии с агиографической традицией, начиная от рождения Д. Сохранилась икона преподобного с 12 клеймами жития 2-й пол. XVI в. (музей в Рекклингхаузене, Германия), в т. ч. с композициями: крещение, обучение грамоте, поставления в сан иеродиакона, пресвитера и игумена (редкие сюжеты). Подобный состав клейм, подчеркивающий избранность и служение Богу Д. с детства,- на иконе с 18 клеймами из ц. Владимирской иконы Божией Матери в Вологде (XVII в., ВГИАХМЗ); он близок ранним житийным циклам прп. Сергия Радонежского. Впосл. в отдельный иконописный сюжет выделились житийные клейма «Сретение иконы прп. Димитрия Прилуцкого» (икона-хоругвь 2-й пол. XVI в. с оплечным образом Иисуса Христа на лицевой стороне из ц. равноапостольных Константина и Елены, основанной на месте сретения образа Д., ВГИАХМЗ) и «Чудо о белоризцах» (икона XIX в., ВГИАХМЗ), к-рые подчеркивают значение Д. как защитника города и помощника в ратном деле.
С XVII в. получило распространение изображение Д. вместе с Вологодским святым прп. Игнатием Прилуцким. В 1635 г. костромской иконописец Денис вместе с товарищем Терентием выполняли стенопись и иконы в Димитриевом Прилуцком мон-ре, в т. ч. «местный» образ Д. и прп. Игнатия «на одной цке. Вверху Отечество» (Кочетков . Словарь иконописцев. С. 177). Раннее сохранившееся произведение - шитая пелена 1-й пол. XVII в. из Димитриева Прилуцкого мон-ря (ВГИАХМЗ) с текстом общего тропаря на каймах, где Д. с развернутым свитком и прп. Игнатий в молении предстоят благословляющему из облаков Спасителю. Эту иконографию повторяют вологодские иконы сер.- 2-й пол. XVII в. (ЦМиАР), посл. трети XVII в. из ризницы Соловецкого мон-ря (АМИИ, см.: Наследие Соловецкого мон-ря в музеях Архангельской обл.: Кат. / Сост.: Т. М. Кольцова. М., 2006. С. 32. Кат. 23; текст на свитке: «Братие, повинуйтеся наставником вашим и покаряитеся...»), XIX в. из ц. во имя ап. Андрея Первозванного во Фрязинове в Вологде (на доске XVII в., ВГИАХМЗ). Возможно, они получили значение праздничных образов после того, как в кон. XVII-XVIII в. была составлена общая служба святым.
С сер. XVII в. известен новый вариант парного изображения Прилуцких святых - с обителью в руках (ГМЗК), что отражает их почитание как покровителей мон-ря. Этот тип, повторяющий подобные изображения преподобных Зосимы и Савватия Соловецких, получил распространение при св. Маркелле , архиеп. Вологодском, встречается в памятниках вологодского искусства XVIII-XIX вв. в неск. вариантах, одним из к-рых является точное изображение вида обители на 2-м плане композиции (иконы 1-й пол. XVIII в. из Успенского жен. монастыря Вологды, 2-й пол. XIX в., обе в собр. ВГИАХМЗ). Святые, поддерживающие мон-рь, представлены также в среднике иконы с 20 клеймами жития Д. 1-й пол. XVIII в. из ц. во имя вмч. Георгия Победоносца в Вологде (ВГИАХМЗ).
В др. изводе Д. и прп. Игнатий показаны припадающими к стопам Спаса Вседержителя с благословляющей десницей и раскрытым Евангелием в левой руке, по сторонам - ангелы с орудиями Страстей. Такой тип изображения, восходящий к чтимому московскому образу «Спас Смоленский», часто воспроизводился монастырскими иконописцами. На формирование иконографии, по-видимому, оказал влияние житийный текст «Чуда о Вологде», повествующий о нападении на город в 1450 г. отрядов кн. Дмитрия Шемяки и явлении иером. Евфимию Д., обратившегося со словами: «Помолимся, брат, Спасу нашему Иисусу Христу за город и безвинных жителей его, да помилует их Господь и поможет им». Вместе с тем иконография Спаса Смоленского, очевидно, соотносилась с храмовым праздником Димитриева Прилуцкого мон-ря. Наиболее раннее из известных произведений - шитая 2-сторонняя хоругвь «Господь Вседержитель, с припадающими преподобными Димитрием и Игнатием Прилуцкими» и «Поклонение Кресту Господню» (40-е гг. XVII в., ВГИАХМЗ), имеющая монастырское происхождение, связанная с празднованием престольного праздника обители. Известны примеры выносных 2-сторонних икон с таким изводом - образ XVII в. из ц. равноапостольных Константина и Елены (под записью, ВГИАХМЗ), на обороте - «Сретение иконы прп. Димитрия Прилуцкого в Вологде».
После 1655 г. такие иконы с вариантами в подборе святых были помещены в местном ряду иконостасов вологодских храмов. Припадающий Д., как правило, изображен справа (одесную) Спасителя, парным был образ др. Вологодского чудотворца, основателя мон-ря или покровителя заказчика. Примерами являются храмовые иконы 50-х гг. XVII в. с прп. Корнилием Комельским из Софийского собора (ВГИАХМЗ) 2-й пол. XVII в. с прп. Павлом Обнорским (из Димитриева Прилуцкого мон-ря, ВГИАХМЗ), аналойный образ «Седмица» XVII в. с прп. Дионисием Глушицким (из Димитриева Прилуцкого мон-ря, ВГИАХМЗ), икона кон. XVIII - нач. XIX в. из частного собрания (кроме Д. и прп. Игнатия, Иисусу Христу предстоят преподобные Кирилл Новоезерский и новопрославленный Феодосий Тотемский).
Во 2-й пол. XVII-XVIII в. развернутый вариант подобной иконографии таких икон включал изображения сонма Вологодских святых (напр., 32 фигуры на иконе из Троицкой (Герасимовской) ц. на Кайсаровом ручье Вологды, ВГИАХМЗ); среди них парными прп. Димитрию кроме прп. Игнатия являлись преподобные Сергий Радонежский и Павел Обнорский. К этому типу принадлежат иконы 1-й пол. XVIII в. из ц. Спаса Преображения на Болоте в Вологде; 1779 г. работы вологодских мастеров Димитрия Сумарокова и его сына Ивана из ц. свт. Николая Чудотворца во Владычной слободе Вологды; нач. ХIХ в. из семинарской ц. прп. Кирилла Белозерского и др. (все в собр. ВГИАХМЗ). После установления в 1841 г. церковного празднования Вологодским святым образ Д. присутствует на всех иконах, получивших название «Собор Вологодских святых».
С XVI в. образ Д. как особо чтимого или патронального святого заказчика помещался на полях икон, напр. на Корсунской иконе Божией Матери вместе с прп. Кириллом Белозерским, на образе Воздвижения Креста Господня с прп. Варлаамом Хутынским (обе иконы 2-й пол. XVI в., ГТГ). Его изображение входит в многофигурные композиции, прославляющие Богоматерь, как на иконе «Покров Богородицы» сер. XVI в. (ГТГ) - Д. справа, после группы святителей. На 3-створчатом складне с образом «О Тебе радуется» в среднике нач. XVII в. строгановской мастерской (ГТГ) Д. вместе с прп. Дионисием Глушицким написаны на полях левой створки «Суббота всех святых». Преподобный включен в деисусный ряд Походного иконостаса, ок. сер. XVII в. (Покровский собор при Рогожском кладбище в Москве - Древности и духовные святыни старообрядчества: Иконы, книги, облачения, предметы церк. убранства Архиерейской ризницы и Покровского собора. М., 2005. С. 104-107. № 64).
Образ Д. помещен в произведениях декоративно-прикладного искусства XVII в.- на оплечьях фелони, на дробнице митры, на кресте напрестольном из Димитриева Прилуцкого мон-ря (1638), на ладанице (1694), на запрестольном кресте из ц. вмч. Георгия Победоносца в Вологде, также на каменной иконке XVIII в., на эмалевых образках XIX в. (все в собр. ВГИАХМЗ). Черневое изображение святого вырезано на золотой дробнице 1599-1600 гг., к-рая является частью убора оклада, исполненного по заказу царя Бориса Годунова, на икону Св. Троицы Ветхозаветной, написанной прп. Андреем Рублёвым (СПИАХМЗ), а также наряду с др. святыми и праздниками - на серебряных позолоченных дробницах 2-й пол. XVI-XVIII в. к неск. подвесным пеленам 80-х - 90-х гг. XVIII в. к иконам Благовещенского собора Московского Кремля (ГММК, см.: Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле / ГММК. М., 2003. С. 342-348. Кат. 120-122). Образ Д. имеется также в лицевых рукописях, напр. в Евангелии апракос 1693 г. (БАН. Арх. ком. № 339. Л. 828 об.).
В монументальном искусстве образ Д. часто встречается в росписях храмов Вологды. В Софийском соборе (1686-1688) поясное изображение преподобного - на юж. стене апсиды диаконника, где находился престол в честь Усекновения главы св. Иоанна Предтечи, и среди рус. преподобных над чином святителей. В стенописи ц. Усекновения главы св. Иоанна Предтечи в Рощенье 1718 г. Д. представлен в рост, держащим в руке длинные четки, вместе с прп. Игнатием на зап. стене алтаря. Изображение святого с молитвенно сложенными перед грудью руками помещено в алтаре ц. во имя Д. на Наволоке (росписи 2-й пол. XIX в.), где в стенопись 1721 г. в основном объеме церкви в нижний регистр зап. стены введены 6 житийных композиций (рождение святого, крещение и др.), а на вост. откосе сев. окна находится ростовой образ святого (под записью XIX в.).
В Новое время изображения Д. в живописном стиле воспроизводят сложившуюся иконографию единоличного образа. Согласно пособию для иконописцев 1910 г., Д.- «глубокий старец русского типа, с высоким челом, сед, со средней величины широковатою бородой, волосы просты, одежду имел одну - овчинный закорузлый полушубок, в котором ходил летом и зимой. Следует его писать лучше в убогой короткой мантии, по подряснику, в епитрахили, и куколь на голове; можно писать куколь и на плечах» (Фартусов . Руководство к писанию икон. С. 183). В росписи галереи, ведущей в пещерную ц. прп. Иова Почаевского в Почаевской Успенской лавре (живопись в академической манере кон. 60-х - 70-х гг. XIX в. работы иеродиаконов Паисия и Анатолия, поновлена в 70-х гг. XX в.), Д. написан в куколе в группе подвижников XIV в. В стенописи московского храма Христа Спасителя Д. был помещен среди др. рус. святых на зап. арке придела блгв. кн. Александра Невского (70-е гг. XIX в., худож. В. Д. Фартусов).
Образ Д. встречается на иконах-святцах, створках складней с праздниками и святыми северных, вологодских, палехских писем XIX - нач. XX в. (ГРМ, ВГИАХМЗ), на невьянской иконе «Избранные святые, предстоящие Печерской иконе Божией Матери» 1-й пол. XIX в. (частный музей «Невьянская икона» в Екатеринбурге). Среди учеников прп. Сергия Радонежского - на 2 близких по составу и композиции иконах «Собор святых учеников прп. Сергия» 2-й пол. XIX в. из Успенского собора ТСЛ (на зап. грани юго-зап. столпа и на вост. грани сев.-вост. столпа).
На поморских иконах «Собор русских святых» кон. XVIII - нач. XIX в. (МИИРК), 1814 г. иконописца П. Тимофеева из бывш. собрания ЦАМ СПбДА (ГРМ; прорись - Маркелов . Т. 1. С. 451), 1-й пол. XIX в. из с. Чаженьга Каргопольского р-на Архангельской обл. (ГТГ), а также на иконе 1-й пол. XIX в. из старообрядческой моленной на Волковом кладбище в С.-Петербурге (ГМИР) Д. изображен в правой группе преподобных, в середине 1-го ряда, в молении, в надписи назван «Прилуцким». На иконе нач. XIX в. из Черновицкой обл. (НКПИКЗ) - с благословляющей двуперстно десницей и свитком в покровенной мантией руке, в предпоследнем ряду слева, 2-м от центра, возле образа Св. Троицы Новозаветной, наименован «Вологоцким». Редкий вариант изображения Д. в схиме с островерхим куколем (в 3-м ряду 2-й слева) на иконе российских святых сер.- 2-й пол. XIX в. (ГТГ). На иконе «Все святые, в земле Российской просиявшие» кон. 20-х - нач. 30-х гг. XX в. письма мон. Иулиании (Соколовой) (ризница ТСЛ), на ее авторских и совр. повторениях Д. помещен в 1-м ряду справа среди Вологодских святых (Алдошина Н . Е . Благословенный труд. М., 2001. С. 231-239).
Произведения церковного искусства 2-й пол. XX - нач. XXI в., особенно созданные для Димитриева Прилуцкого мон-ря, воспроизводят иконографию Д. в среднике житийной иконы письма Дионисия (икона 1996 работы А. В. Нитецкого у мощей святого) и на ранних нагробных покровах (покров на гробницу 1998-2003). Образцы совр. иконографии Д.- рисунок для Миней МП работы прот. Вячеслава Савиных и Н. Шелягиной (Изображения Божией Матери и святых Правосл. Церкви. М., 2001. С. 165); бронзовый рельеф 1997 г. на поклонном Кресте, установленном на месте алтаря Всеградского собора во имя Спаса Всемилостивого в Вологде (скульптор А. В. Климков),- образ Д. помещен рядом с фигурой прп. Феодосия Тотемского; ростовое прямоличное изображение - на юж. алтарной двери 1999 г. (ц. Благовещения Богородицы Никольского мон-ря в Переславле-Залесском); роспись 1998-2000 гг. трапезной палаты ц. Покрова Богородицы на Козлене в Вологде; икона «Преподобные Димитрий и Игнатий Прилуцкие, с видом обители» 90-х гг. XX в. из местного ряда иконостаса нижней ц. во имя Д. в Спасском соборе Димитриева Прилуцкого мон-ря; образ 2003 г. из иконостаса собора Никольского мон-ря в Переславле-Залесском, икона 2007 г. из храма во имя Д. в Москве. Творчески переработанную иконографию образа святого и его житийного цикла представляет роспись 2004-2006 гг. часовни во имя Д. (подворье Никольского мон-ря) в с. Веслеве близ Переславля-Залесского.
Ист.: ГАВО. Ф. 512. Оп. 1. Д. 44; ВГИАХМЗ ОПИ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1; ААЭ. Т. 3. С. 196-197.
Лит.: Филимонов . Иконописный подлинник. С. 269; Лихачев Н . П . Мат-лы для истории рус. иконописания. СПб., 1906. Т. 1. Табл. 177. № 306; Богусевич В . Живопись кон. XV ст. в привологодском р-не // Сев. памятники древнерус. станковой живописи. Вологда, 1929. С. 13-19; Антонова, Мнева . Каталог. Т. 1. C. 141-142, 314-315, 327-328. Кат. 90, 255, 272; Т. 2. С. 29-30, 206-207, 209-210, 352-353. Кат. 372, 622, 625, 836; Маясова Н . А . Древнерус. шитье. М., 1971. С. 11-12, 14-15, 26. Ил. 7, 13, 14, 41; она же . Древнерус. лицевое шитье. М., 2004. С. 24, 31; Лихачёва Л . Д . Древнерус. шитье XV - нач. XVIII в. в собр. ГРМ: Кат. выст. Л., 1980. С. 12-14, 21. Кат. 15, 21; Рыбаков А . А . Худож. памятники Вологды XIII - нач. XX в. Л., 1980. Ил. 20, 41-43, 119-120, 126; Ikonen-Museum Recklinghausen. Recklinghausen, 19816. S. 133; Westеrn Manuscripts and Miniatures: Sothеby"s London Sale Cat. L., 1990. P. 68-69. N 63; Из коллекции акад. Н. П. Лихачёва: Кат. выст. СПб., 1993. С. 245, 248; Святая Русь / Сост.: Н. В. Мальцев, В. А. Булкин. СПб., 1993. Ил. 171; Мостовский М . С . Храм Христа Спасителя / [Сост. заключ. ч. Б. Споров]. М., 1996п. С. 77; Большаков . Подлинник иконописный. С. 72, 104; Маркелов . Святые Др. Руси. Т. 1. С. 216-221, 450-451; Т. 2. С. 94-95, 300-301; Гусева Э . К . Роспись Никольского придела Рождественского собора Ферапонтова мон-ря и житийные иконы Дионисия // Ферапонтовский сб. М.; Ферапонтово, 1999. [Вып.] 5. С. 180-190; Дионисий «живописец пресловущий»: Выст. произв. древнерус. искусства XV-XVI вв. из собр. музеев и б-к России. М., 2002. С. 152-154, 169-173, 215-216, 219-221. Кат. 35, 41, 55, 57; Троицкий собор ТСЛ. М., 2003. С. 31; Прп. Димитрий Прилуцкий, Вологодский чудотворец: К 500-летию Сретения чудотв. образа 3 июня 1503 г. М., 2004; Голейзовский Н . К . О датировке местной иконы «Димитрий Прилуцкий с деянием» из Вологодского Спасского Прилуцкого мон-ря // Он же . Исследования в 3-х т. М., 2005. Т. 1: Дионисий и его современники. Ч. 1. С. 138-152; Полякова О . А . Архитектура России в ее иконе. М., 2006. С. 201-202, 203-205.
А. П. Анишина
https://www.instagram.com/spasi.gospodi/ . В сообществе больше 58 000 подписчиков.
Нас, единомышленников, много и мы быстро растем, выкладываем молитвы, высказывание святых, молитвенные просьбы, своевременно выкладывам полезную информацию о праздниках и православных событиях... Подписывайтесь. Ангела Хранителя Вам!
«Спаси, Господи!». Спасибо, что посетили наш сайт, перед тем как начать изучать информацию, просим подписаться на наше православное сообщество в Инстаграм Господи, Спаси и Сохрани † - https://www.instagram.com/spasi.gospodi/ . В сообществе больше 60 000 подписчиков.
Нас, единомышленников, много и мы быстро растем, выкладываем молитвы, высказывания святых, молитвенные просьбы, своевременно выкладывам полезную информацию о праздниках и православных событиях... Подписывайтесь. Ангела Хранителя Вам!
Многие верующие, которые при жизни не раз доказывали свое ревностное верование в Господа, были казнены или приняли мученическую смерть за это. Но народ не забыл о них. Они почитают их память и обращаются к ним в любой сложной ситуации. Явным примером есть Димитрий Прилуцкий Вологодский Чудотворец. Он всегда помогал не только при жизни, но и отзывается на прошения после своей кончины. Немало чудес произошло по молитвам к его иконе.
Точной даты его рождения нигде не сохранилось. Есть сведения в некоторых источниках о том, что рожден он был в богатой купеческой семье, проживавшей в Переяславе-Заллеском. По утверждению некоторых источников, житие Димитрия Прилуцкого с раннего детства было направлено на изучение главных истин христианства. Он не играл со своими сверстниками. Как только начал читать, сразу стал изучать священные писания.
В юности он пришел в Переяславский монастырь, где принял монашеский постриг. Он был примером идеального подвижничества. После этого им был основан Никольский общежительный монастырь. Многие считают, что на такое дело его сподвигла встреча с Сергием Радонежским и длительные беседы. Слава о нем и его подвигах распространялась далеко по Руси, и сам Дмитрий Донской решил взять его крестным отцом своего сына.
Те, кто встречались с ним в живую говорили о его неимоверной красоте. Но сам святой считал ее наказанием и поэтому трудился еще больше. Через некоторое время он удалился в вологодские леса, где построил на берегу реки Великой храм на честь Воскресенья Христова. Он хотел основать вокруг него обитель, но местные жители не дали ему под благое дело земель.
Далее он проследовал по Волге, где в 1371 году основал Спасо-Прилуцкий мужской общежительный монастырь. Тут он поучал как нужно жить в любви к Христу. Также он применял свои дары, которыми был награжден Господом. Своими молитвами он не раз помогал людям. О своей кончине он узнал из ведения. Мощи его хранятся в Вологодском Спасо-Прилуцком монастыре.
В чем помогает святой игумен
К данному месту его кончины ежегодно направляются толпы паломников, которые стараются своими молитвами обратить на себя благосклонность. Чаще всего у него просят помощи в долговых тяжбах. Но кроме этого он способен:
- избавить от алкогольной зависимости;
- помочь вернуть одолженные материальные средства;
- избавится от телесных и душевных недугов;
- избежать соблазнов и прочих дурных мыслей;
- найти правильное решение в сложной жизненной ситуации.
В летописях есть много упоминаний о чудесах, которые происходили даже после смерти святого. Одно из самых часто описываемых есть то, когда грабитель пробрался в обитель и хотел ограбить гроб. Только он протянул руку, как невиданная сила отбросила его и он умер.
Лик святого
Первое изображение его не дошло до нашего времени, также как и его описание было утеряно. Икона Димитрия Прилуцкого руки Дионисия пребывает в Вологде. На ней описаны события из его жизни и чудеса. Автор был знаком лично со святым и многие считают, что лик излучает те же качества, которыми был полон исполнитель при жизни. Многие списки были написаны по его творению. И большая их часть обладает чудодейственными свойствами.
Чаще всего перед ними читают молитвы. Особенно сильными они становятся в день памяти. Их есть два и припадают они на:
- 24 февраля;
- 16 июня.
Святыни в честь Димитрия
Так как его считают чудотворцем, то не удивительно, что во многих религиозных сооружениях считается за правило провести молебен на его честь. Но есть и такие, которые носят его имя. Так например, храм Димитрия Прилуцкого в Москве. Это единственное сооружение в память о нем в городе, которое было построено на деньги купца Дмитрия Сторожева.
Первое здание появилось в 1890 году. После революции его закрыли, а в его помещении затем разместилась типография, лаборатория анестезиологии. Позже его возвратили церкви и снова начали проводить службы. На них можно присутствовать и прочитать молитву.
«О священная главо, предивный чудотворче, богоносне отче наш Димитрие! Усердно припадающе к тебе, молимся: яви, нам, смиренным и грешным, многомощное твое заступление. Се бо грех ради наших, не имамы дерзновения ко Господу просити Его даров, нам благопотребных, но тебе, молитвенника к Нему благоприятного, предлагаем и просим: испроси нам у благости Его вся яже на пользу душам и телесем нашим: веру, правду, надежду несумненну, любовь нелицемерну, во искушениих мужество, в злостраданиях терпение, в молитвах постоянство, в благочестии преуспеяние, вожделенное здравие, земли плодоносие, воздуха благорастворение, дожди благовременны, житейских потреб довольство, мир во днех наших и благословение свыше на всякая благая дела наша. Не забуди, чудотворче святый, милостиво посещати обитель свою, грады и веси страны нашея православныя, сохраняя и соблюдая их молитвами твоими от всякого зла. Помяни всех, веру и любовь к тебе имущих и имя твое молитвенно призывающих, и во благих прошения их милостиво исполни, осеняя их свыше святоотеческим твоим благословением. Ей святче божий, не лиши и нас грешных твоего многомощнаго заступления, но сподоби нас кончину жития благую улучити и Царствие Небесное унаследовати. Да воспоем и прославим дивнаго во святых своих Бога нашего, Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.»
Но кроме того, есть еще возможность прослушать чтение акафиста Димитрию Прилуцкому. В молитве святым важно вдумываться в слова, которые произносите и не важно, это специальное прошение или они идут от чистого сердца.
Храни Вас Господи!
Вам будет интересно посмотреть еще и видео рассказ о святом игумене Димитрие:
Имя преподобного Димитрия Прилуцкого, чудотворца в миру не сохранилось, как и точная дата рождения, за нее принимается начало XIV века. Известно, что он был родом из богатой купеческой семьи Покропаевых, проживавшей, по одним данным, в древнем Переславле-Залесском, по другим – деревне Веслево Переславского уезда Ярославской губернии. Известно также, что мальчик с самого детства не участвовал в детских играх, не тратил время на развлечения, какими увлекались его сверстники. Очевидно, семья купцов Покропаевых отличалась особым благочестием, что сказалось на его воспитании: едва наученный грамоте, он рано начал читать богоугодные книги, особо он любил творения Иоанна Златоуста, и всей душой возлюбил Бога, решив, что посвятит свою жизнь служению Ему.
Потому юным отроком святой Димитрий пришел в Переславский, иначе Горицкий, монастырь Святой Богородицы. Здесь он провел первые годы послушнического служения и очень скоро стал образцом смирения, целомудрия, постнической жизни, такой, что все только восхищенно изумлялись его подвижничеству.
Приняв монашеский постриг, он основал в Переславле, на берегу Плещеева озера Никольский общежительный монастырь, который начался с церкви, возведенной и освященной в честь Николая Чудотворца. Бог сподобил преподобного в 1354 году встретиться с другим духовным светочем земли Русской – преподобным Сергием Радонежским, когда тот приходил в Переславль к епископу Афанасию. Очевидно, в беседах с ним в монастыре Святой Живоначальной Троицы, знаменитой Троице-Сергиевой лавре, он поучался устроению монашеского общежития, над которым немало потрудился преподобный Сергий, потом думал, как лучше воплотить полученные духовные знания в своей обители, в монашеской жизни ее братии. Вскоре вести об игумене Димитрии и его духовных достоинствах распространились по всей Православной Руси. Молва о нем была столь похвальна, что великий князь Димитрий Донской пожелал видеть его восприемником – крестным отцом одного из его сыновей.
Господь наградил преподобного еще одним качеством – внешнего рода, которое мирской человек счел бы за достоинство, но для монаха, тем более содержавшего свой образ жизни в крайней строгости, оно стало сущим испытанием. Те, кто встречал его еще, когда он жил в миру, утверждали, что преподобный Димитрий был на редкость красив, о нем говорили, что он – прекрасен. Однако сам преподобный тяготился своей внешностью, считал ее только помехой в стяжании добродетели, а потому увеличивал труды воздержания, строгость поста и усердие молитвы, но оттого духовная красота светилась в нем еще более, увеличивая чудо красоты телесной. Чтобы красота внешняя не становилась возможным искушением, он по иноческому обычаю всегда прикрывал лик куколем, будь он в церкви или в келье. Он редко беседовал с мирскими мужчинами и избегал бесед с женщинами, кроме тех, кому особенно была необходима спасительная беседа пастыря.
Наверное, это была не главная причина, главной все-таки оставалось воздействие мудрых речей преподобного Сергия Радонежского, но она поспособствовала тому, что, взяв ученика Пахомия, преподобный Димитрий удалился на север, где в глухих вологодских лесах Авнежской округи устроил на берегу реки Великой храм в честь Воскресения Христова. Преподобный хотел основать вокруг храма обитель, но местные жители пожалели своих земель для этой богоугодной цели, и преподобный Димитрий с учеником пошли искать другого места для воплощения своего благочестивого замысла.
Они почти дошли до Вологды, где преподобный Димитрий выбрал другое место для основания монастыря: рядом с городом, в излучине реки – «прилуцкий», то есть при речной луке. Вологжане и жители окрестностей, напротив, с радостью решили отдать под обитель часть угодий. Так на Русском Севере при луке реки Вологды вокруг деревянного Спасского собора, выстроенного в 1371 году, возник первый для этих мест мужской общежительный Спасо-Прилуцкий монастырь. Сюда начали притекать будущие насельники, среди них были многие, которые перешли за преподобным из Переславля, из основанной им Переславской обители. И здесь он также, устраивая монастырское житие, руководствовался наставлениями преподобного Сергия, который для Русской Православной Церкви является одним из основоположников устава монашеского общежития, определявшего житие по строжайшему образу, где главными требованиями к монашествующим были неустанная молитва и подвижничество во всем. Прежде всех преподобный игумен Димитрий был требователен к себе: он трудился в обители на разных работах вместе с братией, без всяких послаблений, которые мог бы позволить себе как настоятель. В еде, даже в праздники, когда монахам дозволялись рыба и вино, он продолжал, как и всегда, питаться лишь просфорой, разведенной в теплой воде. Из года в год зимой и летом он носил один-единственный старый тулуп из твердой овчины, который не спасал от холода в мороз, а в летнюю жару в нем было нестерпимо жарко, однако преподобный считал, что такое терпение ничто по сравнению со страданием Христовым на кресте.
Строгость в нем чудесно сочеталась с милосердием и любовью к каждому приходящему в обитель, которая по расположению находилась на перепутье многих дорог. Здесь нищий и голодный всегда были накормлены и получали помощь от игумена, со странниками, приходившими за советом, он беседовал, скорбящих – утешал. Бывало, что выплачивал долги за должников, но если кто был должен ему, то есть обители, – прощал долги, забывая о них. Если же кто-то приносил пожертвования в обитель, то за добродетельные вклады преподобный игумен благодарил, но принимал их, только разобрав, не станут ли они в убыток ближним подателя. Когда видел, что в убыток, то велел отнести в дом обратно и прежде накормить работников дома, нищих и сирот и принести в обитель только то, что после этих дел останется, и что именно так, говорил преподобный, «будешь настоящий милостивец, и лишь это сочтет Господь Бог истинным».
Святой игумен Димитрий любил молиться в одиночестве и посвящал молитве почти все время, остававшееся от прочих дел. За все дела, за великое подвижничество, усердное стяжание Духа Святого через молитву, пост и труды для монашествующих и мирян, за все замечательные духовные достоинства и дивные свойства его человеческой души Господь удостоил преподобного Димитрия Прилуцкого дара прозорливости. Вот один только пример из Жития его, составленного в Спасо-Прилуцком монастыре (издано в Вологде, в 1996 г.): «Как-то братия занималась церковными делами, а он, стоя рядом, молвил с воздыханием сердечным: “Мы, братия, устраиваем тленные, земные вещи, а благоверный великий князь Димитрий Иванович уже не заботится с нами о сей суетной жизни…” И здесь же игумен начал просить у Бога об упокоении его с праведными. Братия, которой случилось быть при этом, слышала все и не понимала, не ведала, о чем говорит святой, лишь запомнила те слова и сохранила их в сердце своем. А через несколько дней из царствующего града Москвы пришла весть, что великий князь Димитрий преставился в тот самый день, когда святой предвозвестил, что он “уже не заботится с нами о сей суетной жизни…” И в тот самый час вспомнились братии слова блаженного, молившегося обо всем этом Богу».
Проведя так долголетнюю жизнь свою, святой игумен пришел в немощь и, услышав на молитве пророчество о скорой кончине, сообщил о том братии, завещая игуменский посох верному своему Пахомию. Согласно преданию, о преставлении его в обители узнали, когда один из монахов, стоя на молитве, ощутил запах ладана, благоуханием которого окутался весь монастырь. Все пошли смотреть, откуда оно доносится, и нашли источник божественного аромата – это была келья игумена. Монахи вошли в келью и увидели, что дорогой их игумен преставился, будто уснул, в келье царит благоухание, а вокруг тела его светится облако света.
11 февраля 1406 года с плачем и молитвами святой преподобный Димитрий, первый игумен основанного им Спасо-Прилуцкого Димитриева епархиального монастыря, был погребен у южной стены деревянного Спасского храма. В дате смерти его есть расхождения в летоисчислении, год у нас указан по последним сведениям, взятым из Православной энциклопедии, статья «Димитрий Прилуцкий», где она определена исходя из даты первого посмертного чуда преподобного игумена. Почитание преподобного Димитрия Прилуцкого повсеместно распространилось в XV веке, в конце которого иконописец Дионисий создал его житийную икону.
Честные мощи святого преподобного Димитрия Прилуцкого, как и его игуменский посох, ныне хранятся в Вологде, в Спасо-Прилуцком монастыре, и от них происходило и происходит множество чудес, о чем есть документальные свидетельства. Преимущественно это были избавления от тягчайших душевных недугов, причинявших и самим страдальцам, и от них всем, кто их окружал, большие горести, в том числе от недуга пьянства. Одним больным он сам являлся в видении, других силой приводили к гробу, преклоняли перед ним, прикладывали, и исцеление происходило мгновенно.
Также неоднократно преподобный игумен являл свое покровительство Вологде, как было во время нападения московского князя Дмитрия Юрьевича Шемяки, одного из главных участников Междоусобной войны II четверти XV века, с великим войском, который неоднократно проливал кровь русских христиан на стороне их противников, руководствуясь лишь своими политическими амбициями. Его осуждали и великие князья, и московские митрополиты, он каялся, но затем продолжал свои безрассудные по отношению к Богу и православным христианам военные действия. Он воспользовался отсутствием в городе воеводы с ратью, и горожане оказались беззащитными, но обитель, находившаяся вне стен Вологды, чудесным образом оказалась нетронутой.
Ночью, стоя на молитве, иеромонах Евфимий от усталости легко задремал, и в полудреме увидел старца, осиянного светом, который говорил ему: «Помолимся, брат, Спасу нашему Иисусу Христу за город и безвинных жителей его, да помилует их Господь и поможет им». Очнувшись, Евфимий понял, что видел самого святого игумена Димитрия, и с радостью стал усердно молиться. В ту же ночь одна монахиня видела идущего от Прилуцкой обители старца, а над всей Вологдой – внезапно воссиявший свет. Со стороны погоста к нему вышли двое в белоснежных ризах, держа в руках огромные бревна. В том же сиянии были видны сильно колеблющиеся стены города, которые старец и те двое белоризцев укрепили бревнами, а как только укрепили, тут же исчезли вместе с истаявшим сиянием. Еще один свидетель, живший на посаде у Троицкого монастыря, видел во сне совсем такое же видение, но он еще слышал, как белоризцы называли старца Димитрием. На другой же день горожане, чей дух был укреплен молитвами ко Господу, забросали вооруженных захватчиков кусками глины, и войска князя Шемяки отступили. Многодневная осада не принесла им победы. Но тем дело не кончилось: войска московского князя ушли в Галич, где были наголову разбиты, – так Господь обратил Свой гнев на того, кто способствовал разорению Руси.
Еще одно общеизвестное чудо, датированное 1417 годом. В Спасо-Прилуцкий монастырь проник грабитель, пожелавший ограбить гроб преподобного. Едва злодей протянул к святыне руку, как неведомая сила отбросила его, он ударился головой и тут же умер.
И многие прочие чудеса случались по молитвам к преподобному Димитрию Прилуцкому, и сейчас он помогает всем, кто приходит к нему и ко гробу его за помощью, поддержкой, советом, когда по молитвам ему внезапно находится ответ на самый сложный вопрос, выход из самой запутанной и спорной ситуации.
Значение иконы
Самый первый, чудотворный образ святого преподобного Димитрия Прилуцкого был утрачен для нас, как не сохранилось и его описание. Однако святая житийная икона с 16 клеймами, изображающими события из жизни и чудеса святого игумена Димитрия, в честь которой был установлен летний праздник Сретения ее («сретение» – древнее «встреча», подробнее в разделе «Когда празднуется икона святого»), работы иконописца Дионисия пребывает в Вологде. Безусловно, Дионисий хорошо был знаком с житием святого, и эта икона несет в себе чудесное свойство: она лучится теми почтением и любовью, какими был полон ее древний гениальный исполнитель. О таких иконах и нашем отношении к ним святитель Филарет Московский в его «Творениях» говорил: «Иногда икона, паче другой, может получить Благословение и качество чудотворения, если ее написал и молитвенно употребил человек, исполненный благочестия и благодати».
Иконописец Марина Филиппова пишет свою икону согласно дионисиевскому списку: высокое чело мудреца, правильные черты лица. Лик обрамляют белые власы от преклонных лет, брада также белая, но, как описывают лик святого очевидцы, не совсем, с темными прядями. Икона сияет чистыми цветами, преимущественно алых и небесных тонов. Исходя из жизнеописания великого подвижника, на ризе его под плащом начертан образ Честного и Животворящего Креста в форме, которая указывает на схимнический, чрезвычайно аскетический образ жития святого. Потому и орнамент доличного относительно прост, но на кузнецовской иконе преподобного Димитрия Прилуцкого вновь отражено дивное сияние, о котором говорили все, кому чудесный старец являлся в видениях во все пять веков, прошедших от часа его преставления, сопровождавшегося дивными явлениями ладанного благоухания и Божественного света, указывавших на его прижизненную святость.
Преподобный Димитрий родился в начале XIV века в Переславле Залесском в семье богатого торговца. Родители были благочестивыми христианами. Шестилетнего мальчика, который отличался от сверстников умом, родители начали учить церковной грамоте, чтению Священного Писания, богослужебных текстов, Псалтири. Возраставшего мальчика мало занимали торговые дела отца, зрела мысль о вступлении на путь иноческого жительства. Наконец, юный Димитрий покидает дом отца и принимает пострижение в Переславском Горицком монастыре. По прошествии времени преподобный был удостоен священства. Облеченный высоким званием совершителя Таин Божиих, он усилил подвиги, «как верный раб мног прикуп творя без лености Господу, от Которого получил он столь великий дар». Но устав Горицкого монастыря казался преподобному слишком мягким, сам же он желая усилить свой подвиг задумал основать свой монастырь с еще более строгим уставом и для этого переселился на западную окраину Переславля в версте от Плещеева озера на самое низменное, сырое и болотистое место. Там он поставил храм во имя свт. Николая Чудотворца и при нем устроил монастырь по общежительному уставу. Несмотря на то, что жизнь в монастыре была тяжелой, много было желающих и среди мирян, и среди иноков подвизаться под руководством преподобного Дмитрия.
Преподобный Дмитрий одарен был редкой красотой и дабы не искушать никого, то он закрывал лицо монашеским куколем даже когда беседовал с мужчинами, а уж с женщинами старался вообще избегать общения, исключая лишь случаи, когда была острая необходимость в беседе.
Во дни настоятельства в Переславском Никольском монастыре между преподобным Дмитрием и преподобным Сергием, подвизавшемся в 60 верстах в радонежских лесах завязалась духовная дружба. Преподобный Дмитрий любил приходить в Троицкий монастырь для беседы и совместной молитвы с преподобным Сергием.
Вскоре весть о подвижнике Божием преподобном Дмитрии дошла до великого князя Дмитрия Донского. Пришедший по просьбе великого князя преподобный произвел сильное впечатление и даже стал восприемником при крещении одного из княжечей. Но людская слава для инока была тяжким бременем и преподобный решил оставить свою обитель, взяв с собой только любимого ученика Пахомия, удалился на север. Для уединенной безмолвной молитвы монахи выбрали удаленное от селений место недалеко от впадения реки Великой в реку Лежу в 20 верстах от Вологды. Здесь они построили небольшую церковь во имя Воскресения Христова. Но в 1371 году местным жителям из села Авнеги неугодно стало такое хоть и не близкое соседство и они потребовали, чтобы монахи покинули эти леса и те отправились в сторону села Прилуки, где выкупили у местных крестьян Ильи и Исидора, по прозванию Выпряг принадлежавший им участок земли. Да и прочие жители окрестных сел и города Вологда с радостью восприняли новое соседство и всячески старались помочь в строительстве монастыря и уже вскоре 1 августа 1371 года была освящена построенная церковь во имя Спаса, Его Пречистой Матери и в честь Животворящего Креста Господня. Так и возник Спасо-Прилучкий монастырь, который стал в пределах Вологодских первым монастырем строго-общежительного устава. Жертвователем на этот монастырь стал и великий князь Дмитрий Донской.
Но несмотря на помощь мирян и пожертвования от князей, монастырь не был богатым. Сам же преподобный отличался строгой аскезой, подавая пример и остальной братии. Послаблением поста во время праздников было вкушение малой просфоры с теплой водой. Одеждой на все времена года служил лишь тулуп из жестких овчин, летом страдая от жары, а зимой от холода. Носил преподобный на теле также и тяжелые железные вериги.
Так как Спасо-Прилуцкий монастырь находился на пересечении дорог к Белому морю, Пермь и в Устюг, в монастыре стали часто останавливаться странники, которые всегда были с радостью и любовью принимаемыми монахами. Преподобный Дмитрий всегда находил время для духовной поддержки паломников. Но не только в рамках своего монастыря окормлял людей подвижник Христов, часто он покидал обитель для того, чтобы походатайствовать перед сильными мира сего о нуждах страждущих.
Преподобный Димитрий обладал и даром прозорливости. Те, кто слушались его духовного руководства, были спасаемы предостережениями и вразумлениями, но были и те, кто ослушавшись его предостережений, погибали. Так родной брат подвижника Христова, приняв богатое отцовское наследство, из-за неудачных торговых сделок впал в нищету. Желая поправить дела, он пришел в монастырь, прося у брата молитвенной помощи и благословения на торговую поездку в языческиех племена югры и печоры. В результате этой поездки брать поправил свое пошатнувшееся состояние, вернул долги. И на второй год перед торговой поездкой взял благословение брат и вернулся с прибытком, но когда страсть к богатству разгорелась в купце и он и в третий год пришел за благословением на поездку, то получил братское увещание и предупреждение о возможной гибели от рук язычников. Но не послушался родного брата купец и не вернулся домой.
Почувствовал преподобный и кончину великого князя Дмитрия Донского в 1389 году в ту самую минуту, когда душа последнего рассталась с телом. Весть же о смерти князя достигла монастыря лишь по прошествии нескольких недель.
Предвидя свою скорую кончину, преподобный подобрал себе преемника – Пахомия, с которым они когда-то пришли в эти места из Переславля, а себя просил не хоронить, но бросить тело в болото и затоптать ногами. И ночью 11 февраля 1392 года братия обители почувствовала, что по монастырю распространилось благоухание. Источником же ее была келлия старца, заглянув в которую братия увидела его уже отошедшим ко Господу. Случилось же это за семь месяцев до блаженной кончины своего духовного друга преподобного Сергия, игумена Радонежского.
Смерть не положила предела духовной помощи прп. Дмитрия людям: Господь прославил угодника и для всех, кто с верою призывает его имя в своих молитвах, преподобный являет чудеса и исцеления.
В 1409 году в окрестностях монастыря появилась эпидемия болезни, получившей название корчета, т.к. руки и ноги больных были скорченными. Многих страдавших этим недугом приводили ко гробу преподобного Дмитрия, и те, кающиеся и просящие исцеления, получали его.
В 1417 году язычники вятчане напали на Вологду, не защищенную еще крепостными стенами, разграбили ее, напали и на монастырь, который также стали грабить, сдирая ризы с икон, поднялась рука и на гроб преподобного, но тот час же невидимой силой вор был отброшен на церковный помост. Остальные же грабители, пораженные такой смертью своего товарища, испытав страх великий, отпустили монахов, оставили все награбленное и ушли из этой земли, а спустя время прислали в обитель щедрую милостыню.
Особенно часты исцеления у гроба угодника Божия Дмитрия тех, кто страдает беснованием.
Близ Вологды в одном селении жила чтившая преподобного Димитрия вдова Антонина. Она не владела рукою и была слепа на один глаз, который от болезни почти совсем выступил из орбит. Рассказы о чудесах при гробе преподобного западали ей в душу. И вот однажды во сне она видит какого-то светолепного старца, который говорит ей: «Если хочешь быть здорова, иди на праздник Спасов, прикоснись ко гробу старца Димитрия - и Бог исцелит тебя». Она же ответила: «Господин! Я ничего не смогу пожертвовать на монастырь». Старец сказал на это: «Набери ягод и продай их за сребреницу, которую и пожертвуй с верою».
Женщина проснулась со страхом и радостью; исполняя приказание старца, она набрала ягод, которые один прохожий купил у нее за сребреницу. Когда наступило 1 августа, множество народа из города и окрестных сел собралось по обычаю в Спасо-Прилуцкий монастырь на храмовой праздник; среди них пришла и вдова. Положив сребреницу на гробницу преподобного, она припала к ней с такой молитвой: «О, святый Димитрий! Ты сам обещал даровать мне полное исцеление, ныне избавь меня хоть только от болезни глаза». И тотчас же она стала видеть глазом; с этого же времени начала выздоравливать и рука ее. Не веря себе, в страхе и радости таила женщина происшедшее с ней чудо, ожидая полного и окончательного исцеления. Только одному из монахов Спасо-Прилуцкой обители поведала она о милости Божией, явленной над нею по заступлению преподобного Димитрия.
Галичский князь Димитрий Шемяка, воюя с великим князем московским Василием Васильевичем, зимою 1450 г. напал на Вологду. Город был малолюден и не имел даже воеводы, поэтому жители Вологды находились в страхе, тем более, что осаждавшие начали грабить и разорять окрестности; по благоговению к преподобному Димитрию Шемяка не велел трогать лишь Спасо-Прилуцкую обитель. В это бедственное время священноинок Спасо-Прилуцкой обители Евфимий удостоился следующего видения. Раз по совершении вечернего правила он лег спать и только что начал смежать глаза, как вдруг точно наяву видит, что в келлию его вошел светолепный старец, украшенный сединою и окруженный необыкновенным сиянием, и говорит ему: «Помолимся Спасу нашему Иисусу Христу за город и за людей, чтобы Господь помиловал их, поможем им, потому что без вины найдет на них рать сия». С этими словами старец стал невидим. Во время чудесного видения Евфимий был полон великой радости, так как узнал в светолепном старце преподобного Димитрия.
В ту же ночь черноризице вологодского монастыря было такое видение: ей представилось, что как бы сильный свет окружил город, а по дороге из Спасо-Прилуцкаго монастыря идет к городу светолепный старец; навстречу старцу из часовни при кладбище для странных вышли два световидных мужа белоризца, каждый из них нес на плечах большие бревна. Стены же города колебались и, казалось, вот-вот упадут; но белоризцы и старец со всех четырех сторон укрепили готовые разрушиться стены. Этой же ночью то же самое явление было во время сна и одному мирянину, находившемуся в Троицком монастыре на конце посада: он видел старца и двух светлых белоризцев, называвших старца Димитрием, которые укрепили четыре стороны города подпорками из бревен, а затем скрылись. На другой день жители Вологды отразили приступ Шемяки, бросая со стен в осаждавших глиняные ядра. После этого неудачного приступа, постояв около города еще довольно продолжительное время, Шемяка отошел к Галичу.
Две церкви одна за другой сгорели в Спасо-Прилуцкой обители. Когда начали постройку третьего храма, то она шла очень медленно по отсутствию нужных средств; игумен и братия печалились, не зная, где взять леса для строения и хлеба для прокормления рабочих. В это затруднительное для обители время один из иноков, лежавший у себя в келлии в жару по причине болезни, имел такое видение: ему представилось, что с некоторыми из братии он стоит перед монастырскими воротами, а какой-то светолепный старец носит от реки на гору к церкви бревна. Стоявшие же у ворот говорили между собою: «Смотрите-ка, вот сам Димитрий носит бревна!»
Тогда брат очнулся. С этого времени работа пошла заметно успешнее, и церковь вскоре была отстроена (в 1542 г.). По ее освящении тому же иноку было другое видение: будто бы внутри новосозданного храма около стен стоят сияющие святостью иноки-старцы; смотря на них, инок подумал, что тут должен находиться и святой Димитрий чудотворец. Вдруг сзади от алтаря, где находится гроб преподобного, раздался голос, подобный грому: «Ты ищешь Димитрия? Ныне чудотворец Димитрий в Казани». На этом видение прекратилось, а инок, очнувшись, почувствовал себя полностью выздоровевшим.
В тот год великий князь Иоанн IV посылал под Казань свое войско, с которым находилась взятая из Прилуцкого монастыря икона преподобного Димитрия. И в то самое время, когда было видение иконы, московское войско в сражении нанесло значительный урон татарам. По возвращении войска из похода Иоанн IV возвратил со щедрой милостыней Спасо-Прилуцкому монастырю икону преподобного, богато ее украсив. 3 июня 1545 года икона была принесена в Вологду, а отсюда с крестным ходом была препровождена в обитель.
При архиепископе Вологодском и Великопермском Варлааме и игумене Спасо-Прилуцкой обители Питириме между архиерейским домом и монастырем возник спор о праве владения землей на Лежском волоку и реке Великой. Для правильного размежевания спорных земель решили воспользоваться указаниями какого-либо из местных старожилов. По взаимному согласию архиепископ и игумен поручили проведение межи старцу Иннокентиева монастыря Мисаилу, как человеку, с давних пор хорошо знающему местность. Но Мисаил, заботясь более об угождении архиепископу, чем об истине, повел межу так, что значительная часть земли совершенно неправильно отходила от монастыря к архиерейскому дому. Указывая межу, Мисаил шел впереди и забрел в такую лесную дебрь, из которой не мог возвратиться. Долго его ожидали архиепископ и игумен и наконец, чувствуя недоброе, послали людей на розыски исчезнувшего вожатая. Те нашли его в глухом лесу, под одной колодой едва живым. Когда Мисаила привели к архиепископу, то он со слезами раскаяния поведал следующее: «Прости меня, владыко, согрешил я пред преподобным Димитрием чудотворцем, хотел подружить тебе и отмежевать земли у монастыря. Когда же с этой целью я шел вперед, вдруг объяла меня столь великая тьма, что я ничего не мог видеть пред собою; и явился мне светолепный, украшенный сединою старец; повергши меня под колоду, он начал бить меня своим жезлом, говоря: “Зачем, монах, неправо межуешь?”»
Архиепископ отослал старца для покаяния в Спасо-Прилуцкий монастырь и прекратил спор с обителью из-за земельных владений, оставив прежнюю межу.
В 1609 году вологодский воевода писал в Ростов: «Здесь, в Вологде, преподобный Димитрий явил свою милость, обещался стоять с нами против врагов государевых: он явился духовному старцу у своей гробницы и велел перенести свой образ с гробницы в Вологду. Архиепископ, воевода со всеми вологжанами и иногородними, сретив тот образ с великой честью 4 января, со слезами и молебным пением поставили его в церкви Всемилостивого Спаса на вологодской площади. Ныне сей образ стоит для уверения и поклонения всем христианам. Говорят, что этот образ преподобного Димитрия писал преподобный Дионисий Глушицкий. В Вологде хотят на площади поставить храм во имя преподобного Димитрия. С твердым упованием на Всемилостивого Спаса и Пречистую Богородицу, на преподобного Димитрия и всех святых решились мы смело стоять против врагов государя и всего православного христианства».
Храм преподобному Димитрию действительно вскоре был поставлен на площади, против земской палаты.
Мощи преподобного Димитрия почивают под спудом в арке среди нижней церкви, посвященной его имени. Над ними устроена деревянная гробница, обитая медными позолоченными листами; на гробнице лежит образ преподобного, писанный в рост, в серебряной ризе. Напротив гробницы, в ногах подвижника, в стеклянном шкафе висят его вериги. Из других вещей, принадлежащих преподобному, в обители сохранились следующие: деревянный осьмиконечный крест, собственноручно сделанный преподобным и водруженный на месте, избранном для построения Спасо-Прилуцкой обители; крест этот, вышиной три аршина, в поперечнике два аршина с четвертью, находится в каменной часовне близ колодца, выкопанного преподобным; другой крест, называемый Киликиевским, принесенный преподобным из Переславля; келейный образ Божией Матери «Страстной»; фелонь из синей шелковой материи с красными цветами и с оплечьем из разного бархата, на крашенинной подкладке – это дар преподобному великого князя Димитрия Донского; черный деревянный костыль с железным наконечником, обвитый красным бархатом и золотым кружевом; деревянные четки с перламутровой инкрустацией.
Местное празднование преподобному Димитрию в Спасо-Прилуцком монастыре было установлено, вероятно, с 1409 года, когда начали твориться при мощах его чудеса. К концу XV века празднование преподобному стало уже не только епархиальным, но и общерусским.
Место где собираются ведьмы на шабаш
Чудеса схождения благодатного огня в храме гроба господня в иерусалиме
Как выбрать ритуальный нож - атам Кельтский ритуальный нож
Когда снимала порчу попросили принести замки зачем
Как читать и распознавать знаки судьбы Счастливые знаки судьбы