ФИЛОСОФИЯ
Вестник Омского университета, 2003. №4. С. 48-50.
vttk 111 1.1 on oi .01
(с) Омский государственный университет 1 ^ ±±±.±.±ои.о±.^±
ПУСТОТНОСТЬ СОЗНАНИЯ И ТЕМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МИФА
В.М. Шкарупа
Омский государственный университет, кафедра философии 644077, Омск, пр. Мира, 55а1
In this article is investigated the emptiness nature of consciousness based on the thematic analysis of myth, the first (archaic) stage of evolution of human consciousness.
1. Ведение: суть сознания как вечное ускользание
Человек - вечный странник в этом мире, хотя ему крайне приятно представлять себе, что именно он - пуп мироздания. Он вечно находится в состоянии перехода, в состоянии устремленности за все мыслимые пределы, он находится на мосту бытия, обдуваемый всеми ветрами вселенной, перманентно ускользая от какой-либо собственной определенности, но подвергая все большей определенности окружающий его мир. Находясь в круге мироздания, он занимает сердцевину бытия. Он находится в самой середине мира, и ему хочется верить, что в золотой. Великую ношу бытия взвалил он на свои плечи и должен нести за это полную ответственность. И он ее несет, расплачиваясь за нее самой высокой монетой жизни своей - своим собственным бытием, которое оказывается сверхпарадоксальным, ибо оно вместило в себя все парадоксы этого мира, в том числе и парадокс его небытия. Но тем самым человек посягнул на абсолют, ибо подобно ему попытался он вместить в себя и бытие, и его онтологическое отрицание - небытие.
С того самого момента, с которого начинается собственно человеческая история, история овладения человеком мира и самим собой (аналогично можно добавить: и овладение человека миром - окружающим миром вещей и событий), то есть с того момента, когда зарождается у человека сознание, и не только усвояет внешний мир, представляющийся ему как трансцендентно-материальное бытие в идеальных формах бытия (что, в общем-то, и означает сознание), но и усвояет и само это усвоение (самосознание), а это и
1 e-mail: shkarupa является самым трудным в понимании сути человеческого сознания, ибо на этом уровне появляется нечто невыразимое, составляющее самую глубинную суть сознания: сознание, пытающееся схватить самое себя, вечно от самого себя ускользает - это, словно кошка, играя, стремится ухватить кончик своего хвоста. Сознание сознания, идеальное идеального - это является непостижимым и невыразимым, ибо предмет и субъект сливаются в вечном круговороте-танце познания и не могут слиться в беспредельной карусели превращения субъекта в предмет и предмета в субъект. Если мы сознание трактуем как отражение внешнего мира, то здесь еще ничего странного (по определению) не возникает. Но вот отражение самого отражения вызывает подозрение бессмысленности или, во всяком случае, подозрение на опрокидывание в бесконечность (reductio ad infinitum), что, впрочем, для формальной логики также является одним из выражений бессмыслицы. Любое высказывание о мире и о самом себе неявно предполагает наличие такой трансцендентной точки зрения, с которой только и возможно такое высказывание. Чтобы о чем-либо иметь представление, нужно выйти за его пределы - покинуть его пустотность (внутри чего-либо последнее всегда оказывается пустотным, невидимым, неосязаемым и т.д.; нечто изнутри -пустотно, извне - полно) * 2. 2 * Это положение не нужно в лоб противопоставлять (но диалектически сопоставить) с кажущимся на поверхностный взгляд противоположным утверждением о бес-копечпо.м всплеске сознания внутри носителя сознания, описываемого мною с помощью ¿-функции Дирака . Все дело здесь заключается в диалектическом переходе внешнего во внутреннее и внутреннего во внешнее. Пустотностъ сознания и тематический анализ.мифа 2. Бытие и пустота Монистический взгляд на природу бытия вынуждает нас сделать вывод о том, что небытие не является чем-то, лежащим по ту сторону бытия, но, напротив, высшее единство бытия означает его имманентную соотнесенность со своей абсолютной противоположностью - небытием, то есть последнее включено в само бытие, мало того, оно включено не периферально, но входит в самую сердцевину его. Понятие «пустота» как таковое не нашло своего должного отражения в философских словарях и энциклопедиях. По-видимому, считается достаточной концептоло-гическая институционализация такого понятия, как «ничто». Конечно, эти понятия в некотором смысле тождественны, но в европейской традиции тем не менее закрепилось именно понятие «ничто», да и то с некоторыми оговорками. А вот в восточной философско-религиозной традиции пустота занимает вполне достойное, если можно так выразиться, место. Достаточно указать на махаяну, одно из направлений которой - мадхьямика - совершенно равноправно именуется также как шуньявада, то есть учение о пустоте (шунья, санскр. ¡зипуа), или пустотности (шуньята), в коем она получила свою онтологическую интерпретацию и закрепление. Но все же нужно сказать, что эта традиция больше тяготеет к религиозному осмыслению и наполнению этой категории, нежели к философскому. Поэтому ее исследование необходимо начинать с самых ранних форм мировоззрения, с таких форм, как мифологические и религиозно-архаические. 2.3. Плерома пустотности, или Великий предел - Тай цзи Понятие пустоты (небытия) тенью следует за понятием полноты (бытия) не только как его полное (тотальное) отрицание, но и как парадоксальная форма его дополнения, в своей тотальности образующая Великий предел (Тай цзи). Это означает, что они диалектически взаимопроникают друг друга. Пустота как ничто нередко в истории человеческой ментальности (начиная с первобытных мифологий и архаических религиозных верований) оказывается весьма тесно сопряженной со своей противоположностью - сущим, бытием, пытаясь проникнуть в онтологические глубины сущего, нечто, человеческий разум неизменно натыкается на необходимость привлечения в целях построения полной картины бытия того, что по существу является основанием уничтожения его. 2.4. Инь-ян Наиболее плотно эти смыслы нашли свое выражение в древне-китайской традиции сопоставления (но не радикального противопоставления) двух противоположных начал мироздания в форме их слияния и взаимопорождения, что нашло свое графическое выражение в знаменитом изображении их в форме двух вписанных в круг каплеобразных фигур противоположного цвета. Символом того, что эти противоположности не столько уничтожают, сколько взаимопорождают друг друга, является наличие в этих фигурах вкрапления пятна другого цвета (см. ). Как хорошо известно, инь и ян в китайской философии выражает идею универсальной дуализиро-ванности мира - это не только противопоставление темного и светлого, но и такие оппозиции как внутреннее и внешнее, пассивное и активное, нижнее и верхнее, женское и мужское, земное и небесное, мягкое и твердое и т. д. 3. Тематический анализ сознания и мифа Таким образом, с точки зрения исследования мира как сущего, оппозиция инь-ян задает целый спектр тематически обусловленных подходов, которые можно использовать для тематического анализа мифа (по аналогии с тематическим анализом науки Дж. Холтона (см. ). Данный подход я уже предложил использовать для анализа человеческого сознания как такового, то есть, по существу, уже ставшего, развитого сознания (см. ), исходя из дуплета тем, конституирующих антиномию «пустота - среда». Эта дуплетность характеризует отношение сознание - мир в качестве отношения пустотность - средность. Точно так же, как внешний (окружающий человека) мир обладает «средностью», внутренний (включающий человека) мир обладает пустотностью. Эта пустотность является характеристикой человеческого сознания, как его имманентная (онтологическая) характеристика. И лишь в своей трансцендентности человек преодолевает свою имманентную пустотность, что соответствует его гносеологической сущности. 3.1. Аксиомы аналитики сознания Методологические установки (аксиомы), которые я использую для аналитического исследования сознания, таковы: В.М. Шкарупа 1) человеческое сознание по своей имманентной природе пустотно; 2) средой обитания человеческого сознания является мир, который выступает как трансцендентная природа человеческого сознания, наполняющий последнее определенным (гносеологическим) содержанием; 3) пустота (человеческое сознание) есть инобытие среды (мира), благодаря чему (инобытийности) появляется возможность осуществления идеального, а не реального бытия. 3.2. Расширение оппозиции « пустота-среда» Для целей осуществляющегося сквозь тематическую призму «инь-ян» исследования мифологического сознания как первой наиболее архаической формы человеческого сознания, в которой начинает схватываться сущность мира в качестве пустотной самости сознания, мы должны несколько конкретизировать, а точнее расширить оппозицию «пустота-среда» посредством таких оппозиций, как хаос-космос, смерть-жизнь и др. В этом случае мы действительно обнаруживаем в мифологическом сознании попытку глобального охвата этим последним всей универсальной сущности мироздания, запечатлеваемой в космо-, антропо-теогонических и прочих имярек-гонических миф ах. 3.3. Иллюстрации (мифологические предо-снования представления о пустотно-сти сознания) В полинезийской мифологии тьма, ночь получили наименование По, что символизирует изначальный хаос; эквивалентом По выступает Коре - пустота, ничто . В мифах чаморро (Марианские острова) встречается Пунтан - нетварное божество, существующее в пустоте, который создает из космического яйца или двустворчатой раковины вселенную . В корейской мифологии Токкэби, нечистая сила из разряда квисин (демоны и духи; это понятие, «...прежде подразделявшееся на два компонента - кви и син, связывалось с древнекитайским натурфилософским учением об инь и ян» ), наименованиями которого были, в частности, Ходжу («хозяин пустоты») и Ымхоги («дух тьмы и пустоты»). Его интересной особенностью было то, что он обладал бесплотным телом, благодаря чему ему не составляло труда проникнуть в запертое помещение или влезть в закрытый горшок . В мифах алтайцев и шорцев Ульгень - верховное божество, демиург и громовержец. В шор- ском варианте Ульгень, находящийся в пустоте, «от скуки» изготавливает небо, солнце, ровную землю и пр. . В китайской буддийской мифологии разработана модель двадцати восьми земных и небесных слоев, из которых в более поздний период приобрели значение низший земной слой (населенный демонами и душами умерших грешников), а также верхний земной слой, «пустота» между небом и землею - вот эта-то пустота и является ничем иным, как миром земного существования . Наконец, если обобщенно взглянуть на эту тему, то мы должны отметить ту наиважнейшую роль, которую играет хаос практически во всех мировых мифологиях, выступая в мифологической модели мира в качестве вселенской пустоты (или аморфного состояния), предшествующей творению космоса. Любая вещь со стороны своей зависимости выступает как проявление ничто; лишь не завися, вещь обнаруживает свою самость, чтойность, она тогда выступает как нечто, нечто такое, что автономно, сущностно и в конечном счете субстанциально, или бытийственно (см. ). Эта абсолютная бытийственность, однако, складывается из бесконечного числа сторон относительного, каждая из сторон которого так же существует, как и не существует. Только таким образом и следует понимать субстанциальность любой вещи - как бесконечное приближение относительного существования к существованию абсолютному через преодоление релятивного, зависимого элемента бытия. Китайская философия: Энциклопедический словарь. М., 1994. С. 138. Холтон Дж. Тематический анализ науки. М., 1981. Шкарупа В.М. Тематический анализ сознания // Гуманитарные исследования. Вып. 8. Омск, 2003 (в печати). Мифологический словарь. М., 1991. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова: 7-е изд. М., 2001. С. 379. Шкарупа В.М. По ту сторону сознания: на пути к основам неклассической теории сознания / / Вестн. Ом. ун-та, 2003. Вып. 3. АНАЛИЗ МИФОВ Было бы ошибкой думать, что мифы – это чистый вымысел, составленный кем-то с заранее определенной целью. Скорее это представления, давно ожидавшие своего часа в некоторых книгах и некоторых умах, пока вдруг не обнаружилась их пропагандистская ценность. Возьмем к примеру идею о том, что отдельные вещи реальны, а классы и системы – абстракции; такая мысль изложена Стюартом Чейзом в книге "Тирания слов". Это очень древнее учение. Его можно найти в греческой философии, но лучше всего оно представлено в средневековой теории, называющейся номинализмом; в свое время она сыграла революционную роль в развитии философии. Теория эта никогда не была верной. В XIV в. она была революционной потому, что была направлена против феодального строя. В XX в. в том виде, в котором она использована мистером Чейзом, она реакционна, потому что применялась в борьбе против антифашистского движения. Или возьмем мысль Герберта Спенсера, что бедность – признак биологической неприспособленности. Нельзя сказать, что Спенсер создал свою теорию с сознательным намерением оправдать экономическую конкуренцию. Просто его поразило сходство между жизнью джунглей и экономическими отношениями в середине XIX в. Он решил, что законы джунглей можно не без оснований перенести на общество и в соответствии с этим разработал свою идею. Итог его трудов был встречен шумным одобрением, но, думаю, до конца дней ему и в голову не пришло, что он всегда был пропагандистом. Более того, в некоторых мифах содержится зерно истины, только среди огромного числа двусмысленностей и искажений это зерно совсем теряется. Однако сам миф все равно сохраняет некоторую атмосферу правдивости. Эти мифы обладают значительным преимуществом по сравнению с другими мифами, которые нужно хорошенько подогреть, прежде чем в них вспыхнет огонек убедительности. Например, в каком-то смысле человеческая природа действительно неизменна и в каком-то смысле верно, что все имеет две стороны. Но выводы, естественно вытекающие из этих верных утверждений, прямо противоположны тем, которые от них хотят. Создатели мифов, оседлавшие эти учения, могут вдруг обнаружить, что под ними непокорные скакуны, готовые выбросить их из седла при малейшей оплошности. В известном смысле так обстоит дело со всеми мифами, – и наполовину истинными и целиком ложными. Одна из самых приятных задач критика – показать, что даже если миф истинен, он или не доказывает того, что от него требуют, или доказывает прямо противоположное. Рассмотрим теорию, что жизнь – борьба, в которой выживает приспособленный и погибает неприспособленный. Эта теория призвана продемонстрировать неуместность выдачи пособий по безработице и социального обеспечения вообще, так как подобные меры помогают выжить неприспособленным за счет приспособленных. Сам Спенсер именно на этом основании возражал против всеобщего образования. А теперь предположим, что жизнь – это действительно борьба и что обнищавшие массы, объединившись, свергают власть богачей. Отсюда должно следовать (не так ли?), что обнищавшие массы самым убедительным образом доказали свою приспособленность и неприспособленность богачей. Иными словами, теория Спенсера оправдывает как революцию, так и статус-кво. Если вы оправдываете насилие, выдавая его за обычное положение вещей, то вы не имеете права заранее намечать, кто будет победителем. Во всяком случае, теория, одинаково оправдывающая прямо противоположные действия, в своем существе должна быть бессмысленной. Несмотря на различное происхождение, мифы пропагандируются одинаковыми средствами. При всем их разнообразии они текут по одним и тем же каналам сообщения: печать, радио, библиотеки, публичные выступления. Они формируют те взгляды, в свете которых беспристрастно толкуются новости. Все знакомятся с новостями, но никто не знакомится с этими взглядами. Мысль о том, что все имеет две стороны, можно счесть разумной, хотя и расплывчатой, и вот в соответствии с ней комментатор начинает доказывать, что у реакционеров наряду с недостатками есть и достоинства, а у демократов наряду с достоинствами – недостатки. С мнением, что человек по своей природе всегда останется эгоистом, также можно согласиться как с разумным, и в соответствии с ним наш комментатор принимается выкидывать из новостей любой намек на благородство, самопожертвование или общественное сознание – по крайней мере, среди демократов. Вся профессия обозревателя ведь и держится на предположении, что люди говорят не то, что думают. Если бы слова общественных деятелей можно было всегда (или часто) принимать за чистую монету, обозревателям нечего было бы истолковывать, за исключением действительного хода исторических событий. Но это потребовало бы от них знания истории и лишило положения людей, знакомых б "внутренней информацией". А внутреннего нет без внешнего, и нет тайных истин без скрывающего их покрова. Обозреватели текущих событий должны поэтому заранее предполагать существование такого покрова и убеждать своих слушателей, что он – порождение лживой природы человека. Результаты этого поразительны. За один год журналист может написать около 350 статей, если учесть оплачиваемый отпуск. За десять лет он может написать 3500 статей, а за двадцать – 7000. При норме по 500 слов на статью общее количество составит 3 500 000 слов, а журналист будет все еще писать полный сил или по крайней мере просто писать. Так вот, есть журналисты, которые, достигнув таких высот, ни разу во всех 7000 статей и в 3 500 000 слов не сказали ни одного доброго или сердечного слова о человечестве. Слово за словом, предложение за предложением, печатные строки, как длинные змеи, расползлись по всей земле и уже дотягиваются ядовитыми жалами до звезд. Но ни разу ни словом, ни фразой, ни печатной строкой эти сочинители не помогли людям в борьбе против угнетателей, ни разу не проявили ни малейшего сочувствия к слабым и чудовищно обманутым. "Стоит ли кусать руку, которая нас кормит", – скажут они. Они не посмели бы укусить, даже если бы могли, и не смогли бы, если бы захотели; потому что от сытости челюсти слабеют. Поскольку социальные мифы лежат в основе оценки событий и изложения политики, то ясно, что мы никогда не сможем верно понять ни этой оценки, ни этой политики, пока не рассеем иллюзорной подоплеки и не заменим ее истиной. Справиться с этой задачей могут в первую очередь философы, но именно от ее решения они до сих пор всячески уклонялись. Вот почему их книг почти не читают, а их аудитории стыдливо пустуют. Да и кому охота размышлять над тем, "вкраплены ли ценности в структуру вселенной", в то время как редакторы, комментаторы и политики сомневаются в том, заслуживает ли простой смертный кружки молока в день? И кому охота обсуждать вопрос о дружественности вселенной, в то время как дипломаты ласкают взором атомную бомбу? Растрачивая энергию на обсуждение иррелевантных вопросов, философы забыли о своих традициях, особенно о тех, которые процветали в XVII и XVIII вв. Ибо в то время и великие, и второстепенные философы в пух и прах разносили все мифы, на которых Держалось феодальное общество. От этого баснословного сооружения, чье основание вросло в землю, а вершина касалась небес, они не оставили камня на камне. С того дня, как Декарт сделал подкоп под главные ворота, и до тех пор, пока Кант не взорвал пороховой склад, работа велась усердно, рьяно и даже весело. Защитники крепости отчаянно сопротивлялись, но были бессильны против смертельных выстрелов Вольтера и энциклопедистов, пригвоздивших их к стенам их собственных укрытий. Как удалось разрушить это здание? Путем показа внутренней абсурдности мифов и их несоответствия фактам. Путем искоренения из физического мира и человеческой истории всех представлений о чудесах. Ведь реальное существование чудес, нарушающих нормальный ход событий, явно превратило бы мир из системы в хаос, вырвало бы его из-под контроля человека и подчинило прихоти какого-либо сверхъестественного существа, бога или дьявола. Для такого мира подошло бы колдовство, а не наука. Колдун восторжествовал бы над физиком. В социальных мифах XX в. тоже скрыто немало чудес. Если бы, например, человек с "белой" кожей только по этой причине оказался добродетельнее и умнее человека с "черной" кожей, то перед этим чудом померкло бы даже пребывание Ионы во чреве кита. Если бы биологическая эволюция в самом деле прошла сложный путь от древних пресмыкающихся через миллиарды промежуточных форм жизни к венцу творения, промышленным магнатам, то это чудо затмило бы чудо Иисуса Навина, остановившего Солнце. Если бы истина действительно была тем, за что ее каждый принимает в данный момент, и если бы все проблемы решались с помощью словаря, тогда весь мир стал бы настолько чудесным, что в нем ровно ничего нельзя было бы понять, включая и сами чудеса. Философский анализ социальных мифов будет у нас идти тем способом, который я предложил в начале этой главы. Прежде всего попытаемся установить действительный смысл мифа, если таковой имеется. Потом сравним этот смысл с объективными данными всех относящихся к делу наук. После выявим, какие утверждения миф заранее предполагает и какие из него следуют. И, наконец, необходимо ясно показать воздействие мифов на поведение человека, задаваясь вопросом, как верящий в истинность мифа поступит в том или ином случае. В конечном счете должно стать ясным, что миф не соответствует фактам, что в нем либо утверждаются, либо подразумеваются нелепости и что он либо парализует стремление к усовершенствованию мира, либо вызывает противоположное стремление. Иными словами, мифы превращают верящих в них людей в эскапистов – или в штурмовиков. В этой книге собраны и проанализированы, конечно, далеко не все мифы. Однако, я думаю, их можно считать основными и наиболее распространенными. Они носят подлинно философский характер, так как принадлежат к наиболее широким обобщениям и из них следует множество конкретных выводов. Более того, они связаны со многими проблемами классической философии, поэтому каждый, кто знаком с историей мышления, легко поймет механизм их построения. Два мифа, "О том, что искусство нельзя смешивать с политикой" и "О том, что каждый должен заботиться о себе сам", связаны с теорией ценностей; первый миф затрагивает эстетическую, а второй – этическую проблему. Четыре других – "О том, что все имеет две стороны", "О том, что все зависит от взгляда на вещи", "О том, что все проблемы носят чисто словесный характер" и "О том, что слова не могут мне повредить" – относятся к теории познания и почти исчерпывают эту область. Последние четыре имеют явное отношение к природе человека и общества. Если брать все человеческое знание в целом, то эти мифы являются обобщениями меньшего масштаба, но в своей области их можно считать основными, т.е. если бы они были не мифами, а истиной, то смогли бы перевернуть все то, что считается современным знанием в этой области. А теперь, я думаю, пора пригласить читателя заглянуть в глубь вопроса, независимо от того, стал ли он философом по выбору, по случаю или по склонности. 145. Анализ
Операция, посредством которой мы, исходя из рассмотрения W в целом, приходим к выводу «P есть часть W» [разборка на части], называется анализом. Она имеет две разновидности: логический анализ и анализ пространственно-временных О ПРОИСХОЖДЕНИИ МИФОВ
В детстве нас столь основательно приучают к греческим мифам, что в пору зрелых рассуждений мы не находим их больше поразительными, как они того на самом деле заслуживают. Но лишь только мы отрешимся от привычного взгляда на вещи, как не можем не Берроуз Данэм
Человек против мифов
"Время скрадывает много старых обманов, Но цивилизация дает заблуждениям новую пищу; Людская чаща легко вспыхивает тайным пламенем От слова крылатых идей, с которых не спросишь ответа, Внезапно, словно хвойный лес от тлеющего обломка ПОЛЕЗНОСТЬ МИФОВ
"Несчастья человека, – писал барон Гольбах, – объясняются его незнанием природы". Это истинная правда, от которой, несомненно, зависит будущее человечества. Конечно, знания приносят удовлетворение сами по себе. Даже если нам не удается избежать ударов 4. Уроки одного бунта, или Революция против мифов
6 февраля 1934 года{51} явилось как бы молнией, пронзившей мрак, окутавший нашу эпоху. Она внезапно все осветила - и широкие пейзажи, и темные углы, порождая фантастические блики, которые так быстро возникали и исчезали, что Истина мифов
В двух предшествующих частях я пояснил образы, которые раннее человечество составило себе о противоположности добра и зла, точнее, о зле в его противопоставлении добру. Эти образы говорят о происхождении, скорее, об источниках зла, однако помимо этого они Анализ
Чтобы подводить первые итоги, подсчитайте количество пунктов.Меньше 10 – наверное, вы не постарались. Потому что вы же не бездельник, да?11–15 – неплохо для начала. Наверное, вы писали только самое главное и не детализировали.16–20 – хорошо: неплохая детализация, вы Глава IV. Генезис мифов и ритуалов
В изучении первобытной религии уже давно противостоят друг другу два тезиса. Более старый сводит ритуал к мифу; в мифе он ищет либо реальное событие, либо верование, порождающее ритуальные практики. Второй движется в противоположную § 34. Принципиальное развитие феноменологического метода. Трансцендентальный анализ как анализ эйдетический
В учении о Я, как полюсе своих актов и субстрате хабитуальностей, мы уже затронули, и притом в важном пункте, проблематику феноменологического генезиса и, таким 2. ГРЕЧЕСКАЯ МИФОЛОГИЯ. ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК ГИПЕРБОРЕЙСКИХ МИФОВ
Мифология - это изучение и интерпретация мифа и мифического содержания той или иной культуры; миф является сложным культурным явлением, которое может рассматриваться с нескольких точек зрения. В общем, Эдуард Байков
Символика сновидений, мифов и мистицизма (Глубинно-психологическая Т.Н.Панченко. Стросон и Витгенштейн. Анализ как выявление формальной структуры неформального языка и анализ как терапия
***
Людвиг Витгенштейн и Питер Стросон некоторым образом определяют границы философии анализа, ее начало и конец. Один из них принадлежит к I. Метафизика и религия. Происхождение великих мифов
- Что есть истина?
Понтий Пилат Иисусу Христу
(Ин 18:38)
Религия - это собирательное и не особенно строгое понятие. Для европейцев, и в частности русских, характерно отождествлять понятие религии с иудаизмом, Миф 1: Люди, страдающие анорексией, просто пытаются привлечь к себе внимание. На самом деле: Анорексия считается серьезным заболеванием, связанным с нарушением питания. Анорексия не является ни «манией», ни «плохим» поведением - это психическое заболевание. Для некоторых людей анорексия порой становится единственным способом, на их взгляд, справится с какими-то сложными жизненными ситуациями. Миф 2: Анорексия – это лишь проявление самолюбия. Если человек, страдающий анорексией, говорит... МИФ ПЕРВЫЙ. Очень полезны фруктовые диеты. Полезны не диеты на одних фруктах, а разгрузочные фруктовые дни. Если будете есть только фрукты, то это вызовет нарушение обмена веществ, в крови повысится содержание инсулина. И если слишком долго налегать на одни фрукты, это сильно не понравится щитовидной железе. МИФ ВТОРОЙ. Во время еды нельзя пить, так как от этого поправляются. От этого не поправляются, но процесс пищеварения может нарушиться, так как жидкость разбавляет желудочный... Конечно, практически каждый из нас хотел бы, чтобы многочисленные таблетки для похудания или чудодейственные крема от целлюлита действительно работали. Но, к сожалению, это не так. И поэтому приходится записываться на фитнес или делать упражнения дома. В этой статье мы рассмотрим наиболее популярные мифы, касающиеся тренировок. Если вы захотели похудеть, то, скорее всего, решите добавить в свой образ жизни больше физических нагрузок. Здесь и начинаются многие проблемы, связанные с выбором... Анализ крови на уровень содержания определенных аминокислот позволит выявить предрасположенность к развитию диабета второго типа у людей задолго до появления первых симптомов болезни, сообщается в статье исследователей, опубликованной в журнале Nature. Группа специалистов во главе с Томасом Ванном и Робертом Герценом из Гарвардского университета в Бостоне показала, что повышенный уровень содержания пяти аминокислот в крови людей – изолейцина, лейцина, валина, тирозина и фенилаланина – позволяет... Один из самых важных и интереснейших вопросов для каждого человека является вопрос о происхождении мира. Этот вопрос возникает естественно, поскольку пример многих изменчивых вещей, явлений или процессов окружающего мира, пример рождения и существования живых существ, человека, общества и феноменов культуры учит нас, что все имеет свое начало. Многое в мире когда-то началось, зародилось и стало изменяться и развиваться в течение относительно короткого или длительного отрезка времени. Правда... Не будем излагать историю открытия витаминов и пересказывать, как каждый из них действует на множество происходящих в организме биохимических процессов. Посвятим эту статью практическим вопросам, о которых и так все всё знают, – тому, что в области витаминотерапии и пациенты, и даже врачи считают истиной и что на самом деле абсолютно не соответствует действительности. Начнем с самого главного и вредного заблуждения. I. Происхождениe Миф 1. Потребность в витаминах можно полностью обеспечить... Вокруг аденомы предстательной железы бытует много разных слухов. В представлении сильной половины человечества нет болезни ужаснее. Но так ли все безысходно и страшно, как думают об этом мужчины? За ответом мы обратились к кандидату медицинских наук, урологу Виталию Мухину. Опытный врач убежден: в обывательских представлениях о самой известной мужской болезни больше мифов, чем правды. Миф первый. Аденома предстательной железы - удел каждого второго мужчины старше 50 лет На самом деле... Что такое мифология вообще и греческая мифология в частности – вопрос отнюдь не праздный и не такой самоочевидный, как кажется на первый взгляд. На эту тему написаны горы книг, существует множество теорий, объясняющих и в целом и в деталях разные аспекты происхождения. Сущности, развития, значения, влияния, интерпретации мифологии; издаются специальные энциклопедии и мифологические словари на всех языках, ученые собрания мифологических текстов и популярные сборники. Но от этого изобилия... Пока миф существует, будут идти и споры о нём, приводящие не только к лучшему пониманию его, но и к крайностям, в основе которых лежат исторически сложившиеся заблуждения о нём, порождающие свои мифы о мифе. Приступая к краткому обзору основных направлений науки, изучающих миф, ещё раз напомним, что главной задачей этого анализа является не констатация различий в подходах и выводах представителей самых разных научных дисциплин, а выделение и суммирование их вклада в общее дело исследования мифа, и не более. Что касается тех вопросов, которые, по мнению автора исследования, в рассматриваемых направлениях являются спорными или ошибочными, их общий анализ выделен в специальный раздел данной главы. Кроме того, следует особо оговорить известную и во многом вынужденную условность деления всех исследователей мифа на определённые группы и направления, ведь поместить таких исследователей как Ю. М. Лотман (1), К. Леви-Стросс, М. М. Бахтин, А. Ф. Лосев, М. Элиаде (2) в рамки одного научного направления невозможно. 1. Историко-культурный подход
В исследовании мифа одним из наиболее известных является историко-культурный (антропологический) подход. Его сторонники (Дж. Фрезер, Э. Тайлор (3), Л. Леви-Брюль (4), С. С. Аверинцев (5), Ф. Х. Кессиди, Е. М. Мелетинский (6), В. Я. Пропп (7) и др.), продолжавшие традицию разработки понятия мифа применительно к древним и «традиционным» обществам, первыми поставили проблему мифа, отметили его социальную значимость и тем уже вызвали к нему особый интерес. Их главная заслуга заключается в описании механизмов мифотворчества на материале традиционных обществ и первобытных народов, за пределами которых, впрочем, они мифы, как правило, не рассматривали и как мифы не воспринимали. Упрощённый образ действительности, выделяющий одну из его черт и строящийся преимущественно на ней; Выражение бессознательной фантазии первобытного человека; своеобразное отражение ритуала и переосмысление древнего магического обряда; Носитель «естественного», не искаженного цивилизацией сознания первобытного человека; Отражение мира первогероев и первособытий в бесчисленных коллизиях истории; - «архаичные повествования о деяниях богов и героев, за которыми стояли фантастические представления о мире, об управляющих им богах и духах» (8); - «происшествие, иносказание в лицах, вошедших в поверье» (9); - «сказание, передающее верования древних народов о происхождении мира и явлений природы, о богах и легендарных героях; вымысел» (10); - «создание коллективной общенародной фантазии, обобщенно отражающей действительность в виде чувственно-конкретных персонификаций и одушевленных существ, которые мыслятся первобытным сознанием вполне реально» (11); - «особый вид мироощущения, специфическое образное, чувственное, синкретическое представление о явлениях природы и общественной жизни, самая древняя из форм общественного сознания» (12); - «рассказ о божествах или божественных существах, в действительность которых народ верит» (13). Особенно перспективными для этого направления оказались исследования в области сравнительной мифологии (Дж. Кэмпбелл, В. Тэрнер, М. Элиаде, А. М. Пятигорский, Д. Бирлайн и др.), позволившие выявить общие для всех народов закономерности образования и функционирования мифов и определить отношение мифа к традиции. Согласно их выводам мифы: а) составляли основу культурной традиции, придавая традиции смысл, давая ощущение общего единства, единства человека с обществом, сообществом в пространстве и времени, пронизывая различные сферы жизни и воплощаясь в различных ритуалах; б) выполняли в древних обществах мировоззренческую функцию, давая ответы на вопросы о происхождении мира и человека, их связи и внутреннем устройстве, о высшем порядке и мировых законах, о тайне жизни и смерти, и многом другом; в) через культы и ритуалы обеспечивали связь с персонифицированным миром природы, господствующими в нем духами и богами; с прошлым, ушедшими поколениями, с миром мертвых (мифы о единстве общности, о предках, о сменах поколений и эпох), формируя и утверждая традиции почитать умерших, сохранять память о сделанном ими, заботиться о захоронениях, сохранять семейные предания и реликвии. Из функций мифа в данном направлении выделяют мировоззренческую, познавательную, смыслообразующую, ритуализирующую, функции персонификации мира вещей и явлений, передачи и воспроизводства коллективного опыта и общей традиции. 2. Философско-культурологический подход
Второй подход можно условно назвать философско-культурологическим. Сторонники данного подхода (А. Ф. Лосев, Й. Хейзинга, М. Элиаде, Я. Э. Голосовкер (16), К. Хюбнер (17), П. С. Гуревич (18), М. К. Мамардашвили (19) и др.), продолжают разработку идей и представлений о мифе, идущих ещё от Дж. Вико и Ф. В. Шеллинга (20), но уже в свете современных достижений социальных и психологических наук. Так, выдвинутые Дж. Вико идеи, что миф выступает одним из способов познания (т. н. «поэтический» способ познания), обладает принципами множественности (связь всех элементов бытия, склонность к многозначности, свобода от моральной поляризации мира) и воплощает детское восприятие мира (характеризуется чувственной конкретностью и перенесением на предметы окружающего нас мира своих собственных свойств), не претерпели принципиальных изменений до сих пор (21). Вместе с тем благодаря исследованиям именно в этом направлении приходит понимание, что миф является не только частью прошедших времен, но и настоящего, принимая в нём новые специфические формы и черты. Так понятие мифа, бытовавшее в древнем обществе было ими распространено на социальные процессы современности (22), в результате чего мифы были разделены на архаичные и современные (инновационные) – формирующиеся и функционирующие в русле техногенных процессов. В целом сторонники данного подхода: Исходят из некой самоценности мифа и настаивают на максимально корректном отношении к нему, призывая учиться видеть миф и говорить о нём «изнутри» (А. Ф. Лосев); Рассматривают миф в первую очередь как явление культуры и требуют анализировать миф средствами культурологического анализа (23); Видят в мифе выражение «космоса» разных культур, обладающих своей истиной и своим бесконечным потенциалом, ведущих посредством мифов интенсивный диалог (24); Анализируют, как мифы влияют на поведение людей, определяют их отношения, формируют мораль, регулируют социальные институты и формы общественной жизни (25). В представлении этих учёных миф: Есть выражение общенародной мудрости, источник жизненных сил любой культуры (Ф. Ницше) (26), её голос, звучащий посредством значимых для общества смыслов; - «упакованная» в образах и метафорах многотысячелетняя традиция (М. К. Мамардашвили); Аллегорическая форма выражения разного рода религиозных, социально-политических, моральных и философских идей; Проявление вечного (27), трансцендентного, повторяющегося, поскольку «те события, которые не имеют мифологических прецедентов, не имеют и мифологического статуса» (27); Выражение взаимосвязей, «которые никогда нельзя будет описать рационально» (28); - «один из древнейших, опробованных временем, типов социального кодирования, свойственный не только традиционному обществу, но и всем этапам развития человеческой цивилизации» (29); - «выдающееся достижение человеческой культуры, ценнейший мате-риал жизни, тип человеческого переживания и даже способ человеческого существования», «не только социальный, культурный, но прежде всего антропологический феномен» (П. С. Гуревич) (30); Универсальная форма общественного сознания; способ социализации человека на разных этапах его развития (31). Такое отношение к мифу позволило им сделать выводы, что: Миф обеспечивает воспроизводство человека как культурный тип (своеобразный культурный механизм воспроизводства человека), так как через миф и ритуал, через приобщение к ценностям и традициям общества человек осознает себя человеком (32); Социальная мифология есть специфичный феномен идеологической практики, особый вид духовной деятельности по созданию, распространению и поддержанию политических иллюзий (33), умышленно продуцируемых правящей элитой для манипулирования массами. Из функций мифа в данном направлении исследований в первую очередь выделяют мировоззренческую, символическую, познавательную, функции социализации человека и сохранения традиций. 3. Психоаналитический подход
Сторонники третьего, психоаналитического, подхода (З. Фрейд (34), К. Г. Юнг, Э. Фромм, Ж. Лакан, Э. Ноэль-Нойманн, В. Франкл (35), Л. Я. Гозман, С. Гроф, Д. В. Ольшанский,Т. Стефаненко, Е. Б. Шестопал, Т. Шибутани и др.) внесли самый весомый вклад в развитие мифа за последние сто лет. Главной заслугой психологии в этой области является разработка проблемы неразрывной связи и активного взаимодействия между мифом и сознанием, исследование бессознательных основ мифологической символики, которые показали, какие огромные силы скрыты в мифологической сфере человека (36). В своих исследованиях они пришли к выводу, что предшествующие поколения решали свои психологические проблемы с помощью мифических ритуалов и символов, что побудило психологов заняться анализом «больших и малых мифологий в бессознательной и полусознательной деятельности каждого индивидуума» (37), научным «расколдовыванием» мифов посредством исследования архетипов (38). Особо значимыми для изучения мифа стали исследования в области психологии масс (Г. Ле Бон (Лебон), Х. Ортега-и-Гассет, В. Райх, С. Московичи др.), чьи выводы оказались шокирующими и пророческими одновременно. В своих работах им удалось показать, что в определённых ситуациях человек начинает жить и действовать, руководствуясь не здравым смыслом, а инстинктом, эмоциями и смутными, скрытыми в подсознании желаниями, воплощающимися в тех или иных мифах (39). Не случайно у большинства этих исследователей сложилось мнение, что массовое сознание правильнее называть «массовым подсознанием» (40). И когда люди начинают действовать, оценивая жизнь, историю, свои и чужие поступки на этом уровне, последствия их действий могут оказаться катастрофическими (41). Исследования психологов в области мифа показали, что: В основе мифа лежат изменённые состояния сознания, связанные с невротической конституцией личности и аффектацией массового сознания (массовые психозы) (42); - «миф больше не доминирует в существенных секторах жизни, он вытеснен частично на более скрытые уровни психики, частично во второстепенную, и даже в безответственную деятельность общества» (43); Миф и символ передают смысл и выполняют свои функции даже тогда, когда их значение не зафиксировано сознательным мышлением (44); Мифы – порождение непрерывного творчества человеческого подсознания, дающее полезный опыт в изучении «человеческой души» (45). Исходя из этого, они придерживаются взглядов, что любые поиски мифа связаны с душевным неблагополучием человека, который выходит за рамки обычного, так как ему тесно и неуютно (стремление порождается недостатком желанного) (46). И потому роль мифов в жизни человека во многом просто незаменима. Ведь они регулируют душевное состояние человека, создавая необходимое ощущение комфорта, «лечат» его в случае депрессии и настраивают на решение насущных проблем. Вот почему мы легко находим мифические архетипы в великих по-ступках или книгах (47). Задача современных мифологов – увидеть их в обыденной повседневности. В результате своих исследований сторонники данного подхода пришли к выводу, что миф: Воплощение «коллективного бессознательного», энциклопедия «архетипов», выражающих глубинный смысл истории; Естественный результат непрерывного творчества индивидуального и коллективного сознания, способный контролировать то, что его породило (48); Не хаотичен и беспорядочен, а структурен и упорядочен; у него своя логика, позволяющая освоить и использовать опыт иррационального и бессознательного; он использует язык символов, имеющий универсальный неисчерпаемый смысл (49). К основным функциям мифа представители данного направления обычно причисляют терапевтическую, мобилизующую, моделирующую, нормализующую, морально-этическую и ритуализирующую. 4. Символический подход
Одним из самых заметных и перспективных в исследовании мифа стал символический подход. Его сторонники (Э. Кассирер (50), А. Ф. Лосев, П. Рикёр (51) и др.) в своих исследованиях пришли к выводу, что мифология наряду с языком и искусством является автономной символической формой культуры, отмеченной особым способом символической объективации всех чувственных данных (52). В их представлении миф есть замкнутая символическая система с особым характером функционирования и способом моделирования окружающего мира; форма творческого познания и упорядочения реальности (53). Не трудно в этих определениях увидеть и те функции, которыми они наделяют миф (символизирующая, моделирующая, познавательная, упорядочивающая). 5. Лингвистический подход Исследование этих проблем мифа привело лингвистов к выводам, что: Каждое языковое высказывание – следствие не только централизующих тенденций лингвистического универсализма, но и децентрализующих тенденций общественно-исторического «разноречия» (56); Помимо общеизвестного (твёрдого) значения каждое слово насыщено множеством изменчивых (постоянно меняющихся) идеологических смыслов, приобретаемых им в контексте употреблений (57); Данные изменчивые смыслы ведут к расслоению национального языка на множество так называемых «социолектов» (Р. Барт); Эти социолекты («социальные языки») выявляют «идеологические кругозоры» определённых социальных групп, образуя своеобразную среду, сквозь которую человек пробивается к «своему» смыслу. 6. Семиологический подход
Особо интересные исследования мифа, сделанные в последние десятилетия, были проведены в рамках семиологического подхода. Поскольку главной задачей семиотики является изучение создаваемых человеком знаково-символических систем, представители данного направления (Р. Барт, Г. Д. Гачев (59), М. М. Бахтин, К. Леви-Строс, Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский (60) и др.) рассматривают миф как знаковую систему, наделяющую происходящее особой значимостью (61). Среди важнейших достижений семиологов в области исследования мифа можно выделить следующие положения: Все исследования имеют общую научную основу – семиологию как науку о значениях; Семиотические структуры лежат в основе механизмов культуры, определяют процессы интерпретации текстов, создавая «кипящую магму смыслов» (62), и формируют особую среду – семиосферу (Ю. М. Лотман) (63); Миф может пониматься как способ восприятия действительности через её вопрошание, которое происходит на двух уровнях: уровне непосредственного чувственно воспринимаемого бытия (т. н. «естественный язык») и уровне бесчисленных интерпретаций символизированных образов бытия (т. н. «метаязык»); Мифологический дискурс – особая вторая семиологическая система (мифологические значения надстраиваются над первой), пользующаяся особым языком (метаязык) и меняющая первичный смысл наших творений и дел; Метаязык в свою очередь делится на социолекты (язык существующих в рамках одного общества различных социальных групп). Руководствуясь вышесказанным, семиология стремится не исчерпать смысловое содержание знаков, а понять механизм создающий изменчивые смыслы; определяет миф как феномен повседневности, как один из способов означивания реальности, вторичную семиологическую систему, а человека – как производителя смыслов (64). Особая языковая структура мифа вынуждает использовать потенциал и методы семиологии, говоря о мифе его же языком. И потому важнейшей заслугой семиологии является не только предоставленная ею возможность изучать миф с доселе неизвестной стороны, но и соответствующее применение тех средств познания и отражения мифа, которые ранее отличали не науку, а сам миф. В частности, речь идёт о смелом использовании при рассмотрении мифа того языкового ряда, тех символов, кодов, метафор, сравнений, которые наиболее глубоко и полно передают универсальную и одновременно изменчивую сущность мифа, не загоняя его в определённые изначально заданные рамки (65). Помимо общих достижений семиологии в области изучения мифа стоит выделить особые заслуги одного из видных ее представителей - французского лингвиста и семиолога Р. Барта, который: Заложил основы семиотического подхода к современной культуре; Сумел расширить пределы семиологии, перейдя от изучения знаковых систем, осознаваемых и сознательно используемых людьми, к исследованию тех знаковых систем, которые людьми не осознаются, хотя ими используются и ими управляют; Одним из первых приступил к изучению социального бессознательного, к выявлению системы связей, постоянных зависимостей, подчиняющихся определенным правилам и поддающихся рациональному анализу, который дополняется зоной «иррационального» опыта, где процессы протекают скрытно и незаметно (неосознанно); Выделил в системе языка два его уровня: энкратический (господствующий) и акратический (подчиненный, маргинальный) языки (66); Увидел в языке общественный механизм, обладающий той же принудительной (репрессивной) силой, как общественное установление (механизм подавления); Другие выдающиеся семиологи Ю. М. Лотман и Б. А. Успенский пришли к несколько иным выводам. По их мнению, мифологическое мышление – всеобщий феномен человеческого сознания (67). Он - не вымысел, не «пережиток прошлого», а некий первичный язык, с помощью которого человек издревле моделировал, классифицировал и интерпретировал себя, общество в мире и мир в себе (68). Исходя из этого, они утверждали, что миф – это особый язык-объект, опирающийся на семиозис номинации «знак-имя», а не метаязык; особая форма языкового описания мира, задача которого - участие в процессе поименования вещей и фиксация смысла имени вещи(69) . 7. Социально-философский подход
Последний из перечисленных выше подходов можно назвать социально-философским. Он позволяет развивать идеи, выдвинутые другими «школами» с акцентом на социальную специфику мифа. Её представители рассматривают социальную сущность мифа как превращенную форму социального бытия, продуцирующую «иллюзорные конструкты сознания» (70). В их представлении миф есть: Составная часть идеологии политической системы общества, являющаяся средством манипуляции сознания (71); - «систематизированное фетишистское сознание», являющееся «атрибутивным свойством сознания, специфическим социокультурным духовным образованием, несводимым к политико-идеологическим концепциям и теориям, и к спонтанным, бессознательным чувственно - конкретным представлениям» (72); Система «онтологизированных семиотических ценностей, которые актуальны в данной конкретной социокультурной общности» (73); - «метод и содержание идеологического воздействия на общественное сознание», характеризуемый «ложным, превратным толкованием фактов» (74); - «система ложных, извращенно понятых массами фактов» (75). К основным функциям мифа представители данной группы относят функции регулирования, систематизации, социальной интеграции и моделирования и т. п. Литература
1. См.: Лотман Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. – СПб.: Искусство-СПБ, 2004. – 704 с. Тема, указанная в заголовке данного исследования, слишком обширна, чтобы сколько-нибудь полно рассмотреть её в рамках данной работы. Вместо этого автор предлагает читателю лишь первое приближение, общие наброски и впечатления от прочитанных мифов. Выбор наиболее значимых мифов для анализа. Невозможно обозреть необозримое, почти у каждого народа есть своя мифология, поэтому приходилось отсеивать множество мифов и выделять среди них некоторые, пользуясь скорее интуицией, чем разработанной системой критериев. Поиск исходных текстов мифов. Несмотря на всеобщую распространённость мировой компьютерной Сети, отыскать исходные тексты было весьма не простой задачей. Большинство сайтов предлагает мифы в современном пересказе, не предоставляя возможности изучить оригинальные документы. Наличие исходных текстов является важным, поскольку различные современные пересказы и интерпретации могут коренным образом исказить суть мифа, привнеся в него современные идеи, чувства и настроения. Конечно, перевод текстов с оригинальных языков также не может обходиться без искажений, но это необходимая цена для составления работы, не специализированной на конкретной культуре. Интерпретация мифов при отсутствии достаточного знания контекста. Помимо языка оригинала автор довольно слабо знаком с культурно-историческим контекстом, в котором возникли те или иные произведения. Это, конечно, сильно затрудняет адекватное понимание текстов, однако не лишает смысла их сравнительный анализ.
В результате автору удалось выявить общие закономерности и провести простой анализ накопленных данных, приведя всё многообразие мифов к единому знаменателю. Одна из целей данной работы - помочь читателю окунуться в атмосферу мифов разных религий и культур, почувствовать величие и силу, заключенные в древних словах, по возможности не отвлекая читателя вставками и комментариями, которые автор старался делать максимально лаконичными. Одна из интереснейших проблем, над которой испокон веков размышляет человечество - это проблема происхождения мира. К этой проблеме можно подойти с разных сторон. Можно исследовать законы природы, современное состояние мира и попытаться экстраполировать полученные результаты максимально глубоко в прошлое. Это естественно-научный подход. Его ограниченность в том, что он безосновательно предполагает, что мир произошёл естественным путём и не учитывает сверхъестественные причины, которые могли участвовать в этом процессе. Прямому наблюдению и воспроизведению возникновение мира недоступно, поэтому научные методы в данном случае мало применимы. К тому же, если естественное порождает естественное, где тогда начало самого первого естественного? С другой стороны, можно исследовать мир культуры и попробовать выяснить, какие сведения о начале всего к нам пришли из глубины веков от наших далёких предков? Этот подход предполагает, что мир произошёл сверхъестественным способом, и это сверхъестественное было приоткрыто первым людям. Если же не делать такого предположения, задача изучения культурного наследия не становится менее интересной, а лишь смещает акцент с исследования вопроса объективного возникновения мира на исследование человеческого восприятия этого события. Сведения о начале мира можно обнаружить, изучая древние культуры и религии, причём чем они древнее и традиционнее, тем лучше. Важно также, когда зародилась письменность и когда были зафиксированы первые мифы. Перед началом исследования стоит немного пояснить роль мифа в жизни человека. Можно относиться к мифу как к простому элементу культурного наследия определённого народа, наряду со сказками, легендами, былинами, песнями и другими сочинениями и произведениями. Однако роль мифа гораздо важнее, чем роль простой сказки. Можно сказать, что миф формировал онтологические представления об окружающем мире и всём, что его наполняет, включая человека. Миф отвечает на вопрос: "что это?", объясняя природу вещей через их происхождение. Если мы знаем историю чего-либо с самого начала, то можно сказать, что мы по-настоящему знаем это. Таким образом, в этих незамысловатых историях содержится самая суть вещей, объясняющая их место и цель во вселенной. Миф не имеет себе целью объяснить всё во всех подробностях, он лишь указывает наиболее существенные черты самых важных вещей, делая это в форме, понятной и доступной для народа. Стоит оговориться, что мифы есть не только у древних народов. Ни один современный народ, нация, культура или религия не могут обходиться без собственной мифологии. В основном она строится, основываясь на мифах более древних народов, однако порой изобретается и новая, как, например, в новое время был изобретён миф о естественном, эволюционном происхождении человека. Этот миф, безусловно, весьма значительно влияет на человека, формируя его мировоззрение соответствующим образом, определяя суть вещей и место человека во вселенной. Однако, чтобы не погрязнуть в политике, экономике и прочих явлениях общества, формирующих современную мифологию, мы не будем останавливаться на ней, но постараемся заглянуть в истоки, как всё было на заре человечества.
Таким образом, изучая мифы древних народов, мы заглядываем в основу их мировоззрения. Мы остановились на наиболее фундаментальной части мифов - на возникновении мира. Таким образом, рассмотрев некоторые древние мифы по возможности всех крупных человеческих религий и культур, у нас появляется возможность прикоснуться к тайне самого бытия, как её воспринимают человеческие существа с начала всей истории. Вопрос: "насколько эта тайна соотносится с объективными законами бытия?" - мы оставим за рамками данной работы, сосредоточив своё внимание на восприятии бытия человеком. Это, как минимум, позволит сделать нам ещё один небольшой шаг в познании самих себя и даст почву для размышлений о собственной мифологии. Основными религиями древнего Китая являются пришедший из Индии буддизм, а также даосизм и конфуцианство, которое не касалось метафизики, концентрируя своё внимание на этике и политике, тем самым оставляя пространство для легенд более мистическим и менее рациональным буддизму и даосизму. Буддизм не раскрывает тайны начала вселенной, указывая на круговорот мира и его обитателей в колесе сансары. В одной из буддийских сутр говорится: Представьте, монахи, огромную цельную скалу одну милю длиной, одну милю шириной и одну милю высотой, без единого скола и трещины. И в конце каждого столетия приходил бы человек и тёр бы её шёлковой тканью. И тогда эта огромная скала стёрлась бы, исчезла бы быстрее, чем длится один цикл вселенной [кальпа]. И много таких циклов вселенной прошло - больше сотни, больше тысячи, больше сотен тысяч. И почему? Непостижима, монахи, эта сансара, нет возможности найти первый момент существования живых существ, ослеплённых невежеством и скованных желанием, что спешат и торопятся в этом кругу перерождений. Однако первым существом, появляющимся во вселенной, становится бог Брахма, считающийся творцом мира в индуизме, который мы рассмотрим ниже. Миф о происхождении мира можно найти в китайском философском трактате «Хуайнань-цзы» (2 в. до н. э.), который представляет собой сплетение даосских, конфуцианских и легистских концепций. Основная задача трактата, сформулированная в гл. 21, - «исследование принципов Неба и Земли, восприятие дел, происходящих между людьми, восполнение Пути-дао предков-государей и [прежних] правителей». Приведём текст трактата с сокращениями: Было начало. Было предначало этого начала. Было доначало этого предначала начала. Было бытие, было небытие. Было предначало бытия и небытия. Было доначало этого предначала бытия и небытия. Так называемое начало. Всеобщее затаенное возбуждение еще не прорвалось. Как обещание почки, как отрастающие после порубки ростки. Еще нет каких-либо форм и границ. Только шорох абсолютного небытия. Все полно желанием жизни, но еще не определились роды вещей. Было предначало начала. Небесный эфир начал опускаться, земной эфир стал подниматься. Инь и ян соединились. Переплетаясь, поплыли, клубясь, в космическом пространстве. Окутанные благом, тая внутри гармонию. Свиваясь и сплетаясь, стремясь прийти в соприкосновение с вещами, но так и не осуществив предвестия. Было доначало предначала начала. Небо затаило свой гармонический [эфир], и он еще не опустился. Земля хранила [свой] эфир, и он еще не поднялся. Пустота, небытие, тишина, безмолвие. Молчащее занебесье, небытие, похожее на сон. Эфир плыл, составляя великое единство с тьмою. Было бытие. Тьма вещей во множестве пустила корневища и корни, образовались ветви и листья, зеленый лук и подземные грибы. Сочная трава ярко заблестела, насекомые встрепенулись, черви зашевелились, все задвигалось и задышало. И это уже можно было подержать в руке и измерить. Было небытие. Смотришь - не видишь его формы; слушаешь - не слышишь его голоса; трогаешь -- не можешь его схватить; смотришь вдаль - не видишь его предела. Свободно течет и переливается, как в плавильном котле. Бескрайне, безбрежно. Нельзя ни измерить его, ни рассчитать. Все слито в Свете. Было предначало бытия и небытия. Оно обнимает небо и землю. Формует тьму вещей, составляет великое единство с тьмой хаоса
. Никакая глубина или ширина не могут выйти за его пределы. Рассеченная осенняя паутинка, раздвоенность не могут служить ему нутром. Не имеющее стен пространство, в нем рождается корень бытия и небытия. Было доначало предначала бытия и небытия. Небо и земля еще не разделились. Инь и ян еще не отделились. Четыре сезона еще не расчленились. Тьма вещей еще не родилась. Оно ровно и покойно, как морская пучина. Оно чисто и прозрачно, как безмолвие. Не видно его очертаний. Свет решил вступить в это небытие и отступил, растерявшись. И сказал: "Я могу быть и не быть, но не могу абсолютно не быть. Когда оно становится абсолютным небытием, то достигает такой тонкости, что ему невозможно следовать!..." Цитируется по изданию "ДАО ДЭ ЦЗИН. Книга пути и благодати", перевод - Л. Померанцевой, М., 2001 Начальное состояние описывается как некий потенциальный эфир, хаос, законы бытия и небытия, из которых сами собой происходят новые явления. С другой стороны чувствуется одухотворённость, осмысленность стихий, которые как будто сознательно формируют новую вселенную. Изначально ощущается некий дуализм земного и небесного, их эфиров, а также инь и ян. Их соединение и разделение, кажется, и приводит мир в движение. Другое описание космогонии можно найти в «Хронологических записях о трёх и пяти правителях» («Сань у ли цзи») Сюй Чжэна (3 в. н. э.), где говорится следующее: Вначале Вселенная была подобна яйцу. В этом яйце зародился сам собой Пань-гу. Долгое время спал Пань-гу непробудным сном. А проснувшись, увидел вокруг себя тьму, и это его опечалило. Тогда разломал Пань-гу скорлупу яйца и вышел наружу. Все, что было в яйце светлого и чистого, поднялось наверх и стало небом, а все тяжелое и грубое опустилось вниз и стало землей. Крепко уперся Пань-гу ногами в землю, а руками - в небо, чтобы не смешались они вновь в первобытный хаос
. Прошло восемнадцать тысяч лет. С каждым днем поднималось небо выше и выше, земля становилась прочнее и больше, а Пань-гу рос, продолжая удерживать небо на вытянутых руках. Наконец, небо стало таким высоким, а земля такой прочной, что они уже не могли слиться воедино. Тогда Пань-гу опустил руки, лег на землю - и умер. Цитируется по книге Татьяны Муравьёвой "100 Великих мифов и легенд". В этом варианте божественный первопредок тоже происходит сам собой, без активных внешних причин. Начальное состояние вновь названо хаосом, а Пань-гу уже сознательно создаёт из хаоса космос, во-первых разделяя части яйца, а во-вторых, сам служа материалом для нового мира. Таким образом первоначальный хаос порождает разум, который порождает всё остальное. Основными религиями Индийского субконтинента можно считать Буддизм и Индуизм. О Буддизме несколько слов уже было сказано выше. Приведём индуистский миф о сотворении мира: Тогда не было ни несуществования, ни существования; не было ни царства пространства, ни неба, что лежит за его пределами. Что пришло в движение? Где? По чьему повелению? Были ли бездонно глубокие воды? Тогда не было ни смерти, ни бессмертия. Не было признаков ночи и дня. Лишь Единый
дышал, не поднимая ветра, по собственному своему побуждению. Кроме этого, не было ничего. В начале тьма была скрыта во тьме; и все это было водою
без границ. Жизненная сила была покрыта пустотой, и Единый взволновал ее силою жара. И пришло к Единому желание; и это было первое семя разума. Мудрые поэты ищут в своих сердцах узы существования в несуществовании. Был ли тогда низ? Был ли тогда верх? Тогда были сеятели; тогда были силы. Тогда было побуждение снизу; тогда было возвещение сверху. Кто знает, как было в действительности? Кто заявит об этом здесь? Когда это началось? Когда произошло творение? Боги пришли после, когда Вселенная была создана. Так кто же знает, когда она поднялась из вод? Когда началось творение - быть может, оно само сотворило себя, а быть может, и нет - тот, кто смотрит на нее сверху вниз, тот, кто на высочайшем из небес, только он это знает - а быть может, не знает и он. Вначале не было ничего, кроме Великого Я, Брахмана. Иными словами, существовал лишь Брахман. И когда люди приносят жертвы тому или иному богу или богине, в действительности они поклоняются только Брахману. Ведь он стоит за всеми вещами в этом мире. Итак, Брахман огляделся по сторонам и никого не увидел. И он почувствовал страх. Чего он испугался? Ведь ничего, кроме него, не было! Брахман был совершенно одинок, а чтобы бояться, надо, чтобы было чего бояться. Но Брахман был одинок. И в наши дни встречаются одинокие люди, чей единственный спутник - страх, даже если им некого бояться. Тогда Брахман принял форму Брахмы, Творца. Брахма не обрадовался: чему можно радоваться в одиночестве? Брахма много, много раз создавал мир вновь и вновь. Никто не знает, сколько миров существовало до нашего и сколько будет после него. Четыре эры, или юги, составляют вместе одну кальпу (эон). В конце каждой кальпы мир разрушается и возвращается в состояние водного хаоса
. Когда Брахма медитировал, из его ума начали возникать существа. Он принял тело, созданное из тьмы, и из его заднего прохода вышли ветры - так родились демоны. Затем Брахма отверг это тело из тьмы, и отвергнутое тело стало ночью. Затем он принял новое тело, созданное по большей части из добра и света. Из его уст вышли сияющие боги - дэвы. Он отбросил и это тело, которое стало днем. И сейчас люди посещают храмы и поклоняются богам именно днем, а не ночью. Потом Брахма взял третье тело, которое целиком состояло из сатвы [добра]. У Брахмы родились прекраснейшие мысли об отцах и сыновья, матерях и дочерях, и так возникли "духи предков". Эти духи появляются в сумерках, на рассвете и на закате, когда встречаются ночь и день. Затем Брахма отбросил и это тело и принял четвертое, состоявшее из энергии, которая изошла из его разума. Мысли этого тела сотворили людей
, мыслящих существ. Брахма отбросил прочь и это тело, и оно стало Луной. И по сей день люди при лунном свете танцуют, поют и занимаются любовью. Создавая людей, Брахма силой мысли разделил свое временное тело на две половины, подобно тому, как расщепляется скорлупа устрицы. Одна половина была мужской, другая - женской. Они взглянули друг на Друга с любовью. И с тех пор счастливые супруги - словно две половины единого существа, и в обеих живет Брахма. Итак, Брахма понял, что этим первым людям нужен огонь, чтобы жить безбедно. И Брахма достал огонь из своего рта. Этот огонь спалил волосы, которые росли у него во рту. И с тех пор волосы растут на щеках только снаружи. Мужчина и женщина взглянули друг на друга и, узнав, что они - две половины единого существа, они соединились и полюбили друг друга. Так было положено начало роду человеческому. Но женщина подумала: "Как мы можем любить друг друга, если мы - части одного существа?" И она попыталась убежать от мужчины, превратившись в корову. Но мужчина превратился в быка, и они положили начало всему домашнему скоту. Затем женщина превратилась в кобылу; мужчина же стал жеребцом, и они зачали жеребенка. Так продолжалось до тех пор, пока не было создано мельчайшее из живых существ. После этого Брахма принял пятое тело, состоявшее из энергии и тьмы, и породил ужасные создания, которые желали пожрать первобытный океан хаоса; это были великаны и чудовища. Это последнее творение настолько расстроило Брахму, что он от горя потерял все волосы на голове. Эти волосы превратились в существ, ползающих на брюхе, - змей и прочих рептилий. Они прячутся в сырых и темных местах, в болотах, под камнями и скалами. Но Брахма продолжал переживать из-за того, что создал чудовищ, и из его мрачных мыслей родились ужасные Гандхарвы-упыри. Наконец, Брахме удалось взять себя в руки, и он снова обратился к приятным помыслам. Он припомнил мирные и счастливые времена своей молодости. Он был счастлив, и из этого счастья родились птицы. А затем из тела Брахмы возникли новые творения: звери, растения и другие формы жизни. Все качества, которыми сейчас наделены живые существа, происходят из мыслей Брахмы и пребывают неизменными, пока существует этот мир. Все живые существа, населяющие Землю, были созданы посредством деяния Брахмы, который дал им всем имена и разделил на мужской и женский пол. Брахма живет в каждом существе, ибо все они возникли из него. В начале бытия присутствуют Единый и некий водный хаос. Единый воплощается в Брахму, воплощения которого в тела из различных стихий приводят к появлению духов, явлений и всего остального. Можно предположить, что Брахма вычленяет нужные стихии из водного хаоса. Интересно, что люди были сотворены мыслями тела Брахмы, созданного из энергии его разума, т. е. разумность людей связана с разумностью божества. Животный же мир произошёл в результате действий не Брахмы, а людей. Ещё один интересный момент в том, что некие чудовища собирались пожрать сам первобытный хаос. Важно также отметить, что мир творится скорее самопроизвольно, чем по волевому решению божества, причём само божество являлось материалом для творения. Приведём ещё один миф о сотворении жизни: Некогда мир был окутан мраком без блеска и света. И всюду простиралась только вода
без пределов. Океан владел землей, и лежала она на дне его, в глубинах глубин. Он обладал необоримыми силами, был грозен и скрывал в себе огонь и свет и множество даров для грядущих жизней. И возникло в пространстве Золотое Яйцо. В сокровенной его сердцевине таился Зародыш. Его силы возрастали в медленном ходе сотен веков. И вот он разбил скорлупу яйца и разделил ее надвое. И вышел. И стал первобогом, стал Брахмой. Одной половине скорлупы он повелел сделаться небом, а другой указал путь вниз, чтобы стала она в токе времен земной твердью. Чистым воздухом заполнил он простор от неба до земли, а затем посвятил мысль свою и дух свой великому делу творения. Он создал все, что должно существовать на земле, в воде и в небесных сферах. Он создал год и стал Прародителем времени и меры времени. Необоримой силой своего духа он породил сыновей, назначив им стать владыками существ, богов, демонов и всех добрых и злых сил. Из своего чела он произвел могучего и властного бога, принявшего имя Рудра. Из пальцев правой своей и левой ноги Брахма тогда же произвел бога света и богиню ночи. Они сочетались нерушимым браком, и поэтому не бывает света без тьмы. По его велению засветились в небе солнце и луна, а с ними и мириады звезд. От многих потомков Брахмы стали возникать и многие боги, а всего их явилось числом в тридцать три тысячи, тридцать три сотни и еще тридцать три. Но тогда же народились и враги богов - многие асуры и демоны, чем обозначились и все грядущие битвы между силами света и мрака. Вместе с солнцем возник и владыка солнечного диска - всемилостивый бог Вишну, благостный и чистый. Им был обретен дар - по своей воле он мог принимать разные формы. И он становился и рыбой, и черепахой, и вепрем, а затем, в долгом течении времени, он назначил себе появляться и в обликах царей, воинов и мудрецов. Но тогда, появившись в образе вепря, Вишну ощутил, сколь тяжело земле лежать на дне океана, этого безмерного пространства, заполненного сумраком. В сердце бога вспыхнула любовь к будущим существам, которым предназначено жить на земле, и он погрузился в пучину и поднял на мощных своих клыках всю землю из водных глубин. И украсилась она горами и реками, травами и лесами. Появилось на земле великое множество существ - родились и сильнейшие гиганты, и слабые человеческие детеныши, и те, кто живет в реках, и те, кто летает в небе, те, что ползают, и те, что селятся в древесных кронах. И тогда самого белого из пернатых, дивного лебедя, избрал Брахма для себя как своего неразлучного друга, а также возницу. И с тех пор они всегда и всюду видны вместе - Брахма в светлых одеждах и белоснежный сильный лебедь, несущий бога на себе. Так создал мир всесильный Брахма. Так возникла и утвердилась жизнь. В начале нашему мысленному взору открывается всё тот же потенциальный, хаотический океан, в котором была сокрыта земля и сила для произведения всего остального. Далее возникает божество, почти во всех чертах повторяющее китайского Пань-Гу. Главное отличие в том, что Брахма создаёт мир более осознанно и целенаправленно, хотя так же использует себя в качестве материала для творения. Приведём отрывок из вайшнавского (Вайшнавизм - одно из основных направлений в индуизме) священного писания «Песнь Брахмы»: 35
Во время творения миллионов миров Его энергия не уменьшается, хотя всё исходит из Него. Все вселенные существуют в Нём, и в то же время Он пребывает во всей Своей полноте во всех атомах, рассеянных по вселенной. Таков изначальный Господь Говинда, которому я поклоняюсь. 47
Я поклоняюсь Говинде, изначальному Господу, который принимает форму гигантского змея, Ананта Шеши, наполненного всеохватывающей потенцией, адара-шакти. Лежа на трансцендентном ложе в океане причин
, Он хранит бесконечные миры в порах тела и наслаждается созидательным сном, йога-нидрой. 48
Брахма и другие повелители материальных миров, исходящие из пор Маха-Вишну, живут на протяжении одного Его выдоха, а сам источник материального мира, Маха-Вишну, является лишь распространением полной части Говинды, изначального Господа, которому Я поклоняюсь. 49
Я поклоняюсь Говинде, изначальному Господу, который даёт Своей подчинённой экспансии, Брахме, силу управлять материальным миром, подобно тому, как солнце проявляет лишь малую часть своего света, отражаясь во множестве драгоценных каменьев. Брахма-самхита, 5-я глава “Молитвы Господа Брахмы”
В рамках данного направления миф в целом рассматривается как:
Как видим, акцент в предложенных определениях делается именно на первобытном сознании. Другое измерение сознания исключается. Впрочем, отдельным представителям этого направления не чужда мысль «о социальном значении мифа» (14). В частности, известный английский этнолог Б. Малиновский предложил и разработал т. н. функциональный подход в этнологии – подход, при котором мифология рассматривается в отношении к обществу, и даже к человечеству (15).
Значительным достижением в изучении мифа можно также считать разработку структурной типологии мифа, исследование роли бессознательных логических операций, призванных разрешить противоречия человеческого сознания, и, в частности, структурных и функциональных отношений, предпринятые К. Леви-Стросом (15).
Пятый подход можно условно назвать лингвистическим. Главной заслугой сторонников данного подхода (Э. Бенвенист, Л. Ельмслев, Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон и др.) является изучение мифа как языкового феномена сознания. Выявив это ещё в XIX веке, лингвисты (М. Мюллер, А. Н. Веселовский (54), А. А. Потебня) с помощью истории приступили к рассмотрению, в каких временных рамках существуют вторичные коды. Правда первый вывод, что мифология есть проявление «болезни языка» (М. Мюллер)(55) сейчас уже не имеет сторонников. Хотя и не исключено, что великого лингвиста просто неправильно поняли.
В числе важнейших функций лингвисты упоминают функции означивания и символизации. И поскольку язык есть развёрнутая знаковая система (58), следует признать, что строгой границы в данном вопросе между лингвистикой и семиологией нет.
- ввел разграничение «естественного языка» и «метаязыка», где мета-язык рассматривается как мифологический дискурс, несущий и смысл, и форму;
- определял степень зрелости мифа степенью его включенности (вовлечения) в общую космогонию.
Среди важнейших функций мифа семиологи обычно упоминают функции символизации, означивания, символической организации и принуждения, моделирования, интерпретации и классификации.
Как видим, разная специализация порождает разное видение объекта исследования, который является универсальным культурным явлением. Отсюда и общая ограниченность, которую следует преодолеть, поскольку подобное познаётся только подобным.
2. См.: Элиаде М. Аспекты мифа / М. Элиаде. – М.: Инвест-ППП, 1996. – 240 с.
3. См.: Тайлор Э. Б. Миф и обряд в первобытной культуре / Э. Б. Тайлор. – Смоленск: Ру-сич, 2000. – 624 с.
4. См.: Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Л. Леви-Брюль. - М.: Наука, 1994. – 326 с.
5. См.: Аверинцев С. Аналитическая психология К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии / С. Аверинцев // Вопросы литературы. - 1970. - № 3. - C. 113-143.
6. См.: Мелетинский Е. М. Поэтика мифа / Е. Мелетинский. - М.: Наука, 1976. – 265 с.
7. См.: Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп. – М.: Лабиринт, 2000. – 336 с.
8. Мелетинский Е. М. Миф и двадцатый век / Е. М. Мелетинский // Мелетинский Е. М. Из-бранные статьи. Воспоминания. – М., 1998. -
9. Даль В. Толковый словарь, - М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1956. - т. II. - С. 330.
10. Словарь иностранных слов. - М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, изд. 4-е, перераб. и доп., 1954. - С. 454.
11. Аверинцев С. С. Мифы / С. С. Аверинцев // Краткая литературная энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1967. - С. 876; Большая Советская Энциклопедия, - Изд. 3-е, 1974. т. 16. - С. 342-343.
12. Кессиди Ф. Х. От мифа к логосу. - М.: Наука, 1972. – С. 41.
13. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. – М.: Лабиринт, 2000. – С. 13.
14. Там же. – С. 14.
15. См.: Малиновский Б. Магия, наука и религия / Б. Малиновский. – М., 1998. – 417 с.
16. См.: Леви-Строс К. Структурная антропология: Пер. с фр. / К. Леви-Строс. – М.: Наука, 1985. – 536 с.
17. См.: Голосовкер Я. Э. Логика мифа / Я. Э. Голосовкер. - М: Наука, 1987. – 224 с.
18. См.: Хюбнер К. Истина мифа / К. Хюбнер. - М.: Республика, 1996. - 447 с.
19. См.: Гуревич П. С. Социальная мифология / П. С. Гуревич. - М.: Мысль, 1983. - 175 с.
20. См.: Мамардашвили М. К., Пятигорский А. М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке / Ю. П. Сенокосов (ред.) /
М. К. Мамардашвили, А. М. Пятигорский. - М.: Языки русской культуры, 1997. - 324 с. - (Язык)
21. См.: Шеллинг Ф. В. Й. Введение в философию мифологии. Историко-критическое вве-дение в философию мифологии. Книга первая // Ф. В. Й. Шеллинг. Сочинения в 2 т.: Пер. с нем. Т. 2 / Сост., ред. А. В. Гулыга; Прим. М. И. Левиной и А.В. Михайлова. – М.: Мысль, 1989. – С. 159-374.
22. См.: Хренов Н. А. Роль мифа в интегральной культуре ХХ века / Н. А. Хренов // Тради-цион. культура. - М., 2000. - №1. - C. 63-75.
23. См.: Успенский Б. А. Historia sub specie semioticae / Б. А. Успенский // Успенский Б. А. Избранные труды. Семиотика истории. Семиотика культуры. Т. 1. – М., 1994. - С. 50-60.
24. См.: Садовников О. К. Мифология как предмет социально-философского анализа. Дис… канд. филос. наук. - Харьков, 2004. - 198 с.
25. См.: Титаренко С. Д. Миф как универсалия символистской культуры и поэтика цикли-ческих форм / С. Д. Титаренко // Серебряный век. - Кемерово, 1996. - С. 3-14.
26. См.: Элиаде М. Космос и история / М. Элиаде. – М.: Прогресс, 1987. – 311 с.
27. См.: Узнадзе Д. Н. Теория установки / Д. Н. Узнадзе. - М.: Ин-т практической психоло-гии. Воронеж, Модэн, 1997. – 448 с.
28. См.: Цавьян Т. В. Мифологическое программирование / Т. В. Цавьян // Этнические стереотипы поведения. - М., 1985. - С. 154-178.
29. См.: Ницше Ф. Философия в трагическую эпоху: Пер. с нем. / Ф. Ницше. – М.: REFL–book, 1994. – 416 с.
30. См.: Антонян Ю. М. Миф и вечность. / Ю. М. Антонян. - М.: Логос, 2001. - 464 с.
31. Психология религиозности и мистицизма: Хрестоматия / Сост. К. В. Сельченок. – Мн.: Харвест; М.:АСТ, 2001. – С. 11.
32. Хёйзинга Й. Ук. соч. – С. 212.
33. Мишучков А. А. Специфика и функции мифологического мышления / А. А. Мишучков // Сredo. – Оренбург, 2001. - №3(27). – С. 10.
34. Гуревич П. С. Философская антропология / П. С. Гуревич. - М.: Вестник, 1997. – С. 402.
35. См.: Формирование и функции политических мифов в постсоветских обществах / РАН. Ин-т Африки; Отв. ред. Евгеньева Т. В. - М., 1997. - 107 с.
36. См.: Низамиддинов Д. Н. Мифологическая культура / Д. Н. Низамиддинов. - М., 1993. – 46 с.
37. См.: Арабаджиєв Д. Ю. Політичний міф як фактор розвитку сучасної політичної свідо-мості: Автореф. дис... канд. політ. наук. - Київ, 2006. - 19 с.
38 См.: Фрейд З. Психология масс и анализ человеческого «Я» / З. Фрейд. – Преступная толпа. М.: Мысль, 1998. – 392 с.
39. См.: Франкл В. Человек в поисках смысла / В. Франкл. - М.: Прогресс, 1990. – 378 с.
40. См.: Апинян Т. А. Игра в пространстве серьезного: игра, миф, ритуал, сон, искусство... / Т. А. Апинян. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2003. - 398 с.
41. Психология религиозности и мистицизма: Хрестоматия / Сост. К. В. Сельченок. – Мн.: Харвест; М.:АСТ, 2001. – С. 13.
42. См.: Юнг К.-Г. Душа и миф: Шесть архетипов / К.-Г. Юнг. - Киев; М.: Порт-Рояль; Со-вершенство, 1997. - 384 с.
43. См.: Психология толп. – М.: Ин-т психологии РАН, Изд-во КСП, 1998, - 412 с.; Моско-вичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс / С. Московичи. - М.: Про-гресс, 1996. – 452 с.
44. Неклюдов С. Структура и функция мифа / С. Неклюдов // Мифы и мифология в совре-менной России / Под редакцией К. Аймермахера, Ф. Бомсдорфа, Г. Бордюгова – М.: АИРО-ХХ, 2000. – С. 33.
45. См.: Анчел Е. Мифы потрясенного сознания / Е. Анчел. - М. Политиздат, 1979. - 176 с.
46. См.: Фрейд З. Психология масс и анализ человеческого «Я» / З. Фрейд. – Преступная толпа. М.: Мысль, 1998. – 392 с.
47. Психология религиозности и мистицизма: Хрестоматия / Сост. К. В. Сельченок. – Мн.: Харвест; М.:АСТ, 2001. – С. 165.
48. Юнг К. Г., фон Франц М.-Л., Хендерсон Дж. Л., Якоби И., Яффе А. Человек и его символы / Под общей редакцией С. Н. Сиренко. – М.: Серебряные нити, 1998. – С. 87.
49. См.: Юнг К.-Г. Душа и миф: Шесть архетипов / К.-Г. Юнг. - Киев; М.: Порт-Рояль; Со-вершенство, 1997. - 384 с.
50. См.: Фрейд З. «Я» и «Оно» / З. Фрейд // Фрейд З. Избранное. - М.: Наука, 1990. С. 370-398.
51. См.: Юнг К.-Г. Архетип и символ: Пер. с нем. / К.-Г. Юнг. – М.: Ренессанс, 1991. – 304 с.
52. См.: Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории / Пер. с нем. И. Д. Газиева; под ред. Н. А. Головина / Н. Луман. - СПб.: Наука, 2007. - 648 c.
53. См.: Лукин А. В магическом лабиринте сознания. Литературный миф XX века /
А. Лукин, В. Рынкевич // Иностранная литература. - 1992. - № 3. - С. 234-249.
54. См.: Кассирер Э. Философия символических форм: Введение и постановка проблемы / Э. Кассирер // Культурология. XX век: Антология. - М.: Юрист, 1995. - С. 163-212.
55. См.: Рикёр П. Время и рассказ / П. Рикёр. - Т.1 - М.; СПб.: Университетская книга, 1998. - 313 с.; Т.2, 2000. - 224 с.
56. См.: Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры /
Э. Кассирер // Философские науки. – 1991. - №7. – С. 97-133.
57. См.: Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура / А. Ф. Лосев. – М.: Политиздат, 1991. – 525 с.
58. См.: Веселовский А. Н. Миф и символ / А. Н. Веселовский // Русский фольклор. Вопросы теории фольклора. - 1979. Вып. 19. - С. 186-199.
59. См.: Потебня А. А. Слово и миф / А. А. Потебня. - М.: Правда, 1989. – С. 465.
60. См.: Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. – М.: Художественная литература, 1975. – 427 с.
61. См.: Иванов В. В. Значение идей М. М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семиотики / В. В. Иванов // Труды по знаковым системам, VI, Изд-во Тар-тусского гос. ун-та, 1973. - С. 5-44.
62. См.: Топорова Т. В. Язык и миф / Т. В. Топорова // Изв. Акад. наук. Сер. лит. и яз. - М., 2000. - Т. 59, №5. - C. 14-20.
63. Гачев Г. Национальные образы мира: Курс лекций. / Г. Д. Гачев. - М.: Издательский центр Академия, 1998. - 432 с.
64. См.: Успенский Б. А. История и семиотика / Б. А. Успенский // Успенский Б. А. Из-бранные труды. Семиотика истории. Семиотика культуры. Т. 1. – М., 1994. - С. 9-49.
65. См.: Топешко И. Н. К вопросу о культурно-мифологической концепции происхождения языка / И. Н. Топешко // «Новые» и «вечные» проблемы философии. - Новосибирск, 2000. - C. 16-30.
66. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р. Барт. – М.: Изд. группа Прогресс, Универс, 1994. – С. 11.
67. См.: Лотман Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. – СПб.: Искусство-СПБ, 2004. – 704 с.
68. См.: Лотман Ю. М., Успенский Б. А. О семиотическом механизме культуры /
Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский // Ученые записки Тартуского ун-та. – Т.З.С. – Тарту: Тартус. ун-т. – 1971. – Вып. 5. – С. 144-156; Кирилюк А. С. Универсалии культуры и семиотика дискурса. Миф / А. С. Кирилюк. - Одесса: Рось, 1996. - 141 с.
69. См.: Лотман Ю. М. Тезисы к проблеме «Искусство в ряду моделирующих систем» / Ю. М. Лотман // Ученые записки Тартуского ун-та. – Т.С.З. – Тарту: Тартус. ун-т. – 1967. – Т.3. – С. 130-145.
70. Барт Р. Ук. соч. – С. 532.
71. См.: Лотман Ю. М., Успенский Б. А. О семиотическом механизме культуры /
Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский // Ученые записки Тартуского ун-та. – Т.З.С. – Тарту: Тартус. ун-т. – 1971. – Вып. 5. – С. 144-156.
72. См.: Лотман Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. – СПб.: Искусство-СПБ, 2004. – 704 с.
73. См.: Лотман Ю. М. Успенский Б. А. Миф – имя – культура / Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский // Ученые записки Тартуского ун-та. – Т.С.З. – Тарту: Тартус. ун-т. – 1973. – Т.6 – С. 282-303.
74. Мишучков А. А. Специфика и функции мифологического сознания / А. А. Мишучков // Сredo. - Оренбург, 2000. - № 6(24). – С. 87.
75. См.: Макарова А. К. Мифология как способ бытия современного общества. Дис. канд. филос. наук. - Магнитогорск, 2007. - 160 с.
76. Алпеева Т. М. Социальный миф: сущность, структура / Т. М. Алпеева. - Минск, 1992. – С. 41.
77. Соболева Н. И. Социальная мифология: социокультурный аспект // Социологические исследования, 1999. - №10. - С. 148.
78. Ибрагимова В. Г. Современная политическая мифология: Дисс. … канд. филос. наук / Моск. пед. ун-т / В. Г. Ибрагимова. – М., 1993. – С. 6.
79. Мишучков А. А. Специфика и функции мифологического сознания / А. А. Мишучков // Сredo. - Оренбург, 2000. - № 6(24). – С. 89.Введение
Китай
Несколько слов о Буддизме
Миф об инь и ян
Анализ
Миф о Пань-гу
Анализ
Индия
Миф 1
Анализ
Миф 2
Анализ
Миф 3
...
Перевод Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати
Законы и предписания Утреннее одеяние для синагоги
Как определить что жена - ведьма?
Метод Монтессори в домашних условиях: четные и нечетные числа
Диск утренняя молитва. Православные книги. Крупный шрифт. Для слабовидящих
Руны для удачи во всем Руны для удачи во всем в ведах